Сигнал от инсталляции не изменился ни на йоту. Столь же легкое дуновение влекло меня сквозь завалы. Пару раз перебирался сквозь скелеты зданий, где остатки конструкций выселились в сплетении с отмершей природой. По прямой, понятно дело, двигаться не получалось — сотня метров в сторону, тридцать вперед… и развернуться. Повторить при необходимости.

На одной из улочек меж осевшими пятиэтажками нашел россыпи костей. Фрагменты, осколки — потемневшие от времени. Подобрал лучевую… Ближе к суставной поверхности кость обстоятельно глодали, судя по отметкам. Не скажу за каннибала или хищника… Сам факт настораживал.

Аккуратно вернул кость на место. Шуметь не след… В метке проявился новый трепет. И стоит себя похвалить — позыв опознал. Функция реагировала на наличие барьера. Вскоре, ведомый зовом инсталляции, достиг знакомой размытости бытия. Надо сказать, вне подземки, в развертке городской инфраструктуры, барьер напрягал. Меж скособоченных стен переулка и бурого валежника расплескалось марево, за которым призрачными тенями колыхалось продолжение улочки — искаженного подобия, гротескной копии. Жемчужно-серое полотнище неба стекало на окружающие остовы домов — точно купол, вырезанный в пространстве. И у меня крепло чувство, что купол этот проницаем только в одной точке, которая линзой бултыхалась передо мной.

Как там в письме безвестной Хмари… Высушенная зона? Воистину… Зуд в ладони стал нестерпимым — хоть, сука, не подходи. Но направление верное, значит путь дорожка лежит вперед — сквозь текучие образы проулка.

Вдохнул, выдохнул, досчитал до пяти и ткнул пятерней в податливую твердь барьера. Приятное зеленое свечение вокруг ладони воспринял как родное. Схема работала, что радовало постоянством в окружавшей зыбкости.

Я продвинулся на шажок… и еще… Отсчитав положенные усилия, барьер полыхнул изумрудной волной и раздался знакомым овалом под мой рост. Добро пожаловать, Джимми… порадуйся новому…

Занырнув по инерции вперед, я согнулся в попытке выправить дыхание. Сил высосало в достатке — гораздо больше нежели в коллекторе. Сердце бухало набатом…

За общим разладом организма не сразу обратил внимание на изменение акустического фона. Рядом несколько раз щелкнуло, зашкворчало… и утробно рыкнуло.

Краем глаза отметил движение слева, но с реакцией запоздал.

Вот тварь — по-другому не скажешь. Выплеск адреналина чутка притормозил картинку, позволяя разглядеть противника. По первому впечатлению — мумия. Иссушенное тело трещало анатомическим атласом. Обрывки одежды, под которой бледная грязная кожа. Морда-череп, полное безумие на остатках человеческого лица и клацающие челюсти. Если без фанатизма — в комитет по встрече зачислили человека на последней стадии истощения.

Диссонансом отметил шустрые движения нападавшего. Успел только вскинуть лопатку и желто-черные клинья зубов сомкнулись на древке. Руками тварь мазнула по комбезу, попыталась ухватить…

Вывернул лопатку и ударил нападавшего под колени. Завалил… Используя инерцию продернул черенок сквозь стиснутые челюсти, лезвием продрал щеку… и несколькими ударами загнал отточенную кромку в глотку иссохшему. Скрежетнуло, хрустнуло. Нижняя челюсть упыря безвольно отвисла, а затем и черепок запрокинулся. В ране забелел перерубленный позвоночный ствол…

Сместился назад, наблюдая за короткой конвульсией ушлепка. Крови нет — ни капли, просто черное мясо и белая кость. Медленно и тяжело выдохнул… Встреча не задалась, но зона многообещающая, скучно не будет.

Пригляделся к поверженному телу. Есть заскорузлые шрамы, в нескольких местах стесано мясо… Как это жило — непонятно. Вялый голосок намекнул на шикарную тематику зомби, но был послан. Объяснение есть всему, а чему нет — того не существует.

— С почином, — Я осмотрел инструмент. Надо бы подточить… и почистить. Представил как затыкиваю тварь перочинным и скупо усмехнулся. Затыкаю, не сомневайтесь.

Во избежание новых сюрпризов, осмотрел улочку. Оглянулся на прореху в барьере, сквозь которую виднелся пейзаж оставленной зоны. Отличия неоспоримы — иная кладка, текстура и, если обобщить, новый ареал выглядел гораздо свежее. Развалины, кособокие обломки конструктов — да, антураж не изменился, но катаклизм явно запоздал на годы. Приму как данность и даже с оптимизмом — местные кварталы не столь пусты и могут порадовать полезными находками, как и врагами. Жить становится веселее, жизнь обретает смысл…

На оптимистичной ноте покинул проулок, забрался на перевернутый искореженный автобус и осмотрелся в поисках возвышенности, с которой можно изучить окрестности. В лицо дунуло горьковатым ветерком. Местный город звучал сотней шорохов и скрипов, легким шелестом… За автобусом в небольшой рытвине вольготно раскинулся кустарник с зачатками зелени. Почти джунгли, ек… Небо столь же ровное, равномерно залитое светом, серости чуть меньше и ни одной знакомой звезды вроде солнца. Но жизнь чувствовалась… один ее больной последыш как раз остался позади с отхреначенным черепом.

Присмотрев дырявый остов девятиэтажки-свечки, в которой сохранилось достаточно перекрытий для восхождения, направился в марш. Уже привычно прислушался к инсталляции — направление выдержано, зов немного усилился, что внезапно порадовало, точно функция подбросила мозгу эндорфинов.

Шел осторожно, не экономя время. Временами замирал на несколько минут, оценивал обстановку. Чувство пустоты ушло, а значит спешить не надо — продвигаться с чувством, с толком, с расстановкой. В идеале — избегать открытых мест, использовать разломы, баррикады из строительного мусора.

По пути наткнулся на ряд магазинчиков, некогда оккупировавших первые этажи жилых зданий. У одного, с разбитой вывеской, рухнувшей на крыльцо, притормозил. Судя по остаткам красного креста на картинке — фармацевтика. Общий вид строения выглядел многообещающе — повреждения не нарушили общую целостность. Заходи и радуйся…

Поднялся по ступеням, приоткрыл разбитую дверцу. С легким скрипом створка поддалась… Напахнуло мертвечиной. Труп в данной обстановке — на пользу, как возможность прибарахлиться. Небольшой занозой оставалось то, что его убило, но при здравой оценке рисков, возможности перевешивали угрозу. Вошел, под ногами захрустело… Витрины ожидаемо выпотрошены, при этом вскрывали их аккуратно, со знанием дела.

Я поднял с пола раздавленный блистер с этикеткой аспирина… Мечты и надежды… Ни одной завалявшейся таблетки. Свежих следов нет, что печалит. Пусть враги, пусть угроза, но из пустоты ответов не получишь.

В глубине помещения грохнуло. Рывком ушел под прикрытие прилавка… Дверца в служебное помещение, содрогнулась от удара. Кто-то подпер ее табуретом — то есть свезло не только мне. Дилемма — пути отхода еще свободны, но источник запаха за тряской дверцей… Разумней отступить, задавить злобное желание перемен и шагнуть к выходу…

Кусок дверного пластика от очередного удара банально раскололся. В разлом высунулась бледная рука, затем человечья морда. Острые осколки пробороздили предплечье и щеку, оставив черные бескровные следы… Старый знакомец, хотя этот выглядел поупитанней — общая сухость сложения просматривалась, сохраняя тенденцию, но кой-какие соки в упыре еще сохранились… А разум нет — в мутных глазах лишь бешеное желание отхватить от меня кусочек. Впиться, жевнуть…

Прям телепатический посыл. Я задумчиво приблизился к твари, проследил за хватательными жестами покореженной руки… И ухватил утырка за предплечье. Надо оценить возможности противника, пока позволительно. Тварь дернулась, потянула… Защелкали челюсти, в черной пасти что-то заурчало. Аномальной силенки в перехваченной конечности не наблюдалось — дергала тварь знатно, но в пределах допустимого. Скорее, от бешенного желания и напрочь подавленных инстинктов самосохранения. Чисто на травмирующих усилиях. Кожа на ощупь холодная и сухая. Мерзкая… Конец анализа.

Вогнав лопатку под нижнюю челюсть упыря, резким ударом рассек шею. Повернул, отщелкивая позвонки… Упырь булькнул, чем удивил, и безвольно обвис — враз, точно выключили рубильник.