«Вместе!»
— Да, бро. И мне, как никогда, нужна команда, — Стокер серьезно заглянул ей в глаза. — Мне сейчас еще больше нужен тот, кому я полностью доверяю и кому могу подставить спину, — он сжал ее руки в своих и попытался дословно восстановить в памяти их диалог. — Скажи, ты будешь со мной?
— Буду. Ты же знаешь, что всегда буду. Во имя Марса и будущего! — улыбаясь, ответила она теми же самыми словами.
На душе Стокера стало легко, и улыбка сама появилась на губах. Он поцеловал ее пальцы и, поднявшись, снова опустился в свое кресло.
Не останавливайся! Тебе нужен…
«Ой, да сам знаю!»
— Пока тебя не будет, мне придется укрепить свою команду, как-то заменить тебя. Я тут думал о вариантах, и, знаешь, я и так хотел попросить Троттла вернуться, но, боюсь, сейчас я просто вынужден это сделать. Мне нужен тот, кто разбирается в финансах и обладает стратегическим мышлением. Как считаешь, смогу я уговорить твоего мужа снова со мной работать?
— Сток, мы же друзья. Только скажи, что тебе требуется помощь, и любой из нас придет к тебе, — мышка искренне улыбнулась, сказав это как что-то само собой разумеющееся, как будто это не меняло их жизнь.
У мужчины стало тепло на душе. Как мог он сомневаться в них, в своих друзьях, тех, кто бок о бок шел с ним по его пути, деля все невзгоды? Почему не был уверен в тех, кто не раз прикрывал спину, спасал жизнь? Он взволнованно поднялся из кресла, стуча хвостом по ногам, чтоб хоть как-то справиться с охватившими его эмоциями, и уставился в окно, разглядывая раскинувшийся за ним Сад Надежды. Шорох, едва слышные шаги, — и Карабина обняла его сзади и положила подбородок на плечо, глядя в ту же сторону, что и он. Стокер накрыл ее ладони своими, сглотнул комок в горле, внезапно перехвативший дыхание, и, стараясь, чтобы голос не дрожал, прошептал:
— Спасибо, бро!
— Пожалуйста, Сток. Для того и нужна семья.
«Семья!..» — Он сжал челюсть, пытаясь сдержать эмоции, вызванные этой простой фразой. — «И… тебе спасибо, мерзкий ты манипулятор!.. Я все понял!»
Но странный внутренний голос не ответил. Он замолк навсегда, оставив после себя лишь полустертые, будто не Стокеру принадлежавшие, воспоминания. С этого дня они изредка возникали в голове, помогая принять верное решение, когда марсианин подходил к развилке дороги, имя которой — жизнь. А после они исчезали, чтобы не тревожить душу. Воспоминания об охваченном пожаром ненависти мире. О предательстве и одиночестве. О реках крови, пролитой по велению сумасшедшего диктатора. О мире, в котором был уничтоживший своими руками все, что дорого, старик.
О мире, которого не будет никогда.
====== Вместе до самого конца ======
Спустя 14 лет после победы над Плутарком.
Противный монотонный писк вырвал из забытья.
Все тело болело и ощущалось, словно чужое. Слабость была такая, что даже дыхание давалось с трудом. Кстати, дышать и правда было больно — каждое движение грудной клетки отзывалось тупой вспышкой. В носу и во рту мешалась какая-то хрень, которой там явно находиться не должно.
Стокер вытолкнул мешавшуюся во рту трубку языком, открывая глаза. Его пальцы дернулись, и мерзкий писк сильнее резанул уши. Яркий свет полоснул по глазам, и он застонал, пытаясь прикрыть их рукой, но попытка вышла слабая — кисть едва поднялась, и упала рядом, а он смог только разочарованно застонать и зажмуриться.
Что за хрень? Почему он беспомощен, словно мышонок?
— Тихо, тихо! Вот же буйный нрав! Лежи спокойно, куда собрался? — рядом раздался бархатистый голос, который он бы узнал из тысячи, и Стокер едва не застонал снова, но уже от досады: мало того, что как мышонок беспомощный, так еще и перед ней!
— Глаза болят от света? Сейчас закрою окна и включу ночник. Ты только лежи спокойно.
Звук отодвигаемого стула и шуршание одежды, торопливые шаги, а потом резкий шорох закрываемых штор. Даже через опущенные веки Стокер понял, что в помещении, где он находится, стало гораздо темнее. Щелкнул выключатель — видимо, она, как и обещала, включила ночник.
Он замер, пытаясь понять, что происходит. Судя по тому, как ощущался низ спины, а также из-за отсутствия движения в районе ног, кто-то отсоединил его металлический хвост от тела. Узнает кто — оторвет руки! После того, как этот умник все починит. Так, пальцы ног шевелились — уже не плохо! А в следующий момент до него дошло, что он голый. И все, что на нем есть, — это что-то вроде тонкого покрывала или одеяла, закрывающего до груди. Вообще отлично: беспомощный, голый… и перед Тэсс!
«Сбылась мечта идиота!» — иронично подумал Стокер и попытался снова разлепить веки, теперь уже медленно и осторожно.
Идеально чистая комната была погружена во мрак, и только небольшая лампа над дверью давала тусклый свет, который позволил различить больничную койку, окруженную кучей приборов, пару кресел, одно из которых было придвинуто к его кровати, да аккуратно заправленную раскладушку, на которой лежала раскрытая книга обложкой вверх. Стокер нахмурился: если свое нахождение в палате он объяснить мог — видимо, его-таки доконал один из сердечных приступов, который не удалось снять купленными в аптеке таблетками, — то наличие раскладушки вызывало недоумение. Кому пришло в голову тут спать, если запястье обхватывает монитор, который снимает все данные о его состоянии и наверняка передает их прямо лечащему врачу?.. Какое-то нерациональное расходование ресурсов! Если только…
Он перевел взгляд на Тэссен, которая разглядывала его лицо с таким выражением, будто вот-вот заплачет. Тэсс — и слезы? Да ладно, старик, у тебя от лекарств, видимо, поехала крыша!.. Хотя удобный спортивный костюм, тапочки и отсутствие какого-либо макияжа говорили о том, что из этой комнаты она вряд ли выходила. Тэсс — и треники? Роскошные женщины вроде нее такое не носят! И глаза их не выглядят так, будто в последнее время они часто и долго льют слезы…
— Ты пить хочешь? — Она, будто очнувшись, потянулась к тумбочке около кровати. Стокер осторожно кивнул. — Я тебя сейчас немного приподниму. Дай мне знать, если голова закружится.
Она пощелкала пультом кровати, и верхняя половина его тела стала подниматься. Стокер хмыкнул: голова закружится от такого? Да за кого она его?.. Но внезапно сознание и правда поплыло, не выдержав такого резкого движения. Он замычал, прося передышку и просто ненавидя себя за беспомощность. Ну что творит предатель-организм?! Ладно б какая медсестричка, да хоть Огонек или Карабина! Но Тэсс!..
— Получше? Поехали дальше? — Тэссен внезапно погладила его по волосам, а потом снова запустила механизм кровати. Наверное, у него бы опять закружилась голова, если бы сознание не зависло на том, как она его коснулась: вот так просто и дружески? После того, как он избегал ее столько лет, боясь лишний раз посмотреть?
Отвратительно работающие мозги не сразу сообразили, что резиновая трубочка у рта — поильник. Обхватив его губами, Стокер жадно потянул воду, кроя себя в мыслях последними словами за то, что так чудовищно тупит при женщине, на которую всегда хотелось производить только самое сильное впечатление. Вот попадутся ему Линк или Карабина, он выяснит, кому пришло в голову оставлять тут Тэсс вместо сиделки! Ну неужели нельзя было додуматься, что после того, как он придет в себя, будет больше похож на овощ, а не на держащего все под контролем лидера Марса?.. Кстати, а что он вообще делает в больнице и — чувствует себя так, будто по нему весь галактический совет прошелся?..
— Ммм… что… я тут… — он закашлялся, не договорив, и снова присосался к поилке, чтобы смочить пересохшее горло.
— Что ты тут делаешь? Лечишься! Занимаешься тем, чем должен был заняться лет пять назад, по словам Линка! — Тэсс как-то сердито и с обвинением на него посмотрела. Ну а что он? Ну, говорил ему Линк, что пора заняться собой, но когда? То одно случится, то другое! Он же не против, но Марс…
— А теперь привыкай: у тебя не только хвост не свой, но и еще сердце! — еще злее добавила она и громко хлюпнула носом.
