Она не кроткая Мадонна.

  Она защищает женщин.

  Преданных, брошенных, униженных, презираемых всеми.

  Она - Эрзули Дантор, богиня-Лоа, воплощение Праматери-Земли, покровительница одиноких матерей, которых некому защитить, кроме неё.

  Вы видите: она стоит, темнокожая, увенчанная короной, - стоит, сурово сдвинув брови и прижимая к груди дитя.

  Её взгляд остёр, как нож в её руке.

  Она отомстит мужчинам.

  * * *

  Виктор Леруа лежит на самом солнцепёке возле увитой бордовой бугенвиллией старинной беседки-ротонды - лежит навзничь, раскинув руки. И лицо его, и грудь, почти не прикрытая расстёгнутой рубашкой, пылают так же болезненно-ярко, как бугенвиллия над его головой.

  - Отравление? Солнечный удар? - Лу торопливо нащупывает пульс у него на шее и тут же выдыхает с громадным облегчением: - Сердце бьётся. Он жив. Тихо, вы, засранцы! - это она уже ревущим взахлёб близнецам.

  - Слава Богу! - в один голос восклицают подоспевшие Стив и Зак.

  Стив оборачивается к Майку, который нервно переминается с ноги на ногу:

  - Кто-нибудь позвонил "девять-один-один"?

  - Я, - негромко сообщает запыхавшаяся Шерри, появляясь из-за угла беседки.

  - Убери отсюда детей, - сердито приказывает ей Стив, а близнецы сквозь слёзы возмущённо вопят:

  - Нет! Нет! Пожалуйста!

  Тем временем, не обращая ни малейшего внимания на суматоху вокруг, Лу осторожно и методично обследует распростёртое на траве беспомощное тело - ощупывает, вертит, рассматривает и даже, наклонившись к самому лицу Виктора, нюхает его губы под чёрными усами.

  - Пока мы получим результаты обследования, куча времени пройдёт, а кое-что можно узнать уже сейчас, - деловито поясняет она, распрямившись и встретившись взглядом с ошарашенным её манипуляциями Стивом. - Давайте-ка перенесём его в беседку, там тень. А ты, парень, - велит она Майку, - притащи холодной воды, самой холодной, какую найдёшь. Цыц, рёвы! - снова гаркает она близнецам.

  Майк бегом приносит к беседке синий пластиковый тазик, в котором плавают кубики льда, - очевидно, он вытряхнул их из холодильника. Одобрительно кивнув, Лу выплёскивает воду прямо на голову и на грудь Виктора, уложенного на деревянный пол беседки. Тот вздрагивает, но век не размыкает. Вода блестит у него на коже, постепенно теряющей свой страшный багровый оттенок.

  Лу снова разворачивается к Майку:

  - Неси ещё!

  - Бедолага получит двустороннюю пневмонию от твоего лечения, - ворчит Зак, присаживаясь рядом на корточки. - И воспаление среднего уха. Вот-вот прибудет "скорая". Оставь его.

  - Нихрена! - ликующе провозглашает Лу. - Моё лечение работает, значит, и диагноз правильный.

  - Какой? - не выдерживает Стив. - Какой диагноз?

  - А вот, - Лу важно поднимает палец, явно наслаждаясь всеобщим вниманием, но ответить толком не успевает - вернувшийся Майк врывается в беседку с криком:

  - Мисс Софи! Сиделка!

  Его смуглое лицо кажется пепельным от испуга.

  - Умерла? - быстро спрашивает Лу, вскакивая на ноги.

  - Нет! - Майк неистово мотает головой. - Но она зовёт всех, говорит, что старому хозяину очень плохо!

  Тоскливо и длинно выругавшись, Стив проворно выбегает из беседки.

  - Оказывается, молодому хозяину знакомы подобные выражения, - озадаченно комментирует Лу и смотрит на Зака. - Слушай, я, конечно, не член этой милейшей семьи, но я тоже хочу сейчас там быть.

  - Я останусь тут, - кивает Зак, - подожду "скорую". Не беспокойся, иди.

  - Вы со мной, дьяволята? Это же ваш прадедушка, ну или прадядюшка, - Лу переводит испытующий взгляд на близнецов, но те, хоть и зарёваны, и растеряны, соображают быстро.

  - Не-а, - решительно объявляет Джерри за себя и за сестру. - Мы лучше здесь... мы поможем! Присмотрим за дядей Виком.

  - Вдруг он всё-таки вампир! - выпаливает Саманта, и Джерри досадливо и привычно пихает её кулаком в бок.

  - Прадедушка никогда нас не любил, - насупившись, бормочет он. - Никогда даже с нами не разговаривал. И вообще он страшный.

  Лу устремляется к особняку, с немалым облегчением слыша на подъездной дороге сирену приближающейся машины парамедиков. Она надеется, что в случае чего они окажут помощь и старику Монтгомери.

  * * *

  В спальне Роджера, куда заглядывает Лу, царит тишина, нарушаемая лишь мучительным звуком хриплого дыхания старика на постели да нервным всхлипыванием Конни Чемберс, которая стоит у самой кровати.

  Иссохшее лицо Роджера более чем когда-либо похоже на лицо мумии, и даже странно, что именно из груди этой мумии вырываются такие громкие вздохи, почти рычание.

  Конни вдруг пытается взять за руку угрюмо застывшую рядом Белинду, но та, окинув её изумлённым и рассерженным взглядом, отдёргивает руку и отступает на шаг.

  Сиделка, Софи Кинселла, скорбной статуей высится у изголовья постели. На сей раз она опрятно одета, волосы её спрятаны под белоснежной косынкой, на столике рядом - никаких чайных чашек и радиоприёмников. Лу вдруг приходит в голову некий резонный вопрос, и она даже досадливо цокает языком, забывшись на миг.