- Ладно, хватит болтать. Кладите всё обратно в сундук, и пошли.

  Заперев за собой чердачную дверь, они начинают спускаться вниз, и тут Лу спохватывается:

  - Мы не видели там альбомов с фотографиями, а они непременно должны где-то быть. Где?

  - Они у дяди Стива в кабинете! - живо докладывает Джерри. - Мама нам показывала.

  - Интересно было посмотреть? - небрежно осведомляется Лу.

  - Не-а, не очень, - вместо брата отзывается Саманта. - Фотки такие толстые и совсем выцвели. И мы там никого не знаем. Старьё!

  Зак, идущий первым, внезапно чертыхается и, нагнувшись, хватает за шкирку возмущённо тявкнувшего енота.

  - Без тебя никак не обойтись, приятель, верно?

  Вывернувшись у него из рук, Феликс блестит глазами и торопится вниз по ступенькам.

  - Так вот, я не прочь бы взглянуть на эти старые, толстые, выцветшие фотки, - невозмутимо продолжает Лу. - Чую, там непременно обнаружится что-нибудь любопытное.

  - Квартеронка? - ахает Джерри, и Зак ворчит:

  - Не морочь детям головы, Лу Филипс. Конечно же, нет. Но я бы тоже хотел взглянуть на эти фотографии. Для полноты картины. Для... А, чёрт!

  Он снова спотыкается об енота, запутавшегося у него в ногах.

  - Феликс пытается тебе что-то сообщить, босс, - объявляет Лу, но Зак только отмахивается.

  - Теперь ты мне морочишь голову. Уймись.

  Из-за угла на них неотрывно смотрят чьи-то тёмные сверкающие глаза. И только они замечают, как Лу быстро подбирает что-то со ступеньки и прячет в карман.

  * * *

  В кабинете Стива, принадлежавшем когда-то Роджеру Монтгомери, - высокие, под потолок, старинные книжные шкафы. И портрет над каминной полкой в тяжёлой раме - не кого-то из предков, а генерала Гранта, полководца северян, как с некоторым удивлением определяет Зак. Ветер перебирает светлые полоски жалюзи, снаружи долетает медовый аромат цветущей бугенвиллии.

  А у Стива на коленях и рядом, на низком столике, разложены массивные фотоальбомы, которые он открывает один за другим.

  - Бабушка, Мэри-Луиза, - коротко сообщает он, переворачивая очередную страницу переплетённого в кожу увесистого альбома, где все фотографии прикрыты папиросной бумагой. - Я её не знал. Она умерла молодой, и дедушка больше не женился.

  На пожелтевшей карточке - смеющееся личико совсем юной девушки. На голове у неё круглая шляпка, шею обвивает длинная нитка жемчуга, в руках - букет. Зак узнаёт место, где она стоит - это верхняя галерея дома, свет падает на лицо девушки сквозь стекло. Вернее, сквозь витраж, трудно различимый на чёрно-белой фотографии.

  - Витраж, - задумчиво констатирует Лу.

  - Ну да, теперь его там нет, - объясняет Стив, сообразив, что конкретно имеет в виду помощница детектива. - Собственно, его уже не было, когда мы с Линдой поселились в Мэнгроув Плейс. Дедушка проводил лишь косметический ремонт особняка, просто поменяли стёкла в рамах. Он желал, чтобы особняк оставался таким же, как в его детстве... ну или в юности. Кстати, вот и дедушка с тётей Кристи, то есть со своей кузиной. Здесь ей лет шестнадцать, ему - немного за двадцать.

  Зак подмечает лишь отдалённое сходство молодого Роджера Монтгомери с той мумией, которая сейчас возлежит на кровати в спальне наверху. Но даже на этой фотографии губы у Роджера поджаты и не улыбаются, глаза, посаженные глубоко в глазницах, смотрят холодно. Кузина Кристи, ныне покойница, улыбается застенчиво и кокетливо. Длинные ресницы опущены, в руках - кружевной зонтик от солнца.

  - Это фото сделано ещё до женитьбы дедушки, - рассеянно роняет Стив.

  - Хм... - бормочет Лу себе под нос. - Косметический ремонт? Выходит, особняк сохранился в первозданном виде со времён Гражданской войны?

  - Ну что вы! - разводит руками Стив. - Конечно же, нет. Мэнгроув Плейс перестраивался сразу после войны - ещё прапрадедушкой Тейлором, а потом вторично - его сыном Чарльзом. Как раз когда дедушка был ребёнком. Вот в том виде он его и сохранил. А сад и цветник перед домом менялись неоднократно.

  - Зачем Тейлор и Чарльз перестраивали дом? - быстро спрашивает Лу, хмуря брови. - Ведь особняк во время войны не пострадал.

  Стив снова с сожалением разводит руками:

  - Мне это неизвестно.

  - Во всяком случае... - подумав, начинает Лу.

  Но её прерывает громкий крик, доносящийся снаружи, из-под раскрытого окна кабинета. Кричит Майкл, сын экономки:

  - Мама! Мистер Стив! Тут мистер Вик, вроде как мёртвый! Мама!

  Стив резко вскакивает, роняя альбомы, которые с шумом разлетаются по паркету. Лу, отшвырнув стул, тоже бросается к двери.

  Все звуки снаружи перекрывает отчаянный двухголосый визг близнецов:

  - Это не мы! Это не мы!

  И рыдания Саманты.

  * * *

  Дева-мать, дева-воительница со шрамом на щеке.

  Со смуглой, как земля, обожжённой солнцем кожей.

  Её голову покрывает накидка, её глаза пронзительны и печальны.

  У её груди - ребёнок, но это вовсе не младенец Иисус.