Еще более задумчивый взгляд.

- Что думаешь делать?

Я почесал в затылке и задумался: а действительно, что? В офис не поеду однозначно, не то состояние, вид и напрочь отсутствует желание работать.

- Поеду туда, где меня всегда ждут в любом состоянии: к родителям. Мама будет рада, да и я сто лет у них не был.

У моей матери вот уже много лет свой бизнес, она много и упорно работает над ним, всегда держит руку на пульсе. Но именно по средам она позволяет себе появляться в офисе после обеда. Не знаю, с чем это связано. Это ее многолетняя привычка, личный фетиш, называйте, как хотите. А сегодня именно среда. Так что мне невероятно повезло.

- Кирюша, сынок, проходи скорее! Что же ты не предупредил, что заедешь! Я бы приготовила твой любимый яблочный пирог, - мама, как всегда, причитала при виде меня. Спасибо, что хоть не начинает на тему: «Сынок, как же ты исхудал, совсем не бережешь себя…». Ага, исхудал. При чистом весе сто пять килограмм при росте метр девяносто. Вот уже столько лет не могу объяснить матери, что отсутствие жирка – норма, и поддержание такой формы не падает само по себе с неба, а достигается путем упорных тренировок, а кубики на прессе – результат этих самых тренировок, а не дар божий.

- Ничего не надо, мам, я просто повидаться, случайно выходной выдался. Жаль, отца не застану, тоже был бы рад увидеться.

- Так оставайся, сынок, ты же знаешь, твоя комната свободна, там ничего не изменилось, переночуешь у нас, а завтра с утра поедешь отсюда на работу. Или тебя кто-то дома ждет? Я чего-то не знаю? – и мама загадочно прищурилась.

Как и любая родительница, моя мама ждет не дождется внуков и поет песню, чтоб я остепенился и женился лет так наверно с двадцати пяти. А в припеве коронное «…вот я умру, так и не увидев внуков от единственного сына…» (ага, рановато мама помирать собралась в ее-то пятьдесят пять лет. Даже близко не пенсионерка еще. Да и выглядит она максимум на сорок пять. Мама у меня красотка! Поговаривают, что внешностью я в нее пошел).

А может, действительно остаться в родительском доме? Посидеть вечером с отцом, поговорить за бутылочкой коньяка за жизнь, пообщаться с мамой?.. Может, это действительно то, что мне нужно? Говорят же, что родительская любовь лечит. Способна ли она залечить мою рану?

Решено: остаюсь. За последнее время это самое мудрое и здравое решение. Приняв его, я почувствовал небывалую легкость и спокойствие.

- Нет, мам, все по-старому: никто меня дома не ждет, женат на работе и в ближайшие лет десять изменений не предвидится.

Мать усадила меня за стол и начала суетиться.

- Что ж за глупости, сынок, ты говоришь, - пробормотала мама, ставя передо мной кружку с чаем и пирожки. Чай, как я люблю, со смородиновым листом. Как же хорошо дома, и какой же я непроходимый тупица, что так редко приезжаю! – Там еще мой борщ фирменный в холодильнике, погрею?

- Нет, мам, спасибо, в обед поем, - ответил я, с удовольствием прихлебывая обжигающий чай.

- Так ты остаешься? Ой, как хорошо, вот ты меня обрадовал! Сейчас позвоню, отменю все встречи, а ты пей-пей чай, пока не остыл! – восторгу матери не было предела, но надо остановить этот поезд энтузиазма, пока не поздно.

- Мам, не отменяй ничего, я бы поспал в обед, если ты не против, а то прошлой ночью мне не удалось нормально отдохнуть. А к тому времени ты уже домой вернешься, нам хватит времени и вместе побыть, как в старые добрые, и поболтать.

И опять этот задумчивый, изучающий взгляд. Как будто она уже точно знает, что у меня что-то случилось. Что мне нужна если не ее помощь, то хотя бы мудрый совет. И точно. Все-таки правду говорят: материнское сердце не обманешь.

- Вот что сынок. До вечера я точно не дотерплю, ты же знаешь, терпение – не самая моя сильная сторона. Поэтому ты сейчас все мне расскажешь, что произошло. – У меня был соблазн сказать, что все в порядке, снова попытаться толкнуть сказку о незапланированном выходном, но мама, очевидно, предвидела эту мою «выходку», остановив меня жестом руки, не дав сказать и слова. – Не вздумай врать матери, Кирилл. У тебя такой потерянный вид, потухший взгляд, какого ни разу не было за тридцать два года. Так что я тебя внимательно слушаю. А ты, будь добр, не рви материнское сердце, расскажи, пока отца дома нет. Я помогу, чем смогу.

И я вдруг четко понял, что неосознанно пришел туда, где мне точно помогут. Где живут те люди, которые ради меня сделают все возможное и невозможное. На это, конечно, я и сам способен, подвигов, а тем более от родителей, мне не нужно. А просто нужен совет мудрого опытного человека, который взглянет на историю со стороны и подскажет, как мне распутать этот клубок. Да даже просто выслушает. Потому что я больше не могу вывозить все это в одиночку. Мне просто хочется разделить этот груз с кем-то. И пусть это не по-мужски, малодушно, но я больше не могу.

- Мама, я потерял девушку, которую люблю больше жизни. Ради которой и умереть не страшно…И я не знаю, как мне дышать, как мне просыпаться без нее. Все резко потеряло смысл.

ГЛАВА 21

Кирилл

И я рассказал все. О нашем знакомстве, о том, что она идеальная женщина для меня, о том, что натворила Соня, и о беременности от другого мужчины.

На удивление, мама внимательно меня слушала и не сводила глаз. При этом на ее лице не отражалось никаких эмоций, что очень непохоже на мою мать.

Закончив рассказ, я понял, что реально стало легче. Я даже смог выпрямиться и дышать полной грудью. Да, имеющейся проблемы это не решило, но придало сил, чтобы суметь ее пережить.

- Итак, Кирюш, - да, мне тридцать два, да, я взрослый мальчик, но моя мама продолжает называть меня Кирюшей, как в детстве. – Что мы имеем? Тебя безумно влюбленного, что меня радует как мать, беременную девушку твоей мечты и ее слова, что отец не ты. Так?

- Так.

- А ты точно мой сын? – неожиданно спрашивает с сарказмом.

- К чему ты ведешь, мама? – я уже начал раздражаться, учитывая мое душевное состояние и недосып последних дней.

- А то, что, не имея на руках доказательств, ты просто на слово поверил женщине. Подчеркиваю: беременной женщине.

- Да, мама. Потому что, когда любишь, доверяешь человеку. Это вроде как нормально.

- Но только не беременной женщине, сынок. Их слова надо делить на двое, вычитать еще соточку, - широко улыбаясь, мама подошла и приобняла меня за плечи.

- Ты можешь выражаться яснее? А то в последнее время я вообще как-то плохо соображаю, знаешь ли.

На что эта невозможная женщина громко и заливисто рассмеялась:

- Сынок, я практически уверена, что Лиля сказала это все на эмоциях, под воздействием гормонов. Чтобы позлить тебя. Из чувства ущемленной гордости твоей «выходкой» с секретаршей. Так что быть тебе отцом, а мне бабушкой, я более чем уверена! – и снова на этих словах крепко обняла меня. А вот я ее радости и энтузиазма не разделял от слова «совсем».

- Да с чего ты это взяла, мама?! Да, у меня нет документов, доказывающих, что не я отец, но она могла сказать мне, что соврала, сегодня утром, когда я был в клинике.

- А ты бы поверил?- иронично подняла мама бровь.

И тут я действительно задумался. А поверил бы я? Скорее нет, чем да. Или потребовал бы экспертизу, что оскорбило бы ее еще сильнее.

- Сынок, во время беременности женщины еще и не такое вытворяют! Чтобы убедиться, что я не вру, вечером отца расспроси, уверена, услышишь много интересного! Сейчас отдохни, выспись, я пойду собираться, иначе опоздаю на деловой обед. А вечером подумаем, как решить твое досадное недоразумение, - и подмигнула. Эх, мама, мама, мне бы твою уверенность!

- Итак, Лиль, получается, Кирилл ни в чем не виноват, а у тебя в руках единственный «ключик», открывающий дверь в вашу страну под названием «счастье».

- Да ты философ, Екатерина Ивановна! – не удержалась я от колкости.