Бои будут проходить на «Аудиториум‑арене», расположенной на углу 13‑й и Чампа‑стрит. Когда‑то это был муниципальный концертный зал, впоследствии его южная часть была превращена в спортивную арену вместимостью почти на 7 тысяч зрителей. Ныне её хозяйкой являлся баскетбольный клуб «Denver Nuggets».

На подъезде к зданию мы стали свидетелями зрелища, которое живо мне напомнило об одинокой пикетчице в Каунасе. Только на этот раз пикет с плакатами, протестующими против притеснения евреев в СССР, был многочисленнее. Человек двадцать – двадцать пять.

– Это члены Американской Еврейской Конференции, протестуют против притеснения евреев в СССР, – с готовностью пояснил мистер Фокс.

На ринг от нашей команды сегодня выходят Толя Семёнов, Саша Мельников, Коля Хромов, Сурен Казарян и Юозас Юоцявичус. Отслаьные, включая, естественно, и меня, отправляются с флагом СССР на трибуну, будем поддерживаться своих. Держим флаг мы с Олегом, как самые высокие в команде, и нас немедленно освистывает местная публика. Ну‑ну, посмотрим, чего стоят ваши боксёры.

А уровень оппонентов оставляет желать лучшего – это всё‑таки всего лишь сборная штата Колорадо. Толик своего соперник отправляет в нокаут уже в первом раунде. То же самое проделывает и Мельников. Хромов выигрывает по очкам, а вот Казарян уступает в равном бою. Думаю, судьи решили обозначить хоть какую‑то интригу, хотя и так уже встреча за нами. Юоцявичус ставит жирную точку – вновь нокаут в 1‑м раунде.

Дело сделано – сразу после встречи отправляемся в аэропорт, откуда вылетаем в столицу штата Кентукки Луисвилл. Та же самая широта, только восточнее на 1600 км. Город назван в честь французского короля Людовика XVI. Малая родина, если что, Мохаммеда Али.

Местные предпочитали называть свой город сокращённо Луйвилл или даже Лувилл, как это делал наш провожатый, мистер Лескофф. А по телевизору в номере вечером ведущий новостной программы и вовсе говорил Луи. Кстати, Лескофф утверждал, что является правнуком писателя Лескова. Не знаю, может так оно и есть, Википедии под рукой у меня не имелось, чтобы проверить его слова, как и интернета с ноутбуком.

Здесь толпа репортёров была раза в два больше, чем в Денвере. Естественно, всех их интересовало, как это я так лихо уделал их звёздного земляка. Даже усилий Беглова не хватило, чтобы протащить меня сквозь этот строй акул пера и микрофонов – его просто оттеснили в сторону. Хорошо, что поблизости ошивалась парочка копов (они в Штатах, наверное, все парами ходят), у тех получилось, угрожая дубинками, вытащить меня к поджидавшему нашу сборную автобусу.

Отель был примерно такого же уровня, что и в Денвере. По традиции заселился в один номер с Коротаевым. Земляки как‑никак, к тому же выступаем в соседних весовых категориях. Так что, когда нам неожиданно предложили самим выбрать, с кем, так сказать, прожить бок о бок эти и следующие сутки, мы с Олегом долго не размышляли.

Встреча по расписанию к 7 вечера в «Louisville Gardens» . Арена, рассчитанная на 5 тысяч зрителей, предназначалась и для игр местной баскетбольной команды, и для концертов всяких групп, и для политических выступлений… Сегодня вечером на ней будет битва между советскими и американскими боксёрами. Если точнее – как и в предыдущем случае, со сборной местного штата, то есть Кентукки.

И тут у служебного входа навязчивые репортёры. Один из них кричит, что в Луисвилл приехал Мохаммед Али, и как бы я отнёсся к тому, если бы он вышел против меня сегодня в ринг? Однако я знаю, что по условиям показательных встреч на ринг могут подниматься только любители, поэтому вопрос оставляю без ответа. Тем более Петухов с Бегловым запретили давать какие‑либо комментарии, поэтому я так и говорю: «No comments», а заранее вызванные копы создают коридор, по которому мы проникаем внутрь здания.

Те, кто не участвуют в сегодняшней встрече, с флагом отправляются поддерживать своих на трибуну, в заранее отведённый им сектор. Вчера мы их поддерживали – сегодня они нас.

В первой паре в весовой категории до 51 кг Виктор Запорожец переиграл Пола Джексона по очкам. Второй бой сложился неудачно для нашего севастопольца Толи Левищева. Он превосходил своего соперника Рики Каррераса, но неожиданно получил повреждение брови, и ему было засчитано поражение. Киевлянин Олег Толков уверенно выдержал натиск агрессивного Кова Грина и, постепенно овладев инициативой, стал набирать очки. Звучит гонг, и рефери поднимает руку киевлянина. Во втором раунде ввиду явного преимущества Олега Коротаева был остановлен бой между ним и Уильямом Ратлифом.

Мне противостоит Эл Брэкстон, очередной темнокожий боксёр. Молодой, мой ровесник, но его вес опять же в районе центнера, как сказал Анатолий Григорьевич. Да это и так видно, невооружённым глазом. Чемпион штата, во как! Но уже с первых секунд стало ясно, что он меня побаивается. Вперёд не лез, предпочитал активную защиту, но это у него получалось не лучшим образом. Раскусив вскоре соперника, я не стал с ним играть, сразу начал накидывать в голову, не забывая корпус. Первый раунд Эл как‑то выстоял, а в начале второго я обрушил на него такую затяжную серию, что по её ходу начал опасаться, как бы не выдохнуться, если бой затянется. Но судьба решила не испытывать моего терпения, и когда Брэкстон после пропущенного удара в висок опустился на одно колено, а рефери открыл было счёт, из угла соперника на канвас полетело полотенце. Можно было констатировать, что очередная матчевая встреча закончилась убедительной победой советский боксёров.

Я успел пожать руки сопернику и его секундантам и уже собирался покинуть ринг, как вдруг увидел приближавшегося к нему Мохаммеда Али. Тот под вопли болельщиков буквально взлетел на ринг и, походя отобрав микрофон на длинно шнуре у не успевшего спуститься ринг‑анонсера, дружески похлопал меня по спине, заявив:

– Хороший бой.

После чего повернулся к залу, а скорее всего к столпившимся внизу репортёрам, и громко в микрофон произнёс:

– У этого парня большое будущее! Это говорю, Мохаммед Али – лучший боксёр мира, – он ударил себя кулаком в грудь. – И это я вскоре докажу, когда выбью мозги из глупой головы Джо. Правда, этот русский сомневается, что я уложу Фрейзера.

В зале раздались одновременно недовольный гул, хохот и свист.

– Наверное, Джо ему заплатил, чтобы русский хвалил его на каждом углу, – язвительно продолжал Али. – Сколько? Тысячу? Пять тысяч? Хочешь, я заплачу тебе десять тысяч, чтобы ты на каждом углу кричал, что я лучший боксёр мира?

Мне с большим трудом удавалось сохранять вид, что я ничего из сказанного нет понимаю, и не ответить что‑нибудь типа: «Засунь эти десять тысяч в свою чёрную задницу!»

– Недавно, в Лас‑Вегасе, где этот русский тоже выиграл свой бой у неплохого боксёра, я зашёл поздравить его в раздевалку. А в ответ получил кулаком в печень.

Снов невольный гут, крики, свист… Мне же захотелось вырвать у него микрофон и объяснить, что первым полез в драку их земляк, слишком уж поверивший в свою исключительность.  Нет, никто не спорит с тем, что Али и впрямь великий боксёр, и 70‑е годы пройдут под знаком его превосходства. Но если я знал исход его боя с Фрейзером, то имел право заявить, что Фрейзер сильнее Али. Хотя теперь хрен его уже знает, не исключено, что разозлённый Али приложит все силы, чтобы одолеть принципиального соперника. С другой стороны, вряд ли он и в той реальности выходил на бой слабо мотивированным. Уж кто‑кто, а Мохаммед Али всегда умел себя настраивать на поединок.

Возмущённые происходящим Петухов с Бегловым уже что‑то доказывали кому‑то из организаторов турнира – пузатому мужику с большими залысинами. Возмущались оба, но Беглов, думаю, на английском, а Петухов так, за компанию, на великом и могучем. Организатор разводил руками и делал вид, что он тут ни при чём, что ничего криминального не происходит. А Мохаммед продолжал свой монолог.

– Но я не обиделся на этого парня, – он снова похлопал меня по спине. – Потому что у него сработал инстинкт боксёра после того, как я сделал вид, в шутку, будто хочу его ударить после слов о том, что Фрейзер сильнее меня.