– Наверное, я задам ужасно неприличный вопрос, – робко сказала Алеся. – А нельзя ли как-нибудь избавиться от этих цепей?
– Можно. Я же избавился, – Любимый улыбнулся своей безыскусной улыбкой, которую она так любила. – И стал изгоем.
– Как тебе удалось? Я хочу сказать, как ты избавился? Наверное, было ужасно тяжело?
– Нет. Я взял ключ, повернул в замочках – щелк, щелк – цепи спали…
– Но где ты взял ключ?
– Ключ от собственных цепей есть у каждого. В день совершеннолетия родители или опекуны торжественно вручают его своему чаду. Это тоже очень красивый ритуал. Он означает: «Ты стал взрослым, мы доверяем тебе настолько, что уверены: ты не станешь избавляться от своих цепей». У кого-то ключ висит над изголовьем, у кого-то – пылится в тумбочке, кто-то носит его на шее, добавляя себе тяжесть (это особенный шик). А некоторые горячие юнцы демонстративно бросают его в Реку. Но и вручение ключа, и отказ от него – просто формальность. В любой момент можно изготовить дубликат. Однако ни дубликатом, ни оригиналом почти никто не пользуется. Видишь ли… Тех, кто избавился от цепей, в нашем обществе называют сумасшедшими. Помещают в специальные учреждения. Это горе и позор родственников, ибо любой здравомыслящий человек знает, что без цепей жить нельзя. Иди куда хочешь, бегай пока держат ноги, прыгай сколько хватит сил – да это же просто анархия! А главная беда в том, что без цепей можно переплыть Реку и отправиться в Путь. Вот этого никакое общество не потерпит. Все разбегутся, на кого же тогда цепи вешать?!
Он смеялся, и Алеся смеялась вместе с ним. Она любовалась им и не скрывала этого. «Вот почему ни один мужчина прежде мне не нравился, – думала она. – Ни с кем я ничего не хотела. А с ним я хочу все…»
– Ты сумасшедший, – сказала она с нежностью.
– Да. Я всегда был трудным ребенком. Первое, что я сделал, получив в пять лет милый браслетик, – пошел к Реке и раздолбал его о камни. Родители ужаснулись. А я просто хотел по-прежнему плавать. Плавать – это у нас табу. Я тайком научился, потому что мечтал однажды переплыть Реку… За тот первый проступок отец наказал меня так сурово, что я усвоил: надо ждать совершеннолетия. Получив ключ, я на глазах у отца вскрою свои цепи, швырну ему под ноги и уйду к Реке… О, сколько раз я представлял себе эту сцену! Уже взрослым, совершеннолетним и таскающим на себе немало цепей, я узнал, что у многих моих друзей была подобная мечта. Но никто не осуществил ее. По разным причинам. Например, у меня накануне совершеннолетия внезапно скончался отец (Цепьеносец первой степени). Некому было швырять под ноги… Чтобы утешить мать, я претерпел церемонию Вручения Ключа. Глупо было на другой же день проявлять амбиции. Я отложил на месяц, потом еще на месяц… Жалко было прощаться с друзьями, мать было жалко, да и кто знает, что там, за Рекой?.. Дома тяжело, но привычно. Вот он, мой ключ, всегда под рукой, я волен в любой момент избавиться от своих цепей – я сам хозяин своему рабству. Почему бы не побренчать еще годик-другой?.. Вот так, незаметно обрастая цепями, я прожил ещё тринадцать лет после Вручения Ключа. Угадай, чем я занимался? Дизайном цепей. Разработкой новых моделей. Рабство на любой вкус!.. Я, ненавидевший цепи с самого детства, не только продолжал таскать их на себе, но и изготавливал для других, а почему? Потому что так делал мой отец, мой дед и мой прадед. Мы были уважаемой династией – элитой общества…
Алеся молчала. Ей было уже не смешно.
– Однажды я пришел на берег Реки, сел на тот камень, где сидел еще мальчишкой, и понял: рвать – сейчас или никогда. «Подходящий момент» не наступит. Всегда будет жаль кого-то или что-то, всегда будет повод подождать еще немножко… а потом с меня снимут цепи и положат в гроб. Как положили отца. Он был не многим старше, чем я сейчас, – он очень рано стал уважаемым членом общества… Хочу ли я повторить его судьбу? Нет. Я снял с шеи ключ и за одну минуту освободился от всего, что мне понавесили. Тому, кто этого не испытал, не расскажешь… Цепи я утопил, а ключ до сих пор ношу на шее под одеждой. На память. Так с ним и переплыл Реку. Пошел по Дороге и оказался в вашем мире. Таком, как я мечтал, – где никто не носит цепей, где жить легко и необременительно, где каждый волен идти Своим Путем…
Алеся вскинула глаза. Мысль о том, что ее мир, такой привычный, такой унылый, с одинаково протухшими радостями и горестями, мог быть миром чьей-то Мечты, – эта мысль потрясла ее.
– Значит, твоя мечта осуществилась?
– Я ошибся, – просто ответил он. – Не учел, что цепи могут быть и невидимыми. Вот на тебе, бедная моя девочка, так много цепей…
– Почему ты поверила мне? – с любопытством спросил он в другой вечер.
– Потому что запястья и лодыжки твои стерты, а под рубашкой ты носишь ключ, – ответила она.
Те, кто видел на его шее белую нить, возможно, думали, что это крестик. Но однажды Любимый потянул за эту нить и показал Алесе, что на самом деле носит.
– Ключ может быть от чего угодно. Он самый обыкновенный. Запястья и лодыжки я мог стереть на каторге. Там же и научился плести небылицы.
– Твои небылицы слишком похожи на правду. Мне все равно, где ты носил цепи, – на каторге или в своем неведомом мире. Цепи – реальность, а все остальное неважно.
– Алеся, – он так редко называл ее по имени, что сейчас она вздрогнула от наслаждения. – Ты замечательный человечек. Я таких никогда не встречал. Ты…
«Ну скажи: ты моя Любимая. Ведь это так просто!»
Но этих слов она так и не дождалась.
4. Есть такой тип мужчин
– Ясно, – вздохнула Подруга. – Ты влипла. Есть такой тип мужчин. У них, бедненьких, еще одна потребность, кроме половой: время от времени «изливать душу». Найдет такой молодец свободные уши и начинает… А ты еще и слушаешь с восторгом, да? Так зачем ему твое тело, дурочка? Ты для него – источник совсем другого удовольствия. Все прочее он получит на стороне. А тебя, глупыш, никогда не захочет. Ты для него не женщина, понимаешь?.. Только заведи с мужиком беседу по душам – и ты для него уже не Сосуд Желания, а всего лишь «замечательный человечек», «свой парень», «боевая подруга». Ты этого хотела?
– Разумеется нет, – ответила Алеся со всем возможным достоинством. – Твои представления примитивны. А он – особенный. Он из другого мира, как ты не понимаешь?!
– Он из другого сортира, – буркнула Подруга. – Который с буквой «М». Вот и вся разница…
Неделю они не разговаривали.
– Алеся, не привязывайся ко мне, – попросил Любимый в следующую встречу. – Теперь ты все знаешь. Твой мир – лишь этап на моем Пути. Скоро я пойду дальше.
«Мой мир – его забракованная мечта», – подумала Алеся с болью.
– Научи меня, как сбросить цепи, – взмолилась она. – Я не знаю, где мой ключ, и есть ли он. Но я хочу быть с тобой! Без колец, без рабства, просто быть вдвоем, ведь вместе и дорога веселей. Если ты не любишь меня, возьми меня просто попутчицей!
«Почему он так странно смотрит на меня? Неужели я не гожусь даже в Попутчицы?..»
– По этой Дороге не идут просто так, за компанию, – мягко ответил он. – У тебя есть мечта?
«Да, есть! Быть любимой тобой!..».
Но сказать это она не могла. Не из гордости – тут уже было не до гордости – просто она понимала, что говорить это вслух нельзя. Это лишит ее даже крохотного шанса.
Лихорадочно перебирая все свои желания, Алеся убедилась, что ни одно из них не тянет на мечту: все они жалки и ничтожны – плоть от плоти забракованного мира. И тогда, заранее краснея, она выпалила:
– На самом деле мне всегда хотелось только одного: выдувать мыльные пузыри и любоваться ими…
К ее стыдливому признанию он отнесся так внимательно, словно она доверила ему тему своей научной диссертации.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
