быстрые лесные речушки,

    заваленные камнями,

    и романсы Рахманинова.

Можно любить все это

и ни о чем не тревожиться.

Но я люблю просыпаться,

когда ночь на исходе,

когда и утро, и день

еще впереди

и когда вдалеке

кто-то скачет к рассвету,

не щадя коня —

кому-то всегда не терпится.

Необъяснимо,

но ребенок

    так горько плачет

    у истока жизни.

Непостижимо,

но мужчина

    пренебрегает

    красотой созревшей жизни.

Невероятно,

но старик

    смеется радостно

    у жизни на краю.

Что рассказать

    деревьям,

    траве

    и дороге?

Что показать

    птицам?

Что подарить

    камням?

Посторониться

    и не мешать спешащим?

Поторопиться

    и прийти самым первым?

Как полезно возникнуть!

Как увлекательно быть!

Как несложно исчезнуть!

Спотыкаясь о камни,

выбегаю к морю.

Оно зеленое,

оно колышется,

оно безбрежно,

оно предо мною.

Проснувшись,

    хорошо начать день

    с глубокого сладкого вздоха.

Встав,

    неплохо продолжить день

    широким решительным шагом.

Умывшись,

    разумно взглянуть на день

    твердым спокойным взглядом.

Позавтракав,

    полезно наполнить день

    неустанным бескорыстным трудом.

Пообедав,

    нелишне украсить день

    красивым благородным поступком.

Поужинав,

    уместно закончить день

    блаженным заслуженным отдыхом.

Засыпая,

    недурно вспомнить прошедший день

    с доброй мягкой улыбкой.

Во сне

    приятно увидеть себя проснувшимся,

    начинающим день

    с глубокого

        сладкого

            вздоха.

Однажды в понедельник

мне показалось,

что я существую.

    Я очень удивился

    и стал ждать вторника.

Во вторник

мои подозрения не рассеялись.

    Я был совсем обескуражен.

В среду

мое существование стало и вовсе очевидным.

    Я был потрясен.

С тех пор

я не нахожу себе места —

как ни странно,

я существую.

Я стою на набережной.

Передо мной Дворцовый мост,

а за ним мост Лейтенанта Шмидта,

а дальше уже нет мостов,

дальше, как ни странно,

уже Финский залив.

Я покупаю билет на Финляндском вокзале,

сажусь в электричку

и еду среди сосен на северо-запад.

И сосны, как ни странно,

расступаются в стороны.

А потом я иду по лесу.

Поют птицы,

Снуют муравьи,

и облака надо мной белые,

как ни странно.

Послушайте, как поют птицы

на Елагином острове.

Послушайте радио —

передают прогноз хорошей погоды.

Послушайте, как плещется вода

в Фонтанке.

    Не хотите слушать?

    Но почему?

Посмотрите налево,

посмотрите направо.

Посмотрите какая красивая зеленая трава

растет в скверике

у Консерватории.

    Не желаете смотреть?

    И напрасно!

Понюхайте желтый одуванчик —

он только что распустился.

Понюхайте волосы девушки,

сидящей на скамейке, —

она не обидится.

Понюхайте-ка воздух —

чувствуете, как он пахнет?

    Не чувствуете?

    Не может быть!

– Эй ты,

поэт! —

    крикнуло мне созвездие Лебедя. —

Напиши обо мне красиво!

– Эй ты,

поэт! —

    крикнул мне сфинкс на набережной. —

Напиши обо мне загадочно!

– Эй ты,

поэт! —

    крикнул мне башенный кран. —

Напиши про меня задушевно!

– Эй ты,

поэт! —

    кричит мне продавщица мороженого. —

Напиши обо мне что-нибудь тепленькое!

Я сажусь

и пишу о созвездии Лебедя —

    получается, кажется, красиво, —

и о сфинксе на набережной —

    получается вроде бы загадочно, —

и про башенный кран —

    выходит вполне задушевно, —

и для продавщицы мороженого —

    вышло что-то очень теплое.

– Дурак ты,

поэт! —

    говорит мне Литейный мост. —

Пиши, что душа просит!

Я взял

и написал это стихотворение.

Получилось ли оно —

    не знаю.

Что же вы, дети,

    так громко кричите?

Что же вы, дети,

    так часто деретесь?

Что вы ревете,

    несносные дети?

Сосредоточиться

    нам дети не дают,

но и отчаянью

    они нас не подпустят.

Уединиться дети

    не дают,

но облениться

    тоже не позволят.

Ни дня покоя

    дети не дают,

но вдохновению

    они не помешают.

Что же вы, дети, умолкли?

    Орите!

Что же вы, дети, притихли?

    Деритесь!

Что вы не плачете,

    милые дети?

И почему вы так быстро взрослеете?

Что вы торопитесь,

    глупые дети?

Вместо того

    чтобы спать до полудня,

он вставал с рассветом

и принимался за дело.

Вместо того,

    чтобы сидеть на крылечке,

он бродил по лесам

и гляделся в озера.

Вместо того

    чтобы стать счастливым,

он делал счастливым

каждого встречного.

Вместо того

    чтобы считать ворон,

он творил зачем-то

подлинные шедевры.

Вместо того

    чтобы о нем позабыть,

все его отлично помнят

почему-то.

Я восхищаюсь ею,

а она грозит мне кулаком

    (запугать хочет),

потом хватает иерихонскую трубу

и трубит в нее

что есть мочи

    (оглушить хочет),

потом подбегает

и бъет меня по глазам

тонким прутиком

    (ослепить хочет),

потом изменяет черты

и притворяется безобразной

    (одурачить хочет),

а потом исчезает

и долго-долго не появляется

    (испытать меня хочет),

но я все равно восхищаюсь ею

    (зря старается).

Веселые они люди —

бессовестные.

Спросишь:

– И не совестно вам?

– Нет, – отвечают, —

не совестно! —

    И улыбаются.

Удивишься: