– Вот здесь ты можешь спать.

Импи с жужжанием зависла в воздухе, прямо перед лицом у Эди.

– Ты когда-нибудь спишь, Импи?

– Не очень много, – ответила та. – Флюма говорит, что у меня слишком много энергии. – Она приземлилась на стол и потыкала рукой в ватный «матрас».

– Зачем тебе нужно, чтобы я за тобой присматривала? – спросила Эди.

Импи сложила руки на груди.

– Мы должны найти флюму, и я думаю, что Джот не справится в одиночку. Он смелый, но смелый по-глупому. Из-за этого он часто бросается навстречу опасности, не подумав.

– А где он сейчас?

– Где-то внизу, в тоннелях подземки, пытается найти флюму, и всех остальных пропавших флитов, и детские орешки, но он обязательно вернётся за нами. Он очень верный брат, надо отдать ему должное.

Эди задумалась. Что она могла сделать? Теперь она несла ответственность за флитов.

– Мой папа находит пропавшие вещи в лондонской подземке. Это его работа, – сказала она. – Я могу помочь вам найти Джота. Может быть, он окажется в одном из мешков с найденными вещами.

– Хорошо. Давай начнём завтра, – отозвалась Импи.

Эди чувствовала себя усталой. Завтра она сможет действовать только в том случае, если поспит. Она расчесала свои косы и переоделась в пижаму. Импи наблюдала за ней с прикроватного столика, а потом, когда Эди заползла под одеяло, внезапно исчезла.

– Импи, ты где? – спросила Эди.

– Здесь, внизу.

Эди заглянула за край кровати. Импи была там, в тени, вытаскивая что-то из бахромы ковра. Несколько секунд спустя она появилась снова, таща за собой какую-то вещицу. Эди сразу же поняла, что это. Это был браслет, сплетённый из фиолетового шнура, на который были нанизаны три бусины с буквами: Л-Э-Н.

– Что означает Л-Э-Н? – спросила Импи.

– Это просто… талисман дружбы. Л-Э-Н – значит Линни, Эди и Наз. Линни и Наз учились вместе со мной в начальной школе.

Импи протянула браслет Эди.

– Ты не хочешь его надеть?

Эди инстинктивно схватилась за запястье, а потом отпустила.

– Нет, – сказала она, взяла браслет и сунула в ящик стола рядом с кроватью.

Импи смотрела на неё вопросительно, поэтому Эди сменила тему.

– Всё ещё не могу поверить, что любой, кому исполнилось тринадцать, больше не может вас видеть.

– Может быть, это потому, что они не хотят видеть, – сказала Импи. – Друзья становятся для них важнее.

– Ну, мои не станут, – возразила Эди. – У меня больше не осталось друзей.

– Всё меняется, – заметила Импи. – Но ведь сначала ты поможешь нам найти Джота, флюму и орешек и вернуться обратно домой, в Лагерь-на-Склоне?

– Да, помогу, – твёрдо пообещала Эди, хотя понятия не имела, как она собирается это сделать.

Импи зевнула. Эди засмеялась.

– Значит, даже ты иногда устаёшь.

Она протянула палец, чтобы Импи могла на него сесть, и опустила её в коробку из-под яиц. Флитта залезла в выстеленную ватой ячейку и свернулась там.

Было холодное осеннее утро, дыхание Эди клубилось белым паром в воздухе, когда она вместе с папой вышла из дома. По пути к подземке она пинала листья, которые ветер волок по тротуару. На спине у девочки висела спортивная сумка, а Импи спряталась в её косе. На вокзале Кингс-Кросс в вагон села большая семья, и самая младшая девочка некоторое время с любопытством смотрела на косу Эди.

Эди подтянула свой шарф повыше, чтобы прикрыть уши, и девочка наконец-то отвела взгляд.

Они вышли на Бейкер-стрит рядом с жилыми домами, выстроенными из красного кирпича. Вдали Эди увидела очередь туристов, стоящую перед домом 221Б по Бейкер-стрит – если верить книгам Конан Дойля, именно там жил знаменитый сыщик Шерлок Холмс. Перед домом стоял полицейский в форме викторианских времён, позируя для фотографий. Вереница красных автобусов ждала перед светофором, и папа взял Эди под руку и перевёл через дорогу к обувному магазину на другой стороне.

– Какой стиль обуви вы предпочитаете? – спросила продавец-консультант в магазине, измеряя ступню Эди.

Эди не привыкла выбирать себе школьную обувь, потому что мама всегда выбирала за неё, предпочитая крепкие, устойчивые к износу модели, к тому же брала их всегда «на вырост». Девочка окинула взглядом полки и указала на туфли с узкими ремешками спереди. По крайней мере, они не будут шлёпать, как те огромные ботинки, которые сейчас были на ней.

– Тебе не кажется, что они слишком скучные? – спросил папа. Эди в изумлении посмотрела на него. Папа разбирался во многих вещах, но только не в моде. – Давай, выбери то, что тебе нравится, – поощрил он. – Я не скажу маме.

Взгляд Эди блуждал по полкам. Модели обуви становились всё более интересными. И некоторые из них были выставлены на распродажу. Там были блестящие чёрные мокасины с кисточками и ботинки на шнуровке, с мелким горошком на мыске. Эди примерила мокасины – она помнила, что такие есть у Линни. Она прошлась туда-сюда по магазину, чтобы понять, подходят ли они ей, но мокасины казались жёсткими и неудобными и жали в носке. «Надо всё равно их купить, – решила Эди. – Чтобы произвести впечатление на Линни». И тут она почувствовала, как её тихонько дёргают за косу.

– Взгляни вон туда, – прошептала Импи ей на ухо.

В самом конце полки стояла пара обуви, совершенно не похожая на другие. Это были вроде как кроссовки, но они были сделаны из кожи – в спортивном стиле, с толстой подошвой, зашнурованные крест-накрест длинными шнурками.

– Они тебе подойдут, – сказала Импи.

Эди повернулась к консультанту.

– Я бы хотела примерить вот эти, будьте добры.

Она снова прошлась по магазину, так и сяк выворачивая ступни перед зеркалом. Кроссовки отлично подошли ей по размеру, они оказались аккуратными и лёгкими. Импи была права. Даже походка Эди сделалась какой-то танцующей.

– Берём эти, – решительно сказал папа.

Эди посмотрела на ярлычок с ценой. Даже со скидкой эти кроссовки стоили почти тридцать фунтов.

– Я доплачу разницу, – сказал папа.

Ей никогда больше не придётся носить эти ужасные шлёпающие туфли с застёжкой-липучкой.

– А старые отнеси в благотворительный магазин Ады, – посоветовал папа.

Через витрину Эди видела, как Ада достаёт из пластиковых корзин груды одежды и раскладывает на столе в дальней части магазина. Она каждый день забирала из Бюро забытых вещей невостребованную одежду и безделушки, чтобы продать, а выручку пустить на благотворительные цели.

Ада бегом подскочила к двери и заключила Эди в объятия, почти полностью скрыв её в складках объёмистого платья с цветочным рисунком, от которого пахло увядающими розами.

– Как поживаешь, девочка? – спросила Ада, ещё крепче сжимая руки.

Наконец она отпустила Эди, и та смогла достать из пакета свои старые туфли.

– Как вы считаете, Ада, кто-нибудь захочет их купить?

Носки туфель слегка загибались вверх, словно бананы.

– Да, они уйдут довольно быстро, – ответила Ада. – Каждая вещь в конце концов находит свой дом. Я выставлю их на витрине.

Корзина для одежды, стоящая в углу, издала странный булькающий звук.

– Иди, познакомься с малышом Солом, – улыбнулась Ада. Ей нравилось заботиться о детях, и она часто брала с собой в магазин младенца или ребёнка чуть постарше.

Эди заглянула в корзину. Младенец радостно дрыгал ногами в воздухе.

– Поиграй с ним, Эди, пока я выставляю эти туфли, – попросила Ада и направилась к витрине.

– Привет, – сказала Эди и помахала младенцу рукой. Она почувствовала, как Импи лезет по её косе, чтобы тоже заглянуть в корзину.

– Да-ба-ба! – заявил младенец и широко улыбнулся Эди. Она осторожно пощекотала ему живот. – Да-ба-ба-бу!

– Какой он огромный! – изумилась Импи. – Должно быть, орешек тоже был большой.