Невеселый смех Сорасы прозвучал грубо.

– Скорее продадут тебя Эриде или используют в качестве разменной монеты. Корэйн, ты самое ценное, что есть в Варде. А король Айбала не дурак, чтобы разбрасываться своими сокровищами.

– А что если они ищут не Корэйн? – включился в разговор Чарли, на его лице появилось выражение задумчивости.

Сораса прищурилась, сомнение отразилось на ее лице. Какие бы слова она ни хотела произнести, они так и остались невысказанными.

– Я возьму Корэйн и клинок, – постановил Дом, отворачиваясь от горизонта. Не успела Корэйн возразить, как оказалась в седле песчаной кобылы. Дом вскочил на единственную другую имевшуюся у них лошадь, не обращая внимания на отсутствие седла. Древний не нуждался в таких мелочах.

Корэйн возмущалась, сжимая вложенные ей в руки вожжи. Она удивилась, когда к ней подошел Эндри и принялся затягивать подпругу седла. Он коснулся лодыжки девушки, побуждая поставить ногу в стремя.

– Эндри… прекрати. Дом! – запротестовала она, делая попытки освободить ногу. Корэйн попыталась слезть с лошади, но Эндри твердо удерживал ее на месте, всем своим видом выражая мрачную непреклонность.

– Мы не оставим вас, – разозлилась Корэйн.

Древний схватил уздечку ее лошади и дернул за гриву собственную кобылу, заставляя обеих лошадей пойти вперед.

– У нас нет выбора.

– Древний, у тебя нет иного выбора, кроме как ждать, – категорично заявила Сораса, не двигаясь с места. Она решительно смотрела на бессмертного. За ее спиной, из мерцающей линии, где земля встречалась с небом, показались черные всадники. – Стражам короля нет равных ни на песке, ни на дороге. Возможно, ты переживешь их на день, не больше. Но они настигнут даже тебя, и океан крови прольется напрасно.

Дом зарычал так, словно готов был прогнать ее прочь.

– Сарн, до побережья меньше дня пути.

– А что потом? Хочешь познакомиться с королевским флотом? – усмехнулась Сораса. Корэйн вынуждена была согласиться, флот айбалийцев не знал себе равных.

– Ты даже не понимаешь, в какую сторону держать путь, – добавила Сораса, махнув рукой на залив вдали и Долгое море за ним. – Но поступай так, как тебе будет угодно.

Эндри выругался, и его вспышка гнева застала Корэйн врасплох.

– Получается, у нас нет иного выбора, кроме смерти? – спросил он со злостью в голосе. Никогда, даже во время боя, Корэйн не видела в нем такой ярости и такой безысходности. – Как для Корэйн? Так и для Варда?

Сораса как ни в чем не бывало скрестила руки на груди. Засохшая под ее ногтями кровь походила на ржавчину.

– Никто не говорил о том, что они убьют тебя, оруженосец, – устало ответила она. – Я меченая амхара. Возможно, все закончится не так уж и хорошо.

– Эй, здесь есть еще один беглец, которого ищут! – подняв палец, вмешался Чарли.

Коса Сорасы щелкнула, словно плеть, когда она повернула голову, с усмешкой глядя на мадрентийского фальсификатора.

– Вряд ли королю Айбала есть дело до какого-то странствующего жреца с красивым почерком.

Чарли снова укрылся под защитой собственной мантии.

– На все воля богов.

– Тогда иди ты, – предложила Корэйн, снова пытаясь слезть с лошади. Но Эндри оставался непреклонен и по-прежнему не позволял ей спуститься на землю. – Беги. Им нужны мы.

Как обычно ухмыльнувшись, то есть нацепив одну из своих привычных масок, убийца отмахнулась от этого предложения.

– Пожалуй, лучше попытаю счастья с защитниками двора, и я определенно понадоблюсь вам, – добавила она, указывая на все еще сидящего в седле Дома. – Не думаю, что в ближайшее время он будет вести переговоры.

Корэйн стиснула зубы, чувствуя знакомый укол разочарования.

– Сораса.

«Тебе надо спасаться», – хотела сказать она.

Дом слез с лошади. На лице бессмертного не отражалось ни единой эмоции, невозможно было понять, о чем он думает.

– Сораса, – прорычал он. – Забирай ее и уходи.

Пусть только на мгновение, но маска беспечности сползла с лица убийцы. Она быстро заморгала, на ее щеках появился румянец. Под привычной для нее уверенностью Корэйн увидела следы сомнений. Сомнений и страха.

Но Сораса отвернулась, выражение ее лица снова стало бесстрастным, словно кто-то стер все эмоции, как стер бы все слова с грифельной доски. Взмахнув окровавленной рукой, она отказалась от ожидающей ее лошади и снова устремила взгляд в сторону горизонта. Всадники уже почти настигли их, стук копыт сорока лошадей грохотал по песку.

– Слишком поздно, – пробормотала убийца.

Дом склонил голову, выглядя так же, как и в Аскале, когда истекал кровью с раной в ребрах, пока они бежали к воротам.

«Но даже в Галланде мы могли бежать. Тогда у нас был шанс». Корэйн почувствовала, как оседает в седле, и неожиданно обрадовалась тому, что Эндри рядом. Только благодаря его руке на ее лодыжке она продолжала держать себя в руках. Оруженосец не ослабил хватку и даже не взглянул на приближающихся всадников. Теперь они слышали, как стражи выкрикивали приказы на айбалийском.

– Думаешь, он не почувствует это? – едва слышно спросил Эндри.

Корэйн посмотрела на него, отметив прямую спину и напряженно сжатые пальцы. Эндри медленно поднял голову, позволяя ей читать его так же легко, как она читала бы одну из своих карт.

– Думаешь, он не почувствует, что Веретено исчезло? – прошептал Эндри.

Несмотря на приближающихся всадников, перед глазами Корэйн предстал Таристан. Он истекал кровью, заслоняя Эндри до тех пор, пока не осталось лишь белое лицо дяди и его черные глаза, в которых сиял красный огонь. Она отвернулась до того, как он смог бы поглотить ее целиком.

Снова взглянув в сторону деревни, она принялась разглядывать руины и место, где когда-то горело Веретено. Несмотря на то что всадники продолжали приближаться, их голоса становились все громче, Корэйн почувствовала, что ее мысли уносятся все дальше и дальше.

– Надеюсь, нет, – прошептала она, молясь всем известным ей богам.

«Но если я могу чувствовать отголоски его голоса и его отсутствие…

Уверена, что и он тоже.

Как и Тот, Кто Ждет».

– Эрида —

Зажженная жаровня ударилась о стену, горячие угли рассыпались по каменному полу маленькой приемной, поджигая край старого ковра. Королева Галланда, Эрида, тут же затушила пламя, но внутри нее по-прежнему бушевал огонь. Ее лицо пылало, бледные щеки покраснели от гнева.

Корона – простая тонкая, но сверкающая полоска из золота – валялась на низком столике. В разгар войны, в холодном замке неподалеку от поля боя, в эпицентре, разрази его Веретено, урагана, ей не нужны были ни роскошные драгоценности, ни нелепые наряды.

Грудь Таристана равномерно вздымалась и опускалась, когда он голыми руками бросил очередную бронзовую чашу с горячими углями в другой конец комнаты. Создавалось впечатление, словно делать это было так же легко, как подбрасывать тряпичную куклу, но Эрида знала, что жаровня вдвое тяжелее ее самой. Ее супруг был слишком вынослив, слишком могуч. Он не чувствовал ни тяжести, ни боли.

Слава богам, на него не повлиял и яд.

Даже после замка Вергон и вскрытия последнего Веретена. Сияющий портал все еще стоял перед глазами Эриды, почти невидимая золотая нить, такая важная и в то же время такая неприметная. Дверь в другой мир и еще одно звено в цепи ее империи.

Тень Таристана маячила позади, поблескивая в свете факелов и углей, прыгая по стене, словно чудовище. Церемониальные доспехи принца исчезли, осталась лишь темно-красная туника и бледная кожа. Без железа и позолоты он казался не менее внушительным.

Эрида жалела, что не может бросить эту тень на Вард, отправить ее в ночь на поиски той дороги, по которой теперь мчался ее кузен, лорд Кониджин. Гнев королевы разгорался все ярче, пламя подпитывалось мыслями о вероломных родственниках.

«Не хочу, чтобы Таристан убивал его, – подумала Эрида, – желаю, чтобы он притащил его сюда, покалеченного и поверженного, тогда мы сможем убить его на глазах у всего двора и положить конец его мятежу до того, как он успеет начаться».