- Дикая магия, - прошептала она и взмахнула рукой, развеивая иллюзию.

12

Ложное воспоминание беспокоило Клария. Настолько, что каждый взгляд на Вейлану возвращал его к нему. И от этого оно все меньше казалось ложным. Оно вносило сумятицу в мысли и мешало, занозой цепляясь за всегда бесчувственное сердце. Прежде Кларий не знал, что такое милосердие. А теперь пытался понять, что делать с этим новым знанием. Его мир будто перевернулся с ног на голову, и Кларий больше не знал, что правильно, а что – нет.

Едва ли в этом виновато одно-единственное воспоминание. Скорее, результат того побочного эффекта, о котором упомянула Вейлана. Проклятая ведьма что-то сделала с ним, но Кларий даже за это не сумел ее возненавидеть. Его по-прежнему тянуло к ней, и не только к ее телу.

Это пугало. Именно поэтому он и вызвался на ночное вождение. Ему требовалось одиночество; к тому же спящие спутники раздражали куда меньше. И можно рассматривать Вейлану, пока она спит – просто, чтобы понять, что же она сделала с ним? Что такое происходит с его сердцем и разумом?

Что бы это ни было, ему не нравится собственное состояние. А потому он злился на белую ведьму, но не допускал даже мысли о том, чтобы бросить ее. Вейлана оставалась все такой же заботливой, и отказываться от этих знаков заботы он не хотел. А потому едва на месте не убил девушку, едва она призналась в том, что всего лишь пытается ему угодить. Вейлана даже не представляла, как близка она оказалась к гибели в момент, когда он заподозрил ее в угодливости. Разочарование и гнев были так велики, что буквально парализовали его – ровно до ее нежного смеха, с каким отвергла Вейлана его предположение. И мгновение спустя он уже сам не понимал, почему вообще решил, что бесстрашная девчонка могла пытаться его задобрить.

А еще он думал о своем сопернике. О рыцаре, который может снять проклятие ведьмы, сделав ее могущественной – настолько, что она сумеет победить черного колдуна. Он ни на грош не поверил Вейлане, когда она отвергла его предположение о форме обряда. И его выводила из себя мысль, что какой-то неизвестный мальчишка будет у нее первым. Его в принципе выводило из себя это - что кто-то другой может прикоснуться к его королеве. И с ума сводила мысль, что, обретя силу, Вейлана просто отмахнется от его притязаний.

Сам далекий от благородства, он легко нарушал обязательства, если видел в том выгоду, и полагал, что и всем остальным это свойственно. Те, кто играет в благородство, всего лишь стараются не нарушать хрупкого баланса, но, становясь сильнее, легко отказываются от своих убеждений. И как удержать подле себя девчонку, которая уже не будет в нем нуждаться, он не знал.

А потому почувствовал заметное облегчение, обнаружив, что замок необитаем. Он ведь даже в себе разобраться не успел, что уж говорить о куда более сложных проблемах. Кларию не требовалось обшаривать замок, чтобы убедиться – мальчишки здесь нет, но он все же взял на себя труд пройтись по подвалам. Из интереса, чувствуя странную легкость от того, что пока можно не ломать голову над возникшей перед ним дилеммой. Но ничего полезного не обнаружил. Все, что можно, отсюда давно вынесли, оставив лишь рухлядь, не нужную никому.

Не особо веря в успех, он поддержал предложение Вейланы. Никогда прежде Кларию не доводилось испытывать столь двойственного чувства. С одной стороны, он понимал, что без этого мальчишки Вейланы ему не видать. С другой – делиться ею он ни с кем не хотел. И сам не знал, чего хочет больше – найти злополучного рыцаря или навсегда прекратить поиски. Вот только последнее ему точно ничего не даст.

Именно это соображение заставило его обратиться к посетителям таверны. Впрочем, на ответ он особо не рассчитывал. Но ложь его разозлила, и он не шутил, предлагая пытать слишком наглого мужика. Еще каких-то несколько дней назад он бы и предлагать не стал, просто выбил бы на месте все нужные ответы. А сейчас почему-то так не смог.

Наверное, потому, что Вейлана смотрела удивленно и чуть испуганно, будто ослышалась. И некстати вспомнилось, как она заявила, что не всегда видит в нем чудовище. Хотя какое бы ему дело до мнения этой девчонки?

Кларий не собирался отказывать себе в удовольствии провести ночь в ее постели. Прошлый раз, несмотря на мучительную боль, оставил в памяти немало приятных моментов. Мягкость кожи, тепло тела, соблазнительные округлости и изгибы, трепет сердца и легкость поцелуя. Оно стоило того, чтобы потерпеть. И он жаждал ощутить это снова, хотя никогда прежде не ограничивался столь невинными удовольствиями.

К его удивлению и даже радости, Вейлана не сопротивлялась его вторжению. Да, ей нечего бояться, но все же осознавать, что он не вызывает у нее физического отторжения, приятно и во многом лестно. Королева Авендейма – восхитительно красива, и может позволить себе выбирать лучших мужчин.

И он был совсем не против потерпеть еще, но Вейлана решила иначе и отправила его в глубокий сон. Из которого Кларий вынырнул с мыслью о том, что ему нравится, когда она сама целует его. Даже если это невинный поцелуй в щеку, который, кроме всего прочего, не лишает его сознания.

А в следующий миг он услышал крики откуда-то с улицы.

Кларию не приходилось сталкиваться с восставшими мертвыми, и знал он об этих тварях мало. Самое главное – надо бежать, пока мертвецы еще не бегут, потому что убить уже мертвых весьма проблематично.