Вас будет Бог лишь только в силе.

Никто карать не рвётся вас,

Себя вы сами замарали.

Но только больше в этот раз

Не верещите о морали:

Ведь в этой веренице лжи

Вам так казалось:

Вы – Россия.

Не государи вы – пажи,

Не божества, а лжемессии.

Искали вы оазис там,

Где лишь глупец остаться мог.

По чьим вы двигались стопам,

Всем вашим гибельным словам –

Один истец, судья лишь – Бог.

Чуть слышен скрип седой сосны,

Под одеялами листвы

Стоят заборами кресты,

Где город Мариуполь.

Там страшной тенью призрак бродит,

Кричит ночами, кругом ходит

И всё одну лишь песнь заводит

Коричневой чумы.

И чужд ему дух человечий,

Звук неприятен русской речи,

К терзанью плоти он привык,

Ему бы воля – были б печи,

Как в злых сороковых.

Ему не ясно: как же так,

Неонацизма свёрнут флаг,

На гривну наступает рубль.

Он жаждал видеть, как дотла

Сгорает Мариуполь.

И всё ж, чего-то он достиг:

Вещает с Киева двойник

Фашистского вождя,

Его поддержка каждый миг,

Растёт, как гриб после дождя.

Но не среди крестов.

Среди дымящихся руин

Всего лишившимся в миг людям

Надежды лучик хоть один

Своею помощью добудем.

Там будет мир, и будет свет,

Господь с Пречистою воспет,

И много новых будет лет,

Где город Мариуполь.

Пляшет пламя у костра,

Смотрит вдаль очами.

Но не видно со двора,

Что там, за лесами.

Кто нагрянет в гости к нам?

Что несёт с собою?

Кто так воет по ночам

В лесе под луною?

В тёмных далях бродит что-то

Так, что дух вскипает.

Лихо ходит за ворота,

Люд честной пугает,

Лисом пляшет, волком вьется,

Дует в дымокур.

Как устанет, как напьётся,

Режет коз да кур,

Бьётся в двери наших сёл.

Что ни ночь – кошмар.

И поэтому костёр

Ярче, чем пожар.

Запевайте песню, братья!

Нам ли пропадать?

С Божьим на груди распятьем

Будем воевать!

И святой зари нагрянет

Лучик-тетива.

Значит, скоро зла не станет,

Значит, мир пребудет с нами,

Лихо сгинет за лесами

Раз и навсегда!

Зубы города

Ночью выбиты,

И в домах будто чёрные рытвины,

Ведь нацистам не нужно довода,

Ведь они закалились не битвами,

А впитали жестокость смолоду.

Вот и крест обтекает кровию –

Упыри напоились с гордостью.

Им плевать на идеи соборности.

И не будут молиться со скорбию

Над разбитым в осколки надгробием.

Что же, братия,

что же, молодцы?

Кто прикажет сегодня бояться нам?

Были немцы, французы и половцы,

И ещё с головой таких, знаете!

Все мы в поле своей истории –

Руку об руку с братьями гордыми.

Звуки Родины бьются стозвонные,

Не затихнут под кличами подлыми.

С шириною великой России –

Ширина лишь души нашей множится.

И нет силы поверх русской силы,

А иного исхода не сложится!..

Небезнадежные труды –

Сражаться до последней крови,

Усильем воли стяг нести,

Крушить оковы плоти, боли

И жить, остаться человеком,

Зимой любуясь первым снегом,

А летом собирать цветы.

Небезнадежные труды –

В мученьях силу обрести,

А Веру при себе оставить,

И если враг Святыню грабит –

Собою заслонить кресты!

Небезнадежные труды –

Любить Отчизну, не отринуть

В период самых тяжких вех

И новоявленной беды,

Сказать: «Могу хоть телом сгинуть,

А Духом буду с ней вовек!»

Небезнадежные труды –

Искать лишь благостный эпитет

При описании страны

И луч надежды скромный видеть

В румяных отблесках воды –

Небезнадежные труды,

Быть может, лучшие труды!..

Есть города в плену оков

Ветров,

что льются с брега моря,

Там воды с каменных боков

Волнами слизывают соль.

Они блистают в ледяных

И перламутровых коронах.

И каждый порт, как Божий лик,

Сияет ярко, но сурово.

И утопают города

В снегах,

И спят,

И вырастают.

И вновь отходят ото сна,

Когда покров седой растает.

Но серым берегам Приморья,

Где скромен быт, и люд угрюм,

Всё снятся южные раздолья,

Где зелен лес и вечно юн.

Но обернётся сон прекрасный,

Который виделся во тьме,

Всё той же белой, вечной сказкой,

Сказаньем ветра о зиме.

Всё будет так, закон таков –

Не зная немощи и боли,

Есть города в плену оков

Ветров

И пустырей, и воли.

Вы видели разрушенные храмы?

Ушедшие под землю купола?

Залечит кто ль те колотые раны?

Заплатит? О, заплатит! И сполна!

Дымятся сёла, сизые леса,

И жаворонок больше не поёт,

Взлетел он выше к синим небесам,

Он видит, как и где нацист идёт,

И что за ним осталось позади –

Бандеровские тёмные гнездища,

Прикрытые ошмётками земли,

И городские трупы-пепелища.

Не умолкают вороны, всё грают,

Всё реют над полями.

Слышен свист –

То ветер кличет, сеет весть, что знает,

Когда и где сейчас идёт нацист.

Возмездие же льётся вниз огнём

И залпом кораблей, подводных лодок.

Взлетает самолёт – дух русский в нём,

Орел наш рвётся с золотых колодок!

Расправил крылья, плечи дивно взвёл,

Он ищет ратный бой и справедливость.

Бандеровцы окружены в «котёл» –

И в этом непременно Божья милость.

И будет гнать до дальних рубежей,

И нагонять, в рядах их сеять хаос,

Затушит Родина свечение огней,

Любой пожар и искру, что осталась.

Даст Бог, и те разрушенные храмы,

Пожарами объятые в ночи,

Со временем залечат свои шрамы,

И будет светел мир, и будет чист…