Его беспокоило лишь одно: ему хотелось поделиться с Кертисом новыми сведениями, рассказать ему обо всем, что случилось сегодня, но это значило бы предать доверие хозяина дома. Как бы сам Валентин ни старался смотреть сквозь пальцы на странности Манта, связанные с его коллекцией, было ясно, что тот не выдал бы свой секрет, если бы не был сбит с толку путаницей в разговоре. Да и Хью вряд ли поверит, если выдать ему только голые факты.

Но хватит праздных раздумий. Ему надо спрятаться – и побыстрее. Он бывал в этом доме лишь дважды и плохо знал расположение комнат. Темнота, ясное дело, тоже не помогала. Дом был длинным и симметричным, все парадные помещения располагались на первом этаже. На втором – комнаты для прислуги и кладовые, там уж наверняка будет где спрятаться. Да, там точно найдется укрытие.

Он бывал на втором этаже лишь один раз, сегодня вечером с Мантом, и ему не слишком хотелось подниматься туда опять, но надо было настраиваться на игру. Он нашел лестницу, поднялся на один пролет и остановился на верхней ступеньке: во всем доме и вправду не было света.

– Что за абсурд, – подумал Валентин. – Пожалуй, я все-таки сжульничаю.

Он вошел в первую комнату слева по коридору и щелкнул выключателем. Свет не зажегся: электричество выключили во всем доме. Но при свете спички Валентин разглядел, что это спальня с ванной в том же помещении. В одном углу стояла кровать, в другом – большая прямоугольная емкость, накрытая крышкой, очевидно ванна. Ванна располагалась недалеко от двери.

Пока он стоял и раздумывал, в коридоре раздались шаги. Ну уж нет, его просто так не найдут. Быстрый, как мысль, Валентин приподнял крышку, которая оказалась совсем не тяжелой, забрался в ванну и аккуратно опустил крышку на место.

Места внутри оказалось гораздо меньше, чем ему представлялось, было как-то тесновато, и сама емкость по ощущениям вовсе не походила на ванну, но размышления Валентина о природе его укрытия внезапно прервал звук голосов, зазвучавших прямо в комнате. Они были настолько приглушенными, что поначалу он их не узнал. Но невидимые собеседники явно о чем-то спорили.

Валентин осторожно приподнял крышку. Света не было, и он поднял ее чуть выше. Теперь ему стало слышно, о чем говорили эти двое.

– Не знаю, что ты задумал, Дик, – сказал Беттишер. – С предохранителем будет бессмысленно, без предохранителя – слишком опасно. Не лучше ли повременить?

– Другой такой возможности может и не представиться, – произнес Мант таким чужим, странным голосом, что Валентин его едва узнал.

– Возможности для чего? – спросил Беттишер.

– Выяснить, точно ли этот самоходный гроб способен на то, о чем говорил Мадрали.

– Ты имеешь в виду, может ли он исчезать? Мы знаем, что может.

– Я имею в виду, может ли он послужить средством для исчезновения кого-то еще.

Возникла короткая пауза. Затем Беттишер сказал:

– Даже не думай. Мой тебе совет.

– Он не оставит никаких следов, – возразил Мант, наполовину капризно, наполовину обиженно, как ребенок, которому не дают учинить шалость. – Родственников у него нет. Никто не знает, что он поехал сюда. Может быть, он и вовсе сюда не доедет. Можно сказать Валентину, что он так и не появился.

– Мы уже все обсудили, – твердым голосом проговорил Беттишер, – и решили, что так не пойдет.

Они опять замолчали, и в тишине стало слышно, как где-то снаружи рокочет автомобильный мотор.

– Пойдем, – позвал Беттишер.

Но Мант, похоже, его удержал. И произнес умоляющим, чуть ли не жалобным голосом:

– Но ты же не против, если я его там поставлю, на предохранителе?

– Где там?

– У серванта с фарфором. Там он точно на него наткнется.

Раздраженный голос Беттишера донесся уже из коридора:

– Ну, если тебе так уж хочется… Только это бессмысленно.

Мант на секунду замешкался в комнате, напевая себе под нос тонким голосом, звенящим от жадного предвкушения:

– На предохранителе вверх или вниз, вот в чем вопрос! – Повторив это трижды, он выскочил в коридор, сердито окликая Беттишера: – Между прочим, ты мог бы и помочь мне, Тони. Мне одному будет не очень удобно ворочать такую тяжесть.

Гроб и вправду оказался тяжелым. Когда Валентин кое-как справился с охватившей его истерикой, у него в голове осталась лишь одна мысль: надо поскорее убрать смертоносный предмет с дороги Хью Кертиса. Чем дальше, тем лучше. Желательно и вовсе вышвырнуть в окно. В темноте очертания гроба, расположенного в таком месте, куда человек непременно шагнет, чтобы не налететь на сервант, казались пугающе знакомыми. Валентин попытался припомнить, как работает эта штуковина. Но ему вспомнилось только одно: «Торцы безопасны, а бока лучше не трогать». Или наоборот? «Бока безопасны, а торцы лучше не трогать»? Эти две мысли смешались в его сознании, окончательно сбив с толку, и тут он услышал приглушенное «ку-ку», донесшееся сначала из одной части дома, а потом – из другой. И еще он услышал шаги в коридоре этажом ниже.

Валентин все же решился и с уверенностью, поразившей его самого, обхватил деревянный куб и оторвал его от пола. Он почти не замечал его вес, когда мчался по темному коридору. Внезапно он понял, что только что пробежал мимо открытой двери. В свете луны за окном он разглядел, что это спальня, а сам он стоит перед старомодным платяным шкафом, величественным и громоздким, с тремя дверцами, средняя из которых была зеркальной. В зеркале смутно виднелось его отражение с ношей в руках. Валентин бесшумно поставил гроб на паркет, но на выходе из комнаты споткнулся о пуфик и чуть не упал. Произведенный им грохот отозвался в душе чувством глубокого облегчения, а скрежет ключа в запирающемся замке был словно музыка для его слуха.

Он машинально убрал ключ в карман. Но ему тут же пришлось поплатиться за свою неуклюжесть. Не успел он сделать и шага, как чья-то рука схватила его за локоть.

– О, это ты, Валентин! – воскликнул Хью Кертис. – А теперь тихо и быстро веди меня к хозяину дома. Мне надо выпить.

– Мне тоже, – ответил Валентин, которого неудержимо трясло. – Жалко, нет света.

– Ну так включи его, балда.

– Не могу… Электричество вырубили во всем доме. Надо дождаться распоряжений Ричарда.

– А где он сам?

– Где-то прячется. Ричард! – позвал Валентин. – Дик! – Он почему-то стеснялся кричать во весь голос. – Беттишер! Меня нашли! Игра закончилась!

Сначала ответом была тишина, а затем раздался звук шагов. Кто-то спускался по лестнице.

– Это ты, Дик? – спросил Валентин в темноту.

– Нет, это я, Беттишер. – Веселость в его голосе казалась наигранной.

– Меня нашли, – повторил Валентин таким тоном, словно это было великое достижение и большая заслуга всех к этому причастных. – Позвольте представить вам моего друга, который, собственно, меня и нашел. Нет, это я. Мы с вами уже познакомились.

Ошибку исправили, и две руки хоть и не сразу, но все же нашли друг друга на ощупь в полной темноте.

– Боюсь, вы будете разочарованы, когда увидите меня воочию, – сказал Хью Кертис приятным голосом, сразу же располагавшим к себе.

– Я хочу вас увидеть, – заявил Беттишер. – И увижу. Давайте уже включим свет.

– Как я понимаю, нет нужды спрашивать, видел ли ты Дика, – шутливо проговорил Валентин. – Он распорядился, чтобы до конца игры во всем доме не было света. С прислугой он строг, они ему подчиняются беспрекословно. Я не осмелился даже попросить свечу. Но вы хорошо знаете верного Франклина.

– Дик наверняка вот-вот будет здесь, – сказал Беттишер, и впервые за весь день в его голосе слышалась неуверенность.

Все трое прислушались.

– Может быть, он пошел переодеться к ужину? – предположил Кертис. – Уже девятый час.

– Как он будет переодеваться в темноте? – спросил Беттишер.

Они опять замолчали.

– Все, мне надоело, – заявил Беттишер. – Франклин! Франклин! – Его голос прогремел по всему дому, и тут же послышался ответ дворецкого, откуда-то из коридора прямо под ними. – Мы думаем, мистер Мант пошел переодеться, – сказал Беттишер. – Будьте любезны, включите свет.