Я был более ровным в плане характера. Брал рассудительностью. Мы дополняли друг друга. Наверное, это и позволило нам работать вместе. У нас никогда не было продюсеров. Просто они были нам ни к чему.

Когда нам было по двенадцать лет, мы оба уже знали, что хотим связать жизнь с музыкой. Помню, наши первые гитары звучали ужасно. Корпус моей, например, рассохся задолго до того, как я взял его в руки. Мы не умели натягивать струны и учились на своих ошибках. В то время не было видеообзоров на YouTube, которые помогают не напортачить сегодняшним стартаперам. Были только собственные руки, бесконечное количество попыток и бешеное желание играть.

В семнадцать прошел наш первый настоящий концерт. Настоящий, потому что там были зрители и нам заплатили. Он состоял из трех номеров за вечер в самом злачном месте из всех, в которых мне приходилось выступать. Бар «Кихот» в тридцати милях от Барселоны. Сегодня его уже и нет на карте, но мы вспоминаем это место с улыбкой.

К двадцати годам нашу группу знали как не особенно принципиальных к условиям труда и доступных в плане цены полу-рокеров. На тот момент мы много экспериментировали со стилями, а в моменты отчаяния и невостребованности переходили на попсу.

К двадцати пяти у нас появился свой зритель и долгожданная возможность выбирать, где и перед кем мы будем выступать. Это был огромный прорыв. Он принес деньги и возможность сделать свою жизнь более комфортной. Маркус завел семью и вложился в аренду. Я занялся инвестициями.

Сегодня мы были теми, кем были. Наверное, лет через десять я сумею как-то это охарактеризовать.

Я уже поднялся на наш этаж, как вдруг на одно мгновение почувствовал незнакомый запах. Приятный. Свежий и немного сладковатый. Я даже обернулся. Рядом никого не было.

Я снова втянул носом воздух, но ничего не почувствовал. До двери в студию оставался один пролет. Когда я вывернул из-за угла, то увидел, что в студии горит свет. Не там, где мы репетируем, а в соседнем маленьком помещении, где раньше стоял микшер и пульт. Сейчас оно пустовало. Мы вообще никогда не зажигали там свет. Просто проходили насквозь, и все.

Еще пара шагов, и снова этот запах. Я ускорил шаг. Мне стало жутко интересно, что там происходит.

Не прошло и пяти минут, как в комнату вошел еще один мужчина. На вид был не многим старше меня. Высокий. С кучерявыми волосами и кривоватой ухмылкой. Одет не особенно аккуратно. Джинсы и футболка навыпуск. В общем, он полностью соответствовал атмосфере этой комнаты, в отличие от предыдущего ее посетителя. Этот выглядел удивленным.

– Привет. У нас появилась соседка? – сказал он, бросив при этом взгляд в сторону двери в соседнее помещение.

– Да, я теперь здесь работаю.

Он явно заметил мой акцент и слегка нахмурился.

– Надолго?

Теперь мужчина не сводил с меня взгляда. Пронзительного и наглого. На мгновение мне даже стало не по себе. Но виду я подавать совершенно не собиралась и постаралась улыбнуться. Наверное, получилось не очень натурально и даже весьма холодно. Однако это все, на что я была способна.

– Не знаю. Думаю, надолго, – ответила я и встала из-за стола.

– Я – Бенджамин, – представился он и протянул мне руку.

Я знала, что в Испании рукопожатие с женщиной было абсолютно нормальным явлением. Знала также, что мужчины предпочитают дважды целовать друг друга в щеки. Как в знак приветствия, так и прощаясь, даже если разговор длился всего пару минут.

– Виктория, – сказала я и пожала ему руку в ответ.

– Вик?

– Можно и так.

С этим парнем было проще, хоть он мне и не особо нравился. С ним слова не застревали в горле. Он был обычным.

– Откуда ты?

– Я из России.

Бенджамин улыбнулся и ничего не сказал. Просто смерил меня взглядом. С ног до головы. Как можно так пялиться? Утром перед зеркалом, стоя в чем мать родила, я чувствовала себя не такой голой, как сейчас, когда этот оборванец с кривоватой ухмылкой таращился на меня. Мне захотелось прикрыться.

Грубоватый. Дерзкий и бестактный. Может, конечно, я просто его не знаю, но первое впечатление было уже никуда не деть.

– Ну тогда добро пожаловать.

– Спасибо, – коротко ответила я.

Она вышла из комнаты, напоследок обернувшись, и ее взгляд на еле заметную долю секунды встретился с моим. Ничего такая. И обалденно пахнет. Только жутко высокомерная. По части Маркуса. Он всегда на таких западает.

Первый рабочий день был коротким, но я была совершенно без сил. Не от того, что делала что-то сложное. Меня выжали переживания о том, что же будет дальше.

Раньше я не задумывалась о деньгах. О том, что их может не хватать и что необходимо искать способы заработка… Нет, я никогда не купалась в золоте. Просто всегда имела профессию, которая приносила мне стабильный доход. Запредельно дорогостоящих желаний, которые заставляли бы меня нуждаться, я не имела. Доход был ровный, и меня это устраивало.

Здесь все было иначе. Стабильность испарилась в один миг. Нужно было что-то придумывать, чтобы жить. С помощью Берты я нашла помещение для аренды и первых клиентов для репетиторства. Это было огромное подспорье. Но даже оно не имело никаких гарантий.

От этих мыслей я решила спрятаться на улице. Пошла гулять. Порыв, нисколько мне не свойственный. Просто я не знала, чем еще себя занять, чтобы унять ломку по… сама не знаю. По плотному графику, что ли. Вот странно. Раньше была куча дел, и никаких лишних мыслей о будущем. Как будто оно, само собой разумеется, наступит, и ничего не может измениться. Как будто я знаю все на пятьдесят лет вперед. Так мне раньше казалось.

Теперь я не строила планов даже на месяц. Потому что не имела для этого никаких ресурсов. Зато мыслей прибавилось. На них появилось время. Это было так странно и непривычно – размышлять о правильности и неправильности своего выбора, о характерах и вообще о людях. Раньше я считала, что это удел философов (ладно, буду честна, глупцов) – заморачиваться о том, что не может в итоге принести практической пользы.

Я старалась не думать о том, правильным ли было мое решение приехать сюда. Наверное, слишком боялась ответа. Я много раз слышала, что на новом месте поначалу всегда тяжело. Но не предполагала насколько.

Я шла довольно долго, перебирая в голове мысли о Берте – открытой и отзывчивой, хозяевах дома, в котором я жила, – легких и счастливых, моих новых соседях по офису, которые были наверняка неплохими ребятами. Просто я не удосужилась даже попробовать познакомиться с ними поближе.

Я оттягивала возвращение домой как могла. Шла медленно. Смотрела по сторонам. Правда, не замечала при этом ничего вокруг. Да и вообще, почему я называла это место домом? Сначала я вроде бы воодушевилась, мне понравилось мое новое пристанище. Теперь я чувствовала нечто иное. На меня накатила тоска.

Я вернулась уже за полночь. Была жутко голодная, потому что не ела ничего с обеда, но мое настроение было таким отвратительным, что на приготовление пищи меня не хватило. Я вошла в комнату и скинула туфли. Не поставила аккуратно, а просто оттолкнула как попало. Ноги гудели. Наверное, этот физический дискомфорт даже немного мне помогал. Заглушал эмоциональный раздрай. Еще совсем недавно я была окутана рвением все изменить. Сейчас я уже совсем не понимала, чего хочу.

Лампу включать я не стала. Из окна лился желтый свет фонаря. Он не слепил глаза. Просто шел вскользь по занавеске и полу. Бросив сумку на стол, я села на кровать. Потом легла. Прямо в одежде. Окинула взглядом комнату.

Эти предметы не напоминали мне ни о чем. У них не было истории. Они не пахли воспоминаниями и не оживляли эмоции. Вот чего мне так не хватало. Без чего было так пусто и одиноко. Глупо привязываться к вещам. Какая чушь – ждать от них поддержки.