– Остались бы, если б вода не замерзала. Зато возвращаться близко, появятся первые проталины, и мы уже здесь.

– А почему именно сюда вы возвращаетесь? Почему не летите в жаркие страны, на морские острова?

– Потому, что здесь родились. Здесь наша родина. Здесь наш дом. Все чайки знают наше место и никогда его не занимают. Иногда наше гнездо сохраняется, и мы его чуть поправляем. А бывает, приходиться строить заново.

– А что, вам места мало на берегу, почему вы живете на таком маленьком острове?

– А чем он плох? Отсюда все видно. Как только незваный гость начинает подбираться, мы уже наготове.

– Кто же к вам может пожаловать в гости без приглашения?

– Если бы в гости, как ты, например, мы были бы только рады. Но есть у нас и враги.

– Враги?! Да кто же это?

– В первую очередь лисица. И вода для нее не преграда. Но пока она плывет к нам, мы уже готовы к бою: нападаем, клюем, бывает, и в глаз попадаем. Поэтому побаивается нас лиса. Хочет она полакомиться чаячьим мясом, но не решается плыть на островок. А еще не дружим мы с ястребом, совой и вороной. С ними у нас вечная борьба. И будь наше гнездышко в травке на берегу, к нему подобраться труда не составит любому из наших недругов.

– Как же так, и ворона, и ястреб, и сова, они ведь птицы. Разве птицы могут быть врагами птиц?

– Ах, Соня, откуда нам знать, почему и кто их сделал нашими врагами. Но стоит только нам зазеваться, и они тут как тут. Воруют наши яйца, гнезда утаскивают в воду. Поэтому мы с Кузей и летаем по очереди. Нельзя оставлять гнездо, там ведь наши детки.

– Детки?

– Да, вот же они, – Матвеевна чуть привстала с гнезда, и Соня увидела три довольно крупных яйца. Один был голубого, а два других – коричнево-оливкового цвета.

– Но это же просто яйца!

– Вот из них-то и вылупляются наши детки. Мы греем их с Кузей по очереди и днем, и ночью. Кстати, скоро у нас появятся птенцы.

– Матвеевна, позови меня обязательно, когда они появятся, я хочу на них посмотреть.

– Позову, – улыбнулась Матвеевна, – я их сама жду с нетерпением.

– Они, наверное, крохотные?

– Маленькие да удаленькие. Пуховички. Через два-три дня они уже бегают и плавают, все видят и слышат, и чуть опасность – быстро к воде и уплывают. Порой мы с Кузей долго разыскиваем их.

– Вот здорово, я тоже иногда прячусь от мамы и папы, только Паша знает, где я.

– А что это Паша каждое утро сидит на берегу и держит палочку в руках?

– Это не палочка, а удочка. Он ею ловит рыбу. Иногда он так много ловит рыбы, что мама устает ее чистить.

– Зачем же она ее чистит?

– Чтобы есть.

– Разве без этого нельзя?

– Ну как же жарить или варить рыбу с чешуей?

– Вы варите рыбу?

– Да, мама ее варит.

– У нас все проще: мы ловим рыбу и съедаем ее вместе с чешуей. У вас другие порядки и привычки.

– Что же, вы только рыбу едите?

– Мы все уплетаем, что поймаем. Хотела бы краба попробовать, но они у нас не водятся, зато есть раки. И разных моллюсков едим, и насекомых на лету ловим, и от слизняка не откажемся. А осенью ягоды любим, иногда за грызунами гоняемся. Бывает, летаем около рыбных промыслов, там всякой всячины хватает.

– А маленьких птенчиков молочком кормите?

– Соня, мы ведь птицы, у нас молока не бывает. Все птицы кормят птенцов полупереваренной пищей, из клюва в клюв. Но все это продолжается недолго, растут они так быстро, что к осени становятся совсем самостоятельные, летят на зимовку и выдерживают тяжелую дорогу.

– И вы их потом встречаете?

– Встречаем. Только одной семьей мы с ними не живем. Весной мы строим новое гнездо и выводим новых птенцов.

– Вы своих детей узнаете?

– А разве тебя мама и папа может с кем-то перепутать?

– Моя мама – нет.

– Ну, вот видишь. Тем более что молодые чайки сильно отличаются от взрослых, а молодость длится несколько лет.

– Как же они отличаются от взрослых чаек?

– Они пестренькие, а серебристыми становятся только на четвертый год.

Тут прилетел Кузя, и прежде чем сменить Матвеевну, обратился к Соне:

– У вас дома переполох, приехала мама с Мишой и Ирой, заглядывают в каждый уголок, ищут тебя.

– Меня?

– Конечно, тебя, больше некого, остальные все рядом с мамой.

– Как же мне попасть домой, кругом вода, а я ещё не научилась плавать.

Соня закрыла руками лицо.

– Перестань горевать и плакать, сейчас Кузя поможет тебе добраться до берега, – сказала Матвеевна.

Кузя издал громкий гортанный крик. Отовсюду прилетели чайки, их было много, очень много. Они ухватили своими клювами веревки качелей, и Соня в одно мгновение оказалась на берегу.

Солнце давно уже скрылось за горизонтом. Кусты смородины и малины очертаниями стали похожи на страшных зверей. Вода в реке поблескивала на перекатах изумрудными звездочками, это свет луны творил свои чудеса.

– Соня! – услышала она голос мамы. – Ребята, здесь она, на качелях, спит!

Загорелся свет, это старший брат включил электрические лампочки, освещавшие участок. Через секунду все собрались вокруг Сони. Она открыла глаза и счастливо улыбнулась.

– Ты почему не отвечала, когда тебя звали? – строго спросила мама, прижимая Соню к себе.

– Я была в гостях у Кузи и Матвеевны.

– Где ты была? – удивился Миша.

– У чаек, на острове.

– Хорошо, ты нам все расскажешь дома, – беря ее на руки, сказала мама.

Когда дошли до дома, Соня снова спала на мамином плече.

– Золотце ты мое, выдумщица, солнышко мое прекрасное, ласточка ненаглядная, – приговаривала мама, укладывая Соню в кровать.

В дачной деревушке, где Соня живет летом с родителями и братьями, всего две улицы. Одна называется «Весенняя», а вторая – «Осенняя». Соня спросила однажды папу:

– Почему улицы так называются?

– А потому, Сонечка, что на улицу Весеннюю первой к нам приходит весна, а на улицу Осеннюю – осень.

Когда пришла весна, Соня и сама увидела на Весенней улице проталины, и в них – скромные ростки подснежников, хотя кругом еще белел снег, словно белый лист бумаги. Ну, а осенью первые деревья пожелтели именно на Осенней улице. Обе улицы у самого леса соединялись с дорогой, которая шла через опушку в темный лес. С другой стороны этого леса была такая же деревенька. Иногда мальчишки, жившие за лесом, наведывались к ним в гости. Когда они прибегали, было много крика и шума.

Сонин дом стоял на улице Весенней. Девочке нравилась их улица: широкая, чистая, с канавками для воды, с широкими тропинками вместо тротуаров. Садовые участки были огорожены заборами из нарядного белого штакетника, а ворота были высокие и красивые. Соня любила гулять теплыми летними вечерами по тропинкам-тротуарам, держась за мамину руку, и рассматривать красоту в садах: цветы и кустарники, беседки и гамаки. Бывало, они подходили к реке, садились на лавочку и смотрели на тихо бегущую воду. Очень часто под журчанье воды и плеск волн о берег Соня, прижавшись к маме, слушала сказки о добрых и злых людях, о зверятах, с которыми творились всевозможные чудеса. Как-то раз мама прочла Соне книжку о муравьях, о том, как они живут большой дружной семьей в муравейнике, о том, что существуют муравьи-рабочие, строители, солдаты, и даже няньки. Главная в их доме – муравьиная мама. Няньки ухаживают за ней, за яйцами, личинками и куколками, из которых выводятся муравьи и сразу включаются во взрослую жизнь.