— Виктория! Ты не можешь мучить кого-нибудь другого?
— Нет, я уже выбрала тебя.
— Но за что?!
Наталья Олеговна Проничева, была деловита и немногословна. Приступаем к статье в обычном режиме. Вот список вопросов, что нужно проработать до послезавтра. Гм. Мне нужно проработать девятнадцать позиций. Если даже по часу на вопрос, с учетом посещения библиотеки, то- се. Спать не придется. О чем я и заявил. Что у меня ващет каникулы.
— Прости что? — не поняла Проничева.
— Это, Наталья Олеговна, такое время года, когда завтракаешь в час дня. А лучше в три.
— Я могла бы тебе рассказать о мерах, что будут применяться к тем, из за кого в Москве Ленинград будет выглядеть дурно. Но нам же это не нужно. Правда, Коля?
— Фильмы с кошмарами называются ужастик, Наталья Олеговна. Я их и без вас могу посмотреть. Но хотелось бы знать, про меры поощрения. Свободное посещение, там… Отлично по экономике автоматом.
— Сначала поделись, что ты намерен говорить перед всемирным студенчеством.
— Дык, немного теории, примеры из практики, примеры расхождений.
— А подробнее?
— Все просто. Уважаемые дамы и господа! Теория социалистической экономики у нас — прекрасна и удивительна, но ничего не работает. Практика наша — когда все как то работает, но никто не знает почему. Теперь объединяем теорию и практику — ничего не работает, и никто не знает почему! В чем дело господа? Давайте разберемся!
Девицы начали фыркать, и в аудитории установилась нормальная летняя обстановка. Но у Проничевой не забалуешь.
— Андреев! — от ее тона в городе, и Ленинградской области, температура упала на пару градусов- Я хотела бы серьезного отношения. Шутить и веселиться будем после. Или ты намерен продолжить?
— Наталья Олеговна! Знаете это чувство, когда стоишь вот так, на самом краю обрыва — и тянет прыгнуть? Так вот, у меня его нет.
В общем, со скрипом и визгом, но мы приступили к работе.
Когда мы попрощались с преподом, и уже уходили, Ленка Овчинникова похвасталась. Что ее муж распределился в ПромСтрой Банк. Я хмыкнул, и сказал, что наши перспективы все радужнее. Значит так, слушаем умного человека, девушки. Паша сейчас освоится, а через год мы создадим филиал институтского СНО. Вопрос зачем — неправильный вопрос. Правильный вопрос- каков размер кредита, что нам сможет выдать Паша? Что значит какая разница? Если речь о жалких сотнях тысяч, то придется запускать схему с вениками!
Боже мой, и эти девушки претендуют на звание ученых- экономистов! Следите за руками. На полученный кредит наше СНО проводит научный эксперимент. Тоесть- заказывает в одном из совхозов крупную партию березовых веников, для банных утех трудящихся. И тут же продает на наш любимый Сенной рынок. Да. Всю партию, договор с директором. Торговая наценка всего пятнадцать процентов. Но, ты помнишь Виктория, что рынков в Питере два десятка? Совершенно верно, Овчинникова. Сенной рынок, всю партию веников, еще даже не собранных селянами, сразу же продает Некрасовскому рынку. А он- Сытному. Потом Кировскому, и так далее. Сделав круг по рынкам, мы имеем два с половиной конца, рассчитываемся с кредитом. Вы пишите кандидатские, а я это дело конвертирую, и едем в Монте- Карло! Как зачем?! Проиграть все в казно! Потому что следующий круг веников, что в это время еще только сушатся, будет по районным продбазам.
Вот, Лен! Правильный вопрос, а если мы уболтаем ПСБ на крупный кредит в двадцать- тридцать милионов рублей? Тут все просто. Заключаем пятилетний фиктивный договор с бельгийской фирмой на производство и поставку какой ни будь хрени. Закупаем на все деньги доллары. И оплачиваем это договор. За пять лет рубль упадет минимум в пять раз. То есть, тупо продав пятерку баксов, рассчитываемся с кредитом. А нам остается больше двадцати миллионов долларов в Бельгии. А?
Девчонки ржали, и говорили, что «Тристан, которому обман, по смерти памятник воздвигнет…»(с) — это про меня. Хорошо, что тебе долго учится. А я говорил, что вы представляете, что будет, когда я выучусь?
И у меня дома Вика не могла успокоиться. Бурчала, что я с такими разговорами, не в Москву поеду, а в места не столь отдаленные. А я возьми да скажи, что все равно Союз скоро развалится, и экономические статьи отменят. И с чего такие выводы, Коля? Дык сейчас пойду на рынок, куплю пару десятков яиц. В магазине нету. А при чем здесь развал Союза? Ну это же признак!
— Союз и не такие проблемы переживал, Коленька, и ничего. То, что ты сегодня с утра без яишницы, ничего не значит.
— Ха, этих мелочей уже столько, что непонятно, чем же государство занимается? И почему оно не может с этими мелкими проблемами справится?
— Потому что есть вещи поважнее!
— Это какие? Какие вещи нашему государству более важны, чем покой и благополучие граждан?
— Мир во всем мире, например!
— Вот ты самая умная, да?
— И добрая, и красивая. А еще, я омлет научилась делать.
— Тогда ответь мне с точки зрения омлета. Откуда ему взяться, если сельское хозяйство — убыточно?
— Но можно же как то стимулировать куроводство!
— Ага-ага. И увеличить яйценостность, показывая петухам куриц без перьев.
— Деревенский жлоб! Умные люди скрывают, что в детстве коровам хвосты крутили.
— Расскажи мне, кто, как и зачем, крутит коровам хвосты?
— Андреев! Не зли меня. Какое отношение коровы, курицы и омлет имеют к распаду СССР.
— Вот офигенная ты, Лишова. Вот даже слов подобрать не могу, насколько. Но умения мыслить стратегически в тебе, как умения варить борщ — нет, и не предвидится.
— Сковородкой в лоб?
— Молчи. Просто вспомни, что каноническая ленинская работа «Основные Задачи Союзов Молодежи» — это ответ Ленина на вопрос из зала — «Почему в деревнях нет колесной мази?». И — вуаля! Агитация, собрания, взносы, стройотряды и вот это вот все. А тут- омлет! Глядя на него, открываются такие бездны, куда там колесной мази!
— Ты можешь простым языком сказать, что ты имеешь ввиду?!
— Цены на продукты, товары и услуги определяются нормативно. Расходы на производство этого всего в разы выше. Ты лучше меня знаешь, что это чистый убыток.
— Но есть же какие то производства или регионы…
— Профильные отрасли не в состоянии обеспечить население ТНП и продуктами. Все и повсюду. Причём, даже неважного качества. С некоторых пор существенная часть зерна, в частности, закупается у врагов. И много чего ещё.
— Но финансируется то это, за счет прибыльных отраслей!
— Назовите мне их, Виктория Борисовна. Я жду, не стесняйтесь! У меня, где-то «Известия» завалялись, с бюджетом на следующий год. Могу предоставить.
— Не нужно. Я поняла. Кроме нефтяной и газовой промышленности доноров нет.
— Не очерняй. Там еще рыбаки, и полезные ископаемые. Апатиты всякие, бокситы и уголь. Пароходства различные. Но профицитом и не пахнет. А внешнеторговое сальдо в минусе.
— А нефть второй год падает.
— Вот, же, Виктория! Стоит тебе отвлечься от неприличных мыслей про меня, ты начинаешь думать.
— А если тебе надеть на голову кастрюлю, и стучать в нее половником, это больно?
— А смысл?
— Очень хочется.
— Вот я и говорю. Нашему государству много хочется, а возможностей уже и нет. В Афгане поставленные цели не достигнуты. Поэтому с Польшей сделаем вид, что все нормально. Социалистический лагерь и неприсоединившиеся страны, хотят подачек, можно нефтью. А население Союза звереет от дефицита. И сказанная тобой, Виктория, мысль будет овладевать массами.
— Какая?
— Что можно же взять отдельную республику и в ней все хорошо. Особенно, если не делать этих бессмысленных отчислений в бюджет этого колхоза, под названием СССР.
— И что, Республиканские Центробанки не станут перечислять деньги в союзный бюджет?
— Нет, Солнце, не станут.
— И что дальше?
— Через год после этого СССР прекратит существование. Все просто. Союзное правительство лишиться ресурсов. И республиканские правительства просто от него откажутся.
