А ты? Ты до сих пор не за признание

На книги переводишь цедру лет?

Письма

С такой бесконечностью Рим сокрушён и гибли Помпеи,

С такой бесконечностью звёздам по сумраку плыть.

С такой бесконечностью точно никто не умеет

Любить.

А я? Посмотри, я, ведь зная, чем кончится дело,

Готова растратиться в ноль ради места в аду,

Во мне никогда не бывали рассудок и тело

В ладу.

Я письма пишу – ты, естественно, их не откроешь,

Ты вспышки боишься нелепостей очередной.

Ты весь неудачный фрагмент на полотнище смоешь

Водой.

Возрождение

Ты ищешь ответы в старинных книгах –

Зачем мы погибли, за что погибли?

Как Фауст, просишь послать видение

В разъяснение.

Напрасно ты целое утро листаешь Библию –

Из Библии всё (почти) с задумкой «до грехопадения».

А ты уже тысячу раз упал и ни раз не поднялся,

С какой же любовью ты хочешь прийти к возрождению?

Сад снова на множество роз и фиалок распался,

И каждая роза нашёптывает наваждение.

Ты думаешь, это легко! Испарится душевная смута,

И станешь счастливее всех и влюблённей на свете ты,

Ты правда считаешь, что можно спалить за минуту

Те чувства, что маялись в сердце десятилетия?

Наивно. В наивности все мы немного похожи!

Напрасно твердишь ты под нос настоящие истины.

Теперь тебе времени надо стотысячно больше,

Стотысячно больше, а силы-то надо – неистовой…

Шепот

Всего один с отравой кубок

Сведёт с дороги – в ночь сведёт.

Один чудовищный поступок

Сто добрых дел перечеркнёт.

Одно бесчувственное слово –

О нём твердили столько лет!

И взгляд один во взгляд другого

Испепеляет ваше: «Нет».

Одна забившаяся злоба

Приводит в длительную месть,

И одиночество в ознобе

Одно – а кажется, не счесть.

Лишь шепоток во тьме проклятой

И кажется, что далеки

Единственная ласка чья-то

И долгое тепло руки.

И даже в самый страшный вечер

Не забывайте за чертой,

Что хамство вежливостью лечат,

А злобу лечат добротой.

Идеалы

Слишком просто – не тот,

Не для яркой и ветреной жизни,

Как на Royal Ascot –

Не хватает харизмы.

Слишком сладко – зачем?

Иногда обаятельна горечь,

Слишком ярко – в луче

Не расплавится горе.

Идеал – ну и что?

Зародившийся в будничном склепе,

Идеал в первый шторм

Превращается в пепел.

Слишком громкая речь –

Тишина притягательней часто,

Новый друг в ноябре –

Слишком поздно для счастья.

Знаю всё, но, любя,

Одного я прошу – умоляю!

Бесстандартно тебя

Я из всех выбираю.

Ночь. Луна за занавесками

Ночь. Луна за занавесками,

Белые улыбки роз

И с невидимыми лесками

В небо брошен бисер звёзд.

Тишина. Нева и сумерки,

Сладкий аромат цветов.

Мечты с годами умерли,

И от этого светло.

Это вовсе не бесчувственность

И не чья-нибудь вина.

Я люблю свою задумчивость

И люблю гулять одна.

Грусть

Хватит болеть.

Смотри!

Это тот билет.

Смотри!

Это россыпь та,

Наша майская темнота.

Хватит грустить.

Внутри

Чувство грузить

На страх.

Было, прошло – забудь,

Вылечись как-нибудь.

Столица

Я не поверю никогда,

Что есть ревнивей города.

Милей и тише все ревнивцы.

В тревоге, в мыле и в слезах

Сбеги на сутки из столицы:

Её Арбат стоит в глазах.

Вот встали розы, вот музеи,

Вот нищие, на хлеб прося,

Вот умудрённые, как змеи,

Ненастоящие друзья.

И льющиеся звуки вальса

Из-под двери на тротуар.

Всё манит, шепчет: возвращайся!

Твой Ритц и твой Тверской бульвар.

Это чайное платье тебе к лицу

Это чайное платье тебе к лицу,

Только волосы собери слегка.

Хорошо, что открыта по локоть рука,

Что подол расцветает лиловым к концу.

Только серьги сними и колье отложи,

Вместо них предлагаю любовь.

В этом платье с цветами мне видится жизнь,

С этим платьем готов согласиться любой.

Даже тот, кто надменен, кто резок и строг,

Даже самый бездушный и злой

Прочитает твои кружева между строк

И, читая, не сможет браниться с тобой.

Новая встреча

Любила, но не обещала.

А ты опять ревнуешь!

Брось.

Ребром поставлен наш вопрос,

Уже история не шалость.

Ты до того привык к скандалу,

Ты так привык разоблачать!

И наших встреч разбить печать

Всё время силы не хватало.

Всё кончено, забот не надо,

И для тебя не тайна – он!

Я с ним! Мы пишем у колонн

Элементарную балладу.

А той, особой, не начну я.

И ты сказал, что всё прошло,

Но смотришь ты местами зло.

Ты с первых встреч любил, ревнуя!

И всё равно у колоннады

Твой взгляд ловлю среди чужих –

В нём драма, вечность, крики, жизнь…

Я это жду. Мне это надо.

Твой взгляд, любимый взгляд, усталый,

Ты – мой порок и мой каприз!

Я провожу то вверх, то вниз

По ножке винного бокала.

Ты замечаешь.

Ближе к ночи

Мы покидаем карнавал.

Ты любишь, ты не забывал.

Хочу того, чего ты хочешь…

Рассвет оранжевым рисует.

Ты оживил мечты мои.

Но, стоп! С другой ведь по любви?

Ах да, любви не существует.

Есть центры маленьких вселенных,

И я ещё скажу в конце,

Что ты – мой центр.

Любовь и скандалы

Ты в поисках другой, а я – другого,

Мы в ссоре уже больше двух недель,

С мартини начинается апрель

И завершать скандал – желанья никакого.

У всех свои привычки, и бывает,

Что жить спокойно – не предел мечты,

Что каждый день есть кайф сжигать мосты,

Всё строить заново, как только рассветает.

Покой логичен в идеальных парах,

А мы не идеальны – что на вид,

Что в глубине души. Скандал бодрит.

Все чувства, всё острей и ярче всё в скандалах.

И сколько лет, сходясь и разлучаясь,

Друг с другом мы не попадаем в такт,

Мы любим так, живём, мы шутим так,

Мы признаёмся так друг другу и скучаем.

Один из тех, кто меня вдохновляет

Не обернувшись, я,

Спеша, о прошлом мыслями горю,

И, может быть, горя,

Я так тебя храню.

Озноб, ветра, метель –

Ты – жизнь и тепло, ты нужен мне.

Ты – Цвейг, ты – Рафаэль,

Ты – Гёте, ты – Моне.

Нет в книгах ничего,

Не существует статуй и картин,

Увы, для одного,

Но пишет сам один.