Малфой не решался даже моргать, чтобы не спугнуть её. Елена глубоко вздохнула и откинула голову.

- Он выследил меня в лесу, где я скрывалась. Когда я отказалась вернуться с ним, он пришел в ярость. У барона всегда был бешеный темперамент… В ярости от моего отказа, ревнуя к моей свободе, он ударил меня кинжалом.

- Барон?.. Тот самый?..

- Да, теперь его называют Кровавый Барон, – сказала Серая дама и слегка раздвинула мантию, показав темную рану на своей белой груди. – Когда он увидел, что натворил, его обуяло раскаяние. Он схватил оружие, лишившее меня жизни, и нанес себе смертельный удар. И сейчас, столько веков спустя, он носит на себе цепи в знак покаяния… и поделом, – добавила она горько.

- А диадема?..

- Она осталась там, где я её спрятала, заслышав приближение барона. В дупле старого дерева.

- И где же росло это дерево?..

- В лесах Албании. В безлюдном месте, где, я надеялась, мать меня не найдет.

- А тот, кто расспрашивал вас… Это был тот, кого теперь называют Темным Лордом? – решился уточнить Драко.

Елена опять молча кивнула.

- И вы не знаете, что дальше произошло с диадемой? – разочарованно вздохнул он.

- Ну почему же, – усмехнулась Серая дама. – Мы с ней связаны в некотором роде… Диадема стала моим проклятием. Я чувствую её. Он… он осквернил её темнейшей магией, теперь она не более, чем сосуд…

- И вы знаете, где она? – с внезапно вспыхнувшей в нем безумной надеждой, спросил Драко, взглядом умоляя её дать положительный ответ.

- Где-то в замке, – неопределенно ответил призрак. – Я не знаю точно, где она, но диадема здесь, где-то рядом, я ощущаю её присутствие… Простите, юноша, но больше я в самом деле не знаю.

- Это я должен благодарить вас, – Драко склонил голову в изящном поклоне, – и благодарю.

Серая дама улыбнулась ему одними уголками губ, развернулась и растворилась в ближайшей стене. И Драко не мог бы поклясться, что тихое “Удачи!” ему не послышалось.

====== Глава 135. ======

Гарри сидел у входа в палатку, смотрел на заходящее солнце и бездумно вертел в руках Бузинную палочку.

Он не хотел её. Никогда не хотел. Тогда, в доме Ксенофилиуса Лавгуда, когда они только услышали легенду о Дарах Смерти, он про себя сделал свой выбор. Мантия у него и без того была, и он в полной мере осознавал, сколько раз она спасала его, помогала выбраться из передряг, но… но он без раздумий обменял бы её на Воскрешающий камень. Тот самый, который теперь, после игр с ним Волдеморта и Дамблдора, наверняка был просто треснувшей, растерявшей всю свою удивительную магию, бесполезной галькой. А палочка… Он тосковал по своей, той самой, единственной его защитнице. Остролист и перо феникса. Одиннадцать дюймов. Что бы ни думали Гермиона и Рон, он знал правду – это она спасла его в ту ночь, когда они с Хагридом бежали от Волдеморта. Это она вернула в мир живых его родителей в ту ночь на кладбище. С ней, его преданной соратницей, он чувствовал себя защищенным. А Бузинная палочка… Возможно, она в самом деле сильна и могущественна. Но ей незнакома преданность, чужда верность. Она уважает лишь силу и подчиняется сильнейшему. Достаточно ли он силен для нее?.. Тогда, на свадьбе, это была чистой воды случайность – теперь он видел это особенно ясно. Малфой не собирался нападать и драться с ними. Он просто смотрел… смотрел на Гермиону. Примет ли Бузинная палочка этот абсурд за честную победу?.. Хватит ли на это её разума – если вообще допустить, что волшебные палочки хотя бы в каком-то смысле разумны?..

Проверить было проще простого. Нужно было просто опробовать палочку в деле. Но что-то останавливало Гарри, и он не мог признаться даже самому себе, что этим “что-то” был страх. Оказаться недостойным. Слабым. Беспомощным. Опять. В который раз…

- Гарри! – Гермиона окликнула его робко, несмело, как будто всерьез боялась, что он заколдует её палочкой, которую она сама так опрометчиво отдала в его руки.

Она приблизилась, держа в руках две кружки горячего чая. Они толком не разговаривали вот уже три дня, с того самого утра после Годриковой впадины. Гарри старательно избегал её, а Гермиона не настаивала, давая ему время успокоиться и принять правду.

Гарри не хотел этого делать. Он хотел забыть и делать вид, что ничего не изменилось, и все осталось по-прежнему. И это ему вполне удавалось, пока Гермиона не возникала у него перед глазами, одним своим видом обрушивая на него всю эту новую, непостижимую для него правду. Она и Малфой. Гермиона и Пожиратель смерти. Невозможно. Немыслимо.

- Все еще злишься на меня? – спросила она, делая вид, что не замечает того, как старательно её некогда друг отводил глаза в сторону.

- Я не злюсь, Гермиона, – вздохнув, сказал Гарри. – Я… мне сложно объяснить. Я доверял Дамблдору, а оказалось, что он оставил меня с невыполнимым заданием и пустыми руками, что я ничего толком о нем не знал. Я верил ему, он был для меня почти что Богом, а я для него, как оказалось – только пешкой, фигуркой на доске, которая должна сыграть свою партию, не более того. Я доверял Рону, думал, он мой лучший друг, всегда прикроет спину, не предаст – а он просто развернулся и ушел тогда, когда оказалось, что мне нечего ему предложить. Я доверял тебе… Ты единственная всегда была со мной, что бы ни случилось. Единственная верила мне, в меня. И ты до сих пор со мной… но и у тебя свои секреты. И я думаю, ты рассказала мне далеко не все из них.

- И ты боишься доверять мне, потому что ждешь очередного ножа в спину, – поняла Гермиона. – Не оправдывайся, я понимаю. Правда понимаю. Но я хочу, чтобы ты знал: Драко ничего не меняет между нами. Он уже был мне дорог, когда я согласилась отправиться с тобой. Он был в моей жизни все это время. И от того, что раньше ты об этом не знал, а теперь знаешь, ничего не изменилось. Посмотри на факты объективно: я все еще здесь, с тобой. Я верю в успех. И мы добьемся своего, чего бы это ни стоило, – она улыбнулась и сжала его руку. – Ты можешь доверять мне, Гарри. Доверять нам.

- Тебе – да, – осторожно ответил Гарри, – но Малфою?.. Пожирателю смерти?

- Гарри, подумай вот о чем, – сказала Гермиона. – Ты знаешь, что он неравнодушен ко мне. Это не я тебе сказала, это ты сам заметил и пытался проводить со мной беседы на эту тему, помнишь? И вообще, пойдем в палатку, холодно тут уже.

Гарри фыркнул и улыбнулся, вспоминая прошлый год в Хогвартсе. Квиддич… Рождественский бал… Сейчас это казалось далеким и таким детским, глупым, наивным… Он поднялся и поплелся в палатку вслед за Гермионой.

- А теперь вообрази мир, в котором мы с Драко могли бы быть вместе, – продолжала между тем она. – Чистокровный и грязнокровка. Пожиратель смерти и подруга Гарри Поттера. Разве это может быть возможным в мире, где победил Сам-знаешь-кто?

- Но даже если он проиграет, вы… вас все равно никто не поймет и не примет, Гермиона! – горячо возразил Гарри. – Потому что он так и останется Пожирателем смерти, убийцей, преступником с меткой на руке, которого упекут в Азкабан.

- Пусть попробуют, – недобро усмехнулась Гермиона, и от этой усмешки у Гарри мороз побежал по коже. – Он сделал достаточно для Ордена и невинных людей, чтобы его оправдали, поверь. А если нет… Что ж, я не оставлю от Азкабана и Министерства камня на камне, если с его белобрысой головы упадет хоть волос. А бессмертных среди них, насколько я знаю, нет.

- Развяжешь третью магическую войну ради Малфоя? – несмешно пошутил Гарри.

- Надеюсь, волшебникам хватит ума в неё не ввязываться, – с улыбкой поддержала его шутку Гермиона. – Но, говоря о Второй магической, у Драко есть все основания желать нашей победы. И ты поймешь это сам, если отбросишь предрассудки и попробуешь взглянуть на ситуацию объективно.

- Я попробую, – пообещал Гарри. – А что насчет того, что он помолвлен, Гермиона?

- Он такой же жених Гринграсс, как преданный слуга Сам-знаешь-кого, – фыркнула девушка.

- И поэтому ты так плакала, когда об этом узнала, да? – зеленые глаза Гарри проницательно смотрели на неё.