- Ты не виноват, я тоже хотела там побывать, – возразила она. – Я вправду думала, что Дамблдор мог там оставить нам меч. И, кроме того, змею мы все-таки убили, – Гермиона просияла счастливой улыбкой, как будто смерть мерзкой твари Волдеморта была для неё лучшим рождественским подарком. – Так что там произошло, Гарри? Что произошло, когда она отвела тебя наверх? Змея пряталась где-то на втором этаже, да? Убила Батильду и напала на тебя?

- Нет, – ответил Гарри. – Она и была змеей… вернее, змея была ею… с самого начала.

- Что?.. – оторопела Гермиона.

- Наверное, Батильда уже довольно давно умерла. А змея… была у неё внутри. Её оставил в Годриковой впадине Сама-знаешь-кто, чтобы караулила. Ты была права: он знал, что я туда вернусь.

- Змея была внутри Батильды? – лицо Гермионы приобрело изысканный нежно-салатовый оттенок и, казалось, её сейчас стошнит.

- Люпин говорил, что мы столкнемся с магией, которую и представить себе не могли, – пробормотал Гарри. – Она не хотела разговаривать при тебе, потому что говорила-то она на змеином языке, все время говорила на змеином, а я и не заметил, я же её понимал. Как только мы поднялись наверх, змея известила Сама-знаешь-кого, я все слышал мысленно, я почувствовал, как он обрадовался и велел меня схватить… а потом…

Гарри бросил короткий взгляд на все еще зеленоватое лицо Гермионы и решил избавить её от лишних подробностей.

- Она преобразилась, обернулась змеей и бросилась на меня, – он посмотрел на следы от зубов. – Ей не было приказано убить меня, только задержать, пока не явится Сама-знаешь-кто.

- Я услышала грохот, – подхватила его рассказ Гермиона. – Поднялась наверх, а там она… обвилась вокруг тебя. Я так боялась задеть тебя, поэтому просто отшвырнула её в сторону, но уходить надо было быстро, поэтому я разбила окно и выбросила нас оттуда. Хорошо, что… в общем, что Батильда была уже мертва. Никому не пожелаю заживо поджариться в Адском пламени, – и она поежилась, как будто языки магического огня все еще могли лизнуть ее кожу.

Гарри согласно кивнул, сел и откинул в сторону одеяла.

- Эй, ты куда собрался? – нахмурилась девушка. – Тебе надо отдохнуть!

- Это тебе нужно выспаться. Не обижайся, но выглядишь кошмарно. Я приму душ и подежурю. Где моя палочка?

Гермиона молча смотрела на него.

- Где моя палочка, Гермиона?

Она закусила губу, глаза её наполнились слезами.

- Гарри…

- Где моя волшебная палочка?

Гермиона наклонилась, подняла что-то с пола и показала ему.

Палочка из остролиста переломилась надвое, только стержень от пера феникса удерживал обе половинки вместе. Гарри взял палочку в руки, словно это было живое раненое существо. Он не мог собраться с мыслями, все терялось в тумане страха и неуверенности.

Гарри протянул палочку Гермионе :

- Почини её! Пожалуйста!

- Гарри, вряд ли я… когда она вот так сломалась…

- Пожалуйста, хотя бы попробуй, Гермиона!

- Р… Репаро!

Отломанная половина приросла на место. Гарри взмахнул палочкой:

- Люмос!

Вылетели несколько искорок и сразу потухли. Гарри прицелился в Гермиону :

- Экспеллиармус!

Волшебная палочка Гермионы, слабо дернувшись, осталась у неё в руке. Палочка Гарри не выдержала ничтожного магического усилия и снова переломилась пополам. Гарри смотрел на неё с ужасом. У него не укладывалось в голове то, что было перед глазами. Волшебная палочка столько с ним пережила… И теперь, когда они в бегах, когда в любой момент может понадобиться отбиваться, он остался совершенно безоружным и беспомощным, как ребенок…

- Гарри, я понимаю, как дорога она была тебе. Поверь, я понимаю. Но, раз так сложилось, нужно двигаться дальше.

Затуманенными глазами он увидел, что Гермиона что-то протягивает ему.

В её руках лежала волшебная палочка. Длинная, узловатая, намного длиннее его собственной… волшебная палочка, которую он видел в руках Альбуса Дамблдора.

Гарри задохнулся.

- Гермиона, что это… откуда…

- Бузинная палочка, Гарри, – проговорила Гермиона. – Та самая Бузинная палочка. Дамблдор… мы виделись незадолго до его смерти. Он отдал её мне, ничего не объяснил, но велел спрятать и беречь. Он знал, что Сам-знаешь-кто будет искать её, и если обо всем узнает, убьет Драко.

- Драко… Драко Малфой? – не поверил своим ушам Гарри. – При чем здесь Малфой?!

- Он был её истинным владельцем, – объяснила Гермиона. От воспоминаний её последнего разговора с Дамблдором горло сжималось так, что трудно было говорить. – Или, во всяком случае, Сам-знаешь-кто мог так подумать. Драко обезоружил Дамблдора тогда, на Астрономической башне. Этого вроде как достаточно, чтобы Бузинная палочка признала его своим владельцем, потому что больше никто Дамблдора не побеждал, он умер… от другого. Как ты понимаешь, Сам-знаешь-кто церемониться не стал бы, и убил бы Драко, чтобы завладеть палочкой. Он и сейчас может это сделать, ведь он не знает, что…

- Что я выбил палочку из рук Малфоя тогда, на свадьбе, – закончил за неё Гарри. – Но у него была другая палочка!

- Я думаю, для магии это все равно, – пожала плечами Гермиона. – Важна суть, а не форма. Теперь ты её хозяин. Бери.

Гарри несмело прикоснулся к палочке, а потом нерешительно обхватил древко. Палочка легла в его руку так, как будто была всегда предназначена ему, древко потеплело; он почувствовал магию, пробежавшую сквозь его пальцы.

- Почему ты не рассказала раньше? – Гарри поднял на подругу полные недоумения глаза. – Если ты знала это еще… с лета, и все это время палочка была у тебя… Почему, Гермиона?

- Я не знала о том, что она особенная, Дамблдор мне ничего не рассказал, – ответила Гермиона, прямо встречая его обвиняющий взгляд. – Я все поняла только после того, как мы поговорили с мистером Лавгудом. Но у тебя была твоя палочка, и Бузинная… – она смешалась на мгновение, сглотнула и продолжила: – была тебе без надобности.

- Ты защищала Малфоя!..- это прозвучало обвинением.

- Защищала, – согласилась Гермиона. – Защищаю и буду защищать. Всегда. Надо было давно сказать тебе, но… так уж вышло. Я люблю его. И он любит меня. Тебе стоит это принять, Гарри.

- Но он Пожиратель смерти! – вне себя закричал Гарри. – Он наш враг! Он убийца, Гермиона!

- Я тоже убийца, Гарри, – спокойно сказала она. – Ты забыл о Сивом? Тогда я скажу тебе, что он был не единственным. И мне не жаль.

- Но ты – это ты, ты это сделала… Ты хороший человек, Гермиона!

- Нет, Гарри, – она горько усмехнулась. – Давно нет. Я просто делаю все, что необходимо, чтобы мы победили, а эта война закончилась. И Драко делает то же самое.

- Убивая людей?!

- Убивая. Спасая. Защищая. Предавая. Мы все это делаем – обманываем, лжем, притворяемся не теми, кто мы есть. Это война, Гарри, очнись! Не квест с поисками Философского камня, не загадки на русалочьем языке на Турнире Трех волшебников. Война, в которой гибнут люди – каждый день, пока мы сидим здесь, не зная, что предпринять дальше. Война, в которой мы должны победить. И выжить. Любой ценой. Сними уже свои розовые очки и оглянись, Гарри! Не тебе его судить, ты не был на его месте!

- А ты была?!

- Я смотрела его глазами. Например, на то, как эта ручная зверушка Сам-знаешь-кого за столом в Малфой-мэноре на виду у всех Пожирателей смерти заглатывала целиком тело моего преподавателя по маггловедению. Как думаешь, кто-нибудь из них хотел бы оказаться на месте Чарити Бербидж? Нет, все молчали, глядя в пол, и никто не посмел ей помочь. Потому что каждому, кто сидел там, было ясно, что скажи он хоть слово – станет для милой змейки ужином. И я спалила эту тварь в Адском пламени без сожалений.

- Он… он мог уйти… уйти в Орден или с нами… – попытался возразить ошеломленный Гарри.

- И тогда Нагайне скормили бы его мать? – усмехнулась Гермиона. – Или отца? Ты бы мог? Так поступить со своими родителями? Развернуться и уйти, зная, что то, что с ними сделают за это, будет похуже смерти? Не суди его, Гарри, не смей. Никто не смеет.