- Прелесть моя, цветочек... – Засюсюкал он, заворачивая недовольного мужа в объятия. – Король моих чресел...

Васька позволил уломать себя на обнимашки, но сидел на коленках альфы (а коленки то болят, между прочим!) набычившись. Бычку Вася включал регулярно с первого дня знакомства и до сих пор, и это Владимира Иваныча несказанно умиляло.

- Чем я провинился перед моим светом в окошке? – Пел Владимир Иваныч и злобно зыркнул на замаячившего в дверном проёме внука, мол, сыбись, пока я добрый.

- Вован, блять! – Развёл руками его уже-не-совсем-рыжий омега. – Почему ты мне не сказал?

- Не сказал что, мой нежный бутончик?

- Соулмейты!

- О... – Владимир Ивыныч не нашёлся с ответом. – Да я и забыл уже, мой пирожок с голубятинкой. Думал, ты сам допрешь. Кто ж знал, что ты такой тупенький... – Весёлое хихикание прервал удар локтём по солнышку. – Не кипишуй, барбариска, ну не сказал я, и что? Я вон даже твоему папе сказал, чтобы он тебя мне доверил, маме твоей сказал, чтоб понравится. А тебе думал, скажу, когда предложение делать буду. Да чето как-то завертелось всё, закрутилось... Кольцо в головоломку засунул... думал, потом ты типа её откроешь и ебать романтика будет.

Вася посмотрел на него как на дибила.

- Код говори. – Приказал.

- От чего?

- От головоломки.

- Аа... так ты её ещё не выбросил, мой тигрёнок?

- Не. Подарок же.

Владимир Иваныч задохнулся в приступе счастья. Он то все эти годы считал, что его омега – неромантичный сухарь! А он хранил бесполезную головоломку, его первый подарок!

- Код – дата нашей первой встречи...

- Я ебу что ли, какое там число было.

Вася посмотрел на него раздраженно, и улыбка на лице Владимира Иваныча закисла. Он и сам не помнил.

В итоге Вася притащил головоломку, которую хранил то в ящике, то в кармане, то в сумке, они вместе со старшим и младшим внуками наперепробовали с десяток дат, заебались, особенно мелкий, и Андрей предложил разъебать головоломку к хуям. Так и сказал, кого стесняться, все свои. Притащил дрель, молоток, ещё какие-то инструменты юного пыточных дел мастера, и распечатал, наконец, эту доисторическую коробочку. А затем довольно протянул омега-деду дорогущее пафосное кольцо с ебанистическими брюликами со

словами “ебать, ты, деда, пижон”, на что Вован улыбнулся, как главный лев на прайде, и ответил: “учись, пездюк”.

Васька нацепил кольцо не на палец (не с бриллиантами же грядки копать), а на шею и романтично прошептал Вовану на ушко, пока они сидели у костра с потомками:

- Пошли в дом, ебать тебя буду.

Владимир Иваныч сглотнул вязкую слюну, но не от страха, а от предвкушения. С тех пор, как Васька настиг омежий климакс, тот ввёл в их сексуальную жизнь много разнообразных практик. А Вован никогда не был слишком горд, чтобы не признать хотя бы себе, как они ему по нраву.