– Всякое происходит, все вещи имеют душу, живое все вокруг, хоть мы того и не замечаем! И добавлю от себя, я много лет уже занимаюсь ювелирным делом, как мой отец и мой дед, и прадед, разные бывают камни, таких как этот я еще не видел. Обычный вроде бы, но словно живой… Говорят, бриллианты приносят счастье только честным людям с храбрым и пылким сердцем. И если Вы, прожив жизнь, останетесь чисты душою, и камень сочтет Вас достойным владельцем, душа Ваша сольется воедино с духом камня , и любому, кто примет это украшение как дар небес, оно придаст благородство и храбрость львиного сердца. Носите бриллиант как можно ближе к телу, и он защитит Вас, если сочтет нужным!

– Я учту, – только и ответил юноша, расплатился и вышел на пронизывающий ветер. Но висевший на цепочке под рубашкой кулон согревал своего владельца, вдохнув в него с первою же каплей этого животворящего тепла искру новой жизни, проходившей раньше стороною, но теперь зовущей и манящей. Запахнувшись в плащ, юноша зашагал вверх по улице, и постепенно затерялся в пестрой многолюдной толпе на базарной площади. Величественное небо вздохнуло первыми порывами бури, закачались деревья в аллее, и над городом закружил снег. Но время бежит неумолимо, спустя мгновенье вы увидите, как зацветут сады, веселые стайки воробьев, шумя, вспорхнут из кустов, настанет лето, а после снова пойдет снег.

– К барьеру, господа! – и молодой человек с темными усиками, едва прикрывающими легким пушком верхнюю губу, принял пистолет из рук встревоженного секунданта.

– Я умоляю Вас! – делая ударение на каждом слове, зашептал тот ему на ухо, – Вас убьют!

– Честь моей сестры – ставка в этой безумной игре, – дрожа от гнева, прошептал в ответ молодой человек, – как могу я искать примиренья! Даже если впереди меня ожидает смерть, хоть я тому не верю! Небо воздаст этому негодяю по заслугам!

– Вопрос лишь в том, когда воздаст? – возразил секундант.

– Вы что, надумали мириться со мною? – лениво и безо всякого выражения произнес высокий и, несомненно красивый, на взгляд любой женщины, человек. Он смотрел на юношу и его секунданта блестящими черными глазами, которые тоже были по-своему очень привлекательны, если бы не веяло от них холодом и равнодушием, и в тот момент взгляд не был бы таким беспощадным и пронизывающим.

– Отнюдь! – резко ответил ему противник, – Хотя, на миг мне показалось, что Вы, быть может, в состоянии раскаяться в содеяном. Что дела, впрочем, не меняет!

– Приятно, что хоть Вы и трус, но пытаетесь казаться мужественным человеком, – все также безразлично произнес мужчина, повернувшись спиной и направляясь на позицию. Прошел недавно легкий дождик, воздух был свеж и прохладен, и он вдыхал его с наслаждением. Нет, дуэль его не занимала. Перед скользнувшим по опушке взором, предстал на миг стройный стан красотки, ожидавшей его ввечеру, ничего общего не было у нее с прелестной сестрою оскорбленного юноши, чья еще по-девичьи свежая прелесть скоро, должно быть, увянет, ведь слезы пагубны для девичьей красы. Вокруг прелестного ротика залягут глубокие складки, а золото волос потускнеет, глубокие ярко-синии глаза поблекнут… Но нет, по своему она была чудо как хороша! А этот несностный юнец теперь строит из себя добродетельного брата, словно не он, выпрыгивая на днях из окна какой-то маркизы, сломал несколько розовых кустов в саду. Лицо мужчины скривилось в усмешке.

– Сходитесь! – Мысли прерваны, но ничего, к раздумьям можно вернуться и позднее. Молодой человек, весь дрожа, едва сделав несколько шагов, спустил курок, пуля пронзительно свистнула, и его изумленный противник упал на траву.

– Убит? – в изумленьи вскричали оба секунданта. О нет! С усмешкой мужчина поднялся с влажной травы, нет, его время придет не скоро, он знал, он чувствовал это, и когда оно придет не шальной пуле, пущенной испуганным мальчишкой, суждено будет прервать его земной путь.

– Я бы дал Вам совет, мой юный друг, – его голос, лишенный выражения, холодный и бесстрастный, резким звоном резал слух онемевшего от смешанного чувства страха и удивления юноши. – Никогда не стреляйте сгоряча, да боюсь, совет мой уже Вам не поможет.

Он взвел курок и медленно поднял пистолет, дуло сверкнуло солнечным бликом, в ушах юноши гулким и четким ритмом застучала кровь. – Жак! Жак! Нет! – слышал он откуда-то издалека. Вспугнутые птицы поднялись над лугом, заржали лошади. А мужчина бросил пистолет на траву, отвернулся, вскочил на коня и умчался прочь, к ожидавшей его скучающей даме, ведь близился вечер, должен быть бал. Жак остался лежать на траве, еще влажной от дождя, он не знал смерть ли это, но все подернулось какой-то сумрачной дымкой, только солнечный зайчик играл на дуле пистолета. Жак еще вернется в нашу историю много времени спустя, его кристалл запомнит. Но никогда не смог бы этот робкий юноша пробудить дремавшую в камне могучую силу, укротить и заставить ее огонь гореть ровно и ясно.

– Как ты прекрасна сегодня! – зарываясь в облако огненных волос, прошептал девушке ее возлюбленный, совсем забывший уже и о сестре Жака, и о страстной красотке, к которой умчался в ту ночь.

– Только сегодня? – надув губки, протянула она.

– Сегодня, всегда, разве для тебя важно время? Ты ведешь ему такой точный счет? – он лениво прикрыл глаза, как эта Люсиль невыносимо глупа, как она надоедлива, вот и завтра опять будут те же вопросы, и также надует она свои пухлые губы.

– Я… – начала что-то страстно шептать ему на ухо рыжеволосая красавица. Но шаги прогремели на лестнице, и вот уже ее возлюбленный на ногах, сверкнули шпаги.

– Ах ты, мерзавец! Да я.., – не помня себя от бешенства, муж Люсиль делал выпад за выпадом, но вот он ошибся один раз, второй и упал на узорный каменный пол, захлебываясь кровью.

– Боюсь, нам придется расстаться! Я не имею общих дел с почтенными вдовушками! – хлопнула дверь, и сквозняк задул догоравшую свечку. Было еще по-летнему тепло, хотя на дворе уже стоял сентябрь, не набрасывая камзол, лишь застегнув забрызганный кровью жилет, темноволосый мужчина заторопился прочь. Ему хотелось спуститься поскорее к морю, покинув этот неприятный темный квартал, где все улочки пропитаны каким-то гнилостным запахом, а камни мостовой скользкие, словно их полили кровью.

Кровью, да, может, и полили, не он ли полил? Который раз уже для его неосторожных противников все заканчивалось именно так, как закончилось сегодня для этого несчастного рогоносца. Кто же виноват, что такому глупому мужу досталась такая красавица-жена, хотя разве одну ее он называл красавицей. А тот бедный лейтенант какого-то там егерского полка, хороший по-своему человек, а так нелепо налетел на шпагу. Все ведь по собственной глупости, держал бы острый язык за зубами, глядишь, дожил бы до следующей кампании, получился повышение. Женился бы, быть может, на какой-нибудь прелестной девчушке, разобрался бы с годами, из-за чего стоит затевать дуэль… Мысли уносились все дальше, вспомнился прошлый год, пролетевший пестрой чередой балов, карнавалов, дуэлей и кутежей в компании случайных друзей. А два года назад? Да все тоже! А что было раньше? Веселье, безудержное веселье! Но нет, лет пять назад пришлось съездить на похороны брата, а заодно убить на дуэли того мерзавца, который соблазнил его жену и убил, опять-таки на дуэли, самого брата. Что стало с женой, вспомнить он уже не смог, а вот племянница, заботиться о которой предстояло ни в чем таком особенном, чтобы на него повесили заботу о ребенке, не провинившемуся дяде Жозефу, пребывала теперь в пансионе. На его счастье, кроме лишних забот и незаконченных дел, брат оставил после себя немалое состояние.

Сияли звезды, редкие облака седыми прядями стлались по ветру, мужчина присел на камни у воды, поднял голову и остался один на один с луною. О чем были думы его, что происходило в его душе? Ночной бриз трепал густые черные пряди с едва заметной сединой, обдавал лицо мелкими брызгами разбивающегося о камни прибоя, и тонкие струйки воды сбегали по щекам к подбородку, смешиваясь со слезами. Промчавшиеся мимо годы встали один за другим в памяти, вспомнилось все… И теперь сидел он тихо, не зная, что сказать в утешение себе, а бриллиант на тонкой золотой цепочке тихо поблескивал.