Если вдали нахожусь – на кусочки от гнева порвать охота, как только сталкиваюсь с невероятными синими глазами – просыпается зверский голод. Нижняя часть туловища наливается тяжестью, даже дыхание учащается, потому что у тела тоже есть память. Оно помнит, как нам когда-то было хорошо вместе.

Прекрати, Влад!

Гони проклятую жажду прочь!

Хотя… Что мешает мне ею пользоваться?

Брать её. Просто брать в постели, сбрасывая долбанное напряжение, и уходить прочь без слов и всяких сантиментов?! Это поможет мне быстрее забыть бывшую, когда я вдоволь ею насыщусь, и она мне надоест.

Вдруг я полюблю Лизу?

Это хорошая идея найти другую женщину, переключить всё внимание на неё.

Я же уже пытался…

Пять лет пытался, мать её, забыть гадину!

Результата нет.

Но надежда полюбить кого-то сильнее Полины, до сих пор есть.

Очень надеюсь, что это будет Лиза… Она красивая, интеллигентная, девушка с прекрасными манерами, благородного происхождения.

Но она такая… слишком правильная. Сдержанная и какая-то холодная, потому что из знатной семьи современных аристократов.

В любом случае, Власовы предателей не прощают – главный закон рода. Я не могу простить Полину! Слишком сильно она меня ранила. Я могу только утолять остатки своих чувств, выдавливая их из себя, через бурный секс.

Надеюсь, что выдержу. Не сорвусь от голода раньше, чем девчонка полностью поправиться! Ведь она… по-прежнему так дико сильно к себе тянет на моём грёбаном уровне подсознания.

Вхожу в комнату бывшей без стука – не обязан, слишком много чести. Полина находится на моей территории, её статус здесь слишком низкий. Ниже, чем у уборщицы моего дома!

Я кое-что забыл ей показать, важный документ, который вмиг развеет все сомнения, напомнив, кто здесь самое сильное звено.

Это тест ДНК.

Услышав хлопок двери, она вздрагивает, натягивая одеяло почти до самого подбородка, когда я с мрачным, холодным лицом двигаюсь к её кровати, сжимая в руке конверт с маркировкой медицинского учреждения.

– Еще не спишь?

– Не могу… Не спится.

– Ты поела? Алёна тебя накормила?

Кивает, сильнее впиваясь пальцами в простыни.

Чёрт! Эти глаза… Не могу на них долго смотреть. А ссадины на лице, ещё не до конца сошедшие? Борюсь с собой, чтобы не психануть и не прижать её хрупкое, истощённое тельце к себе с такой дьявольской силой, чтобы косточки захрустели.

– Ты должна хорошо кушать, поняла?

Чтобы я мог поскорее завалить тебя в кровать!

– Все с тобой возятся как с мученицей великой, специально этим пользуешься? Людьми манипулируешь?

– Ничего не манипулирую…

– Ладно, я здесь не для этого, вот, – кидаю конверт к её ногам. – Прочти внимательно. Это результат теста на отцовство. Здесь написано, что Вера моя дочь.

Она продолжает молчать, ведёт себя тихо-тихо, что вызывает у меня растерянность. Медленно тянет руки к конверту, касается пальцами. Странно! А где же острый язычок? Неужели полностью мне покорилась? Что-то быстро.

Наверно Полина просто устала.

– Вера должна узнать, кто её отец. Немедленно! – бросаю властный приказ. – Об этом скажешь ей ты.

– Но… – по лицу прокатываются тени беспокойства. – Как сказать? Я в-волнуюсь.

– Ты сама всё начала, тебе и распутывать этот грязный клубок.

– Влааад! Ну почему ты меня не слышишь?! Да ты просто не хочешь слышать! – с надрывом, ресницы становятся влажными, красивые, бледно-алые губы накрывает дрожь.

Я втягиваю ноздрями воздух, охота опять в спортзал – грушу колотить до потери пульса. Надо бы остановиться, сейчас… Не могу! Почему колотит всего, колбасит зверски, когда мы с ней один на один остаёмся и пытаемся поговорить? Крышу вообще рвёт капитально, в мелкий порошок уничтожает. Абсолютное безумие со мной творится! Ничего и близко, никогда не испытывал.

Потому что всё еще небезразлична…

– Пять лет назад я усвоил урок, который преподнесла мне жизнь – не доверять людям. Особенно тем, кого без памяти полюбил. Как оказалось, любимые предают в первую очередь.

Поворачиваюсь к ней спиной.

– Ты мне врёшь, Полина. Без реальных доказательств – твои слова пустышка. Скажи дочке правду! Завтра же…

Ухожу. Спокойной ночи не желаю. Потому что она не будет спокойной.

Выхожу на балкон, на мороз, в одной тонкой рубашке, чиркаю зажигалкой. Я же бросил! Сейчас срываюсь. Всё так сложно. И что делать дальше, реально? Держать их здесь до старости?

В какую яму ты себя загнал, Влад…

Бросаю окурок в снег, возвращаюсь в комнату. Беру телефон, на дисплее пять пропущенных от отца и три от Орлова. Прекрасно… Совсем забыл о своей официальной семье.

Перезваниваю ему, делая это через не хочу.

– Что за ерунда? – негодует отец. – Ты там с девками что ли забавляешься? Забыл, у тебя помолвка! Мальчишник устраиваешь? Я запрещаю. Никаких больше баб и вечеринок! Пора начать вживаться в роль примерного семьянина! Или что я зря для тебе путь к успеху собственным носом рою?! Ты мои заслуги, будь добр, уважай. Всё, что я делаю, я делаю исключительно ради тебя. Надеюсь, и ты мне отплатишь тем же добром.

– У меня была неотложная онлайн конференция, о вечеринках я думал последний раз… полгода назад. Сейчас не до этого, – хоть в чём-то ему не соврал.

Ненавижу ложь. Но, когда дело касается жизни и смерти, приходиться делать исключение…

– Ладно, – отец смягчился. – Евгению перезвони! Он просветит тебя по поводу помолвки.

– Понял. – Сухо, без чувств.

– Уважаю твоего зама! Хороший человек. Нам с ним повезло. Я же тебе говорил, что он оправдает ожидания, когда советовал его тебе, – на заднем плане вдруг кто-то хихикнул, послышался звук расстегнувшейся молнии. Отец хрипло выдохнул.

– Верно, ты как всегда прав.

– Ну всё, у меня тут важное дело горит! – раздался звонкий шлепок и женский, кокетливый смешок повторился. – До связи.

Перезваниваю Жене, и что слышу? Друг принимается в жёстком стиле читать мне нотации.

– Ты, Влад, хочешь усидеть на двух стульях, да? Не получится. Тут нужно сделать выбор: или Вера, или твоя невеста. Лиза не переживёт, если узнает, что у тебя есть дочь от девки из обслуживающего персонала. Ты представляешь, какой это плевок Авдеевым?

– Никто не узнает. Уверен, со временем всё устаканиться.

– А если нет? Если они узнают… Мой тебе совет – отпусти ты девчонку! А вместе с ней и все обиды на неё. Хочешь я помогу? Спрячу их так надёжно, даже самый опытный сыщик разведёт руками.

– Не могу.

При мысли, что придётся расстаться с дочерью, становится не по себе. Я же только недавно о ней узнал! И намертво привязался.

– Какие новости по расследованию?

– Никаких. Пока… – вздыхает. – Ничего особенного! Свежее кинул тебе на почту.

– Плохо работают твои парни. Машину, сбившую её, нашли?

– Нашли, сожённую в пепел за городом, в кювете.

– Дьявол!

Последние зацепки, и те потеряли. Машина, медсестра… Почему так не везёт?

– Думаешь это отец? Пропавший внедорожник вернули из его гаража?

– Не вернули. Один из пьяных гостей пытался его угнать. Безопасники отца сообщили мне, что ему отрубили кисти и бросили в овраг за лесом. Не знаю, насколько это правда. Лично не видел. Ты же знаешь, какие скрытные люди отца? Все боятся сболтнуть лишнего.

Да уж, узнаю почерк.

– Влад, послушай меня внимательно! Ты слишком зациклился на Агафоновой! Я прошу тебя – сосредоточься на главном! До ужина осталось совсем мало времени… Девчонка твоя сейчас в безопасности, мы её надёжно спрятали, запутали следы, рты всем заткнули. Я надеюсь, ты к ней ничего не чувствуешь.

– Я её ненавижу.

Говорю это, а у самого всплеск огненный в груди, ядерный снаряд бабахнул, выражая сопротивление.

– Всё тогда, жди звонка. Кстати, там её вещи должны были парни подвезти, получил?

– Узнаю, – сбрасываю вызов.