Я лишь кивнул. Была у меня парочка знакомых красавиц, у которых я давненько не появлялся. И пусть Медведь не одобряет наше с Фоксом поведение, что теперь и полюбоваться формами нельзя?

За окном послышался рык.

– Пришли, – открыв глаза, сказал Михаил. – Прикройте, братцы.

Я снова на всякий случай достал из голенища нож. Не хотелось зверье убивать, но если оно совсем обезумит, придется. Жизнь товарищей для меня важнее. А они в свою очередь прикроют спину мне.

Подошли к дверям и стали ждать, когда главарь команду даст в атаку ринуться. А он все что-то медлил.

– Погодите, – Михаил приподнял руку, давая понять, чтобы мы не смели двигаться с места. – Что-то не то.

– В чем дело? – я покрепче сжал в руке нож.

– Откликнулся медведь один.

– И что говорит? – полюбопытствовала сующая везде свой нос Тамара.

– Просит не трогать и дать на полянке возле терема полежать, бока погреть.

Нож чуть было не выпал из вмиг ослабевшей руки. Что за чушь?

Отошел от двери, и выглянул в окно, что находилось неподалеку. Из него как раз была видна небольшая полянка. Да им там и разместиться негде будет.

Три медведя как раз топтались на траве, выбирая место.

– Чертовщина какая-то, – пробормотал за моей спиной Волк. – И надо было ради этого сюда тащиться?

– А медведи-то шатаются, – вторил ему Косой.

И, правда, вон как лапы не слушаются, подволакиваются. А взгляды мутные-мутные.

– Р-ы-ы-ы-ы, – вдруг зарычал Михаил. – Прибью!

Главарь сжал внушительные кулаки и таки вышел из терема.

Мы же все дружно переглянулись и ломанулись следом. Даже Непоседа пошла. Ну да, ей тоже было любопытно.

– Ах, вы пройдохи! – замахав кулаками на развалившихся на земле медведей, возмущенно воскликнул Михаил. – Вот я вам сейчас…

– Р-ы-ы-ы-ы, – жалобный рык был ему ответом. Самый крупный зверь лишь лапой отмахнулся и прикрыл глаза.

– Что значит «не виноваты»?! А кто виноват?! – продолжал распаляться главарь. – Какого лешего вы тогда приперлись?

Я стоял неподалеку и внимательно следил за происходящим. Нож я машинально убрал на место. Давненько мне не доводилось лицезреть пьяных медведей.

– Кто споил? – грозно спросил у своих помощников Михаил. – Отвечайте!

Ему и ответили. Видимо, новость главарю не понравилась, потому что его лицо пошло красными пятнами, а на губах появилась предвкушающая улыбка, которая не обещала ничего хорошего тому, кто сунул медведям медовушку.

– Ле-е-еш-ш-ший, – протянул мужчина. – Ну, он у меня получит…

– Ничего я не получу, – раздался голос из ближайших кустов. – Тоже мне, суровая мамочка, встречающая пьяного сынка на пороге дома в три часа ночи!

К слову о лешем и нашем главаре. Недолюбливают они друг друга уже давно. С тех самых пор, как этот любитель поганок стал крутиться вокруг терема и требовать, чтобы мы отдавали ему часть награбленного. Платили за то, что проживаем в его лесу. Такая наглость совсем скоро надоела Михаилу и он как следует оттаскал задохлика за уши. Тот в свою очередь нанесенного оскорбления стерпеть не смог и начал пакостить. То белок в терем загонит, то воду взволнует.

– Значит, обезумевшие звери твоих рук дело?! – главарь стал медленно наступать на лешего.

Тот сгорбился, из-за чего поганки на его спине стали особенно видны. Нос-сучок пошел трещинами, зеленая кожа побледнела.

Кто-то сзади упал в обморок. Даже не стоит сомневаться, кто это у нас такой нежный.

– Вот незадача, – вздохнул Косой и вместе с Фоксом стал поднимать обмякшую девушку с земли. Вскоре она перекочевала на руки к рыжему. Ну и пусть. Он таких хлипких любит. Мне же другие больше по душе.

– С чего взял? – заблеял хозяин леса.

– Я-то на проклятие грешить стал, а тут ты! – Медведь проигнорировал вопрос лешего.

– Я их не спаивал! Они сами ко мне в землянку пришли и запасы медовухи вылакали! Грабители! – Старичок погрозил греющимся на летнем солнце любителям меда кулаком. – Совсем ты их распустил, Михаил! Не следишь за зверьем своим, а я виноват!

– А лисы и зайцы? – подал голос молчавший до этого Квакун.

– А что с ними? – сделал вид, что не понял, мелкий пакостник.

– По глазам вижу, что ты их одурманил! – главарь разбойников подошел уже достаточно близко и выдернул из спины лешего одну поганку.

– А-а-а-а-а, – взвыл тот. – Убивають!

– Ничего тебе за это не будет, – Медведь отбросил гриб в сторону. – Говори правду!

– Ладно! – решил сдаться старичок. – Вы недавно сундук с самоцветами на крышке принесли. Я требую себе половину!

Получается, все же это он зверей к нам заслал. Мстить продолжает.

– Да зачем тебе они? – искренне не понял старший из нас.

– Я на них любоваться буду.

– Народу они нужнее! – возмутился я. – Ишь чего удумал! Рожа треснет!

– Микула, успокойся, – одернул меня Медведь. – Зверье проспится и уйдет. А этот рассадник поганок как и всегда останется с носом.

– Вы еще получите! – леший потряс над головой кулачками. – Получите!

– А я уж было подумал, бой великий будет, – печально вздохнул Василий.

– И не говори, – махнул я рукой в сторону понуро уходящего лешего.

Медведи продолжали дремать на солнце, а мы дружным строем пошли к терему. Хоть одно стало понятно – лисы и зайцы не от проклятия с ума посходили – тут леший постарался. А вот с возвращением Тамары домой – беда. Тут только Кощей помочь может. А от него мы ответ вряд ли так просто получим. Испытание какое-нибудь приготовит, вобла сушеная.

– О чем задумался? – спросил у меня Волк, когда я замер посередине сеней.

– Да так, – с неохотой стал говорить. – Много у нас проблем в последнее время.

– Не грузись, – Василий довольно заулыбался. – Сегодня ночью в деревню какую-нибудь нагрянем. А у тебя везде по паре дам сердца есть. Отдохнешь.

– И то верно, – настроение стало постепенно подниматься.

Забить голову проблемами я всегда успею. А вот Катенька или Валентина… ну на худой конец, Аглая, вечно ждать меня не будут.

– Пойдем, сундук откроем, – сменил я тему. – Второй день стоит, а мы и не знаем, что в нем. Вдруг, барахло какое. Только место занимать будет.

– Я тоже хочу посмотреть, что под крышкой скрывается, – Косой дернул глазом.

Вот ведь… ушлый.

Возражать не стал. Все свои, чего аки девицы в темном уголке секретничать. Подошел к сундуку и, вновь достав из-за голенища нож, присел на корточки и стал разбираться с замком. Косой и Волк приступили к отковыриванию самоцветов.

– Что-то ты долго копаешься, – хохотнул Василий, ловко подцепляя своим ножом очередной камень.

– Не мешай.

Замок все никак не хотел поддаваться, но я не собирался сдаваться. Все равно узнаю, что в нем лежит. Не за отмычками же идти, в самом деле.

– Ну же, – поторопил меня Сой.

– Сейчас рука как соскочит, – с угрозой в голосе произнес я, – и нож как в масло войдет тебе под ребра!

– Молчу, – Косой приподнял руки в примирительном жесте. Если бы не поигрывающие холодным оружием пальцы, поверил бы, что он говорит искренно.

Наконец, раздался характерный щелчок, и замок, что крепко фиксировал крышку сундука, упал на деревянный пол сеней.

– Ну же, открывай! – Волк на время оставил дело по выковыриванию камней.

Я отбросил крышку назад, и мы во все глаза уставились на содержимое сундука.

На самом дне лежало расписное блюдечко с позолоченной каемочкой, а посередине него – спелое наливное яблочко. Такое красное и аппетитное, что захотелось взять его в руку, да откусить большой кусок, ощущая во рту сладкий сок плода.

– Пойду, поем что ли, – пробормотал Косой.

– Подожди, – Волк удержал его за руку. – Давай посмотрим хоть, что за посудина такая чудная. И зачем в сундук еду положили…

Пока они говорили, я боролся с желанием съесть это чертово яблоко. Запах, исходящий от фрукта, ударил в нос, и съесть его (яблоко) захотелось еще больше.

– Странно все это, – пробормотал я и с трудом заставил себя отвернуться от блюдечка. – Зачем какую-то посудину класть в такой дорогой сундук? Явно вещь необычная. Чувствуете, как магией фонит?