Читаем,

думаем,

создаем,

оцениваем

в правильное время

для взрослых,

родителей,

воспитателей,

учителей

«Прежде чем думать, читай»

Фран Лебовиц

(из сериала

«Представьте, что вы в городе»,

Netflix)

обложка книги: изображение от upklyak: Freepik.com

автор рисует карты, читатель охотится на сказки

когнитивные карты–точность когнитивных карт –

в погоне за эмоциями

Мы – это наш мозг. Это, конечно, преувеличение – у кого–то еще есть усы, лапы и хвост. Но… Мозг изучают с разных сторон. Например, химия мозга – это как раз та невероятная область знания, в которой сочетание дофамина, окситоцина и серотонина означает любовь. Авторы текстов тоже изучают мозг. Не с помощью МРТ или позитронной эмиссионной томографии. Веками писатели рассказывали о поведении человека в разных ситуациях, вымышленных и настоящих. Они создавали карты, по которым ходили люди. Эти карты порой были настолько искривленными, что найти в них истинный путь было трудно. И все же такие карты создаются до сих пор.

Когда–то профессором американского университета Беркли Эдвардом Толменом (1886–1959) был поставлен эксперимент с животными, которых часто изображает Бэнкси. На таком типе животных часто ставили негуманные эксперименты. Если когда–нибудь эти существа создадут профсоюз, что не так маловероятно эволюционно, то человечеству может быть предъявлено множество исков. Правда, есть надежда, что их спишут в связи с истечением срока давности. Животное запускали в лабиринт, давали время, чтобы оно нашло еду. Оно находило. Причем с каждым разом все быстрее. В конце концов, заходя в лабиринт, животное сразу бежало к еде. Человек устроен сложнее. Но принцип работает. Сначала что–то кажется трудным. Будь то езда на велосипеде или чтение, но с каждой практикой, которая положительно подкрепляется, действие становится все проще и приятнее. Животное запомнило, куда нужно бежать в лабиринте. И, узнав пространство по некоторым признакам, бежало туда, где еда. Наличие еды было самым значимым фактором для запоминания дороги. Почему разговор о развитии мы начинаем с истории не просто о животном, а об одном из самых неприятных персонажей – крысе? Эксперимент говорит нам о двух значимых для обучения вещах: что–то узнавая, мы создаем карты, причем не просто окружающего пространства, а с навигацией, со схемой действий, чтобы получить то, что нам нужно. Символически это не карты, нарисованные от руки с пометками, это карты Google, со снимками со спутника, расчетом времени на дорогу и рейтингами ресторанчиков.

Можно смотреть на познание, как на создание таких карт реальности, и мы будем говорить о когнитивных картах именно в таком, более широком смысле. Не только как карт пространства, а как упрощенных моделей реальности, которые помогают найти верное решение – сориентироваться в ней. Элементы этих карт могут быть эмоционально окрашены. И как масса искривляет пространство–время, так и эмоциональный вес искривляет карту реальности.

Если заведомо карта ложная, она не отображает действительности – она может быть воспринята правильно, но не привести к желаемому.

Картографирование процесс не математически точный, связанный с особенностью человеческого мышления создавать абстракции, воображать, творить.

Как у взрослых у нас возникает логичное желание – мы хотим создавать для детей точные карты. Чтобы они могли лучше ориентироваться в мире, понимать других людей, ставить цели и их добиваться – находить верные дороги. Как взрослые мы хотим, чтобы то, что попадает в мозг ребенка не было кривым, ложным, не было токсичным, то есть негативно действовало на эмоции и на мышление.

Логично, когда от автора научно–популярной книги мы ждем истины. А от автора художественной литературы? А от автора сказок?

История, чтобы она подействовала, по крайней мере на человека Запада, имеет структуру – начало, середину и конец. А главная задача истории – катарсис. Это известно со времен Аристотеля. Итог, который мы ждем от истории – снятие эмоционального напряжения. Ищем мы – удовольствие.

Но точность когнитивных карт и удовольствие не всегда идут рядом. И мы ловим баланс, даже в сказках: когда смысл книги – решения, которые автор предлагает, кажутся нам правильными, согласуются с нашими ценностями, соответствуют нашим нормам. То есть дополняют наши собственные когнитивные карты, а не противоречат им. И при этом еще мы получаем желаемое. Что же нам дарит удовольствие? И что подарит удовольствие детям?

Эмоции – вот то желаемое, чего мы от сказки хотим. Чтение сказок – это детская охота за эмоциями. В каждом из нас сидит охотник–собиратель.

обогащенная среда – чтение как элемент обогащенной среды

– эмпатия – идентификация – эмоциональный интеллект – эмоции для решений – понимание других

Нас формирует взаимодействие генов и среды. Есть известные эксперименты, которые упоминаются в разных источниках. Одним из авторов таких исследований была Марион Даймонд – ученый, которая открыла своими работами путь для понимания нейропластичности. Младенцев, прототипов Микки Мауса, переселяли из обычных клеток в среду с препятствиями, игрушками, которые часто меняли. Они выросли более способными, их мозг отличался от выросших в сильно ограниченных условиях.

Но нас интересует конкретный элемент среды – чтение. Есть исследование, которое доказывает, что чтение в дошкольном возрасте связано с большим развитием белого вещества мозга, в том числе большей миелинезацией1, а значит, скоростью мыслей, в тех частях, которые задействованы в формировании языка и грамотности.

Долгое время чтение было элементом обогащенной среды, теми сменяемыми игрушками, которые позволяли мозгу развиваться. Чтобы создавать карты реальности, нам необходимо чтение, но ищем мы при этом эмоции, а что же их вызывает?

Читая, мы проживаем то, что происходит в книге, как происходящее с нами. Чтение – активный опыт. То, что наблюдается при чтении, исследователи из Университета штата Огайо2 описывают как ассоциацию – читатель ставит себя на место какого–то героя. Исследователи предполагают, что читатели думают о том, о чем думает этот персонаж и испытывают похожие чувства. Косвенно это доказано с помощью использования фМРТ.

Исследования университета Эмори3 позволили сделать еще один вывод. У читателей романа были обнаружены нейронные изменения, связанные с физическими ощущениями и двигательными системами, которые позволяют предположить, что читатель воспринимает телесно происходящее с главным героем. Ставит себя на его место, переживает схожий опыт, “ощущает” его.

Люди эмоционально сопереживают, отождествляют – идентифицируют себя с героями книг.

Согласно Raymond A. Mar and Keith Oatley4 цель чтения в создании моделей социального мира с помощью абстракции, упрощения и сжатия, которые позволяют получить опыт социальных взаимодействий.

“Участие в имитационном опыте художественной литературы может облегчить понимание других, увеличить способность к сочувствию и социальным заключениям”.

Raymond A. Mar and Keith Oatley

Развитие навыка понимания душевного состояния других людей, позволяющего строить сложные социальные взаимоотношения, тоже можно отнести к задачам детской книги, как и всей художественной литературы. Влияние ее доказано экспериментально5. Эмпатия – не врожденная способность, она развивается. Это осознанное сопереживание. И то, что художественная литература способствует ее развитию, дает родителям еще один инструмент, чтобы помочь ребенку создать те карты в социальном мире, которые позволят найти нужные решения.