Брюхо железной птицы раскрылось, и девушка зажмурила, влажные глаза, не надеясь их больше никогда открыть. В этот момент она ждала неминуемого, ждала, что небо разорвёт истошный писк летящих на землю бомб, и одна из них непременно разорвёт её тело на части. Но ничего не происходило, и тогда Китти решила, что возможно уже умерла, и открыла глаза. Пред взором её, на фоне серого неба, порхало огромное, бумажное облако. Оно с шорохом опускалось на землю, словно стая белых птиц.

– Что это такое! – крикнул один из ополченцев, выбежав из убежища под бумажный снегопад.

– Я бы на твоём месте спрятался, вдруг за бумагой бомбы полетят!– крикнул ему другой.

Парень поднял одну из бумажек и начал читать:

«Уважаемые жители Муринии и солдаты национальной армии!

К вам обращается весь цивилизованный мир с просьбой

Прекратить кровопролитие, мы не требуем, а просим

Сложите своё оружие и прекратите сопротивление.

Хватит проливать кровь за безумного диктатора

Который уничтожает свой народ!

Вы в силах остановить войну, всё в ваших руках!

Перестаньте убивать солдат армии прибывших вас освободить,

Перестаньте убивать сами себя!

Исход войны уже ясен и не минуем

Маут будет свергнут

А Муриния освобождена.

Мы надеемся на ваше благоразумие».

– Того кто возьмёт себе такую бумажку, я лично пристрелю! – заявил Жемир.

– Да пусть эти медивы засунут их себе в одно место! Ирк им не взять пока на его рубежах мы! – громко заявил парень и, плюнув на листовку, швырнул её в сторону.

– Спрячься герой недоделанный, ссать они хотели на такого защитника, как ты. – грубо выругался Жемир и растоптал ногой рядом упавшую листовку.

***

Прошёл день, наступила ночь, две сотни оставшихся в живых, с трепетом ждали медивов, но они так и не появлялись. Ночь была холодной и дождливой, за прошедший день, остатки гарнизона захоронили многих павших, но большинство так и продолжало лежать под открытым небом. Китти была на позиции, пришла её очередь, стоять в карауле. Она молча сидела в окопе, в котором было много грязи и воды, сапоги уже промокли, ноги замёрзли, кругом стояла темнота, девушка ничего не видела, хотелось спать. Луна изредка появлялась из-за туч, и её холодный свет падал на пропитанную дождём и кровью равнину.

В её голову лезли разные мысли, но больше всего она вспоминала свой дом, уютный тёплый дом. Ей так хотелось вновь распахнуть входные двери и войти в просторную прихожую. Пройтись босиком по мягкому ковру и прилечь на диван или подняться на второй этаж и присесть на удобное кресло у окна, из которого открывался вид на тихую спокойную улицу, утопающую в зелени фруктовых деревьев. Она так любила гулять по этим проездам и переулкам, особенно летом. Всё в той жизни было прекрасно, каждая мелочь была ей сейчас ценной и желанной, но, увы, недостижимой.

«Ничего ни хочу! Не хочу мягкого дивана, ни вкусной еды, ни тёплого одеяла, а просто хочу жить! Просто жить. Хочу, не боятся не дожить до утра, не вздрагивать от шорохов и стуков. Просто хочу жить и быть живой. Эх, что-то замечталась я!»

Китти начала уже дремать, как её и всех остальных разбудил гул с востока. На огромной скорости, рассекая пасмурное, ночное небо, мчались два десятка истребителей и бомбардировщиков. Это были не медивы. В миг, когда самолёты промчались над руинами Ирка и устремились на позиции гетерцев, в городе началось оживление и в окоп Китти прибежали с десяток сонных солдат. Все живо интересовались. Кто? Откуда? Наши или нет? Но все сомнения развеялись, когда над позициями медивов в ночное небо взмыли огненные зарева взрывов. Округу тут же оглушили гулы бомбёжки и крики ликования котивов. Застрочили зенитки, один самолёт, объятый огнём, устремился к земле. Спустя пару минут, с востока, вновь примчались бомбардировщики, на этот раз огромные, загруженные под завязку тоннами бомб, которые вскоре обрушились на головы медивам. Горизонт окрасился в огненно-красный цвет. Котивы ликовали, Китти плакала от радости, плакали и некоторые мужчины.

Неожиданно, где-то с восточных окраин, разрушенного города, со свистом улетела в небо сигнальная ракета осветив округу. Китти знала, что белая ракета ничего не означала, а служила лишь освещением. Но начавшаяся суета, и беготня среди гарнизона не на шутку встревожила её. Что произошло, было трудно понять, да и собственно вряд ли кто-то из сонных солдат понимал, что происходит. Сработал стадный режим. Но вскоре среди неразборчивых криков Китти расслышала:

– Наши! Это наши! Это наши солдаты! Ура!

– Неужели? К нам пришла помощь! – подумала Китти и готова была сорваться навстречу, но побоялась бросить пост.

С востока, по разбитой трассе, шла колонна, конца которой не было видно. Десятки рычащих танков и броневиков, грузовики тянули пушки и ракетницы, рядом маршировали тысячи солдат: чистых, бодрых и довольных, что они наконец-то вступают в бой с врагом. Маут наконец-то отдал долгожданный приказ, которого ждали ополченцы и солдаты. Вся миллионная армия муринцев обернулась штыками на запад и ринулась в контратаку. В момент, когда первые солдаты начали входить в город, их уже встречали измученные защитники Ирка, они жали солдатам руки, обнимали их и плакали от счастья. Китти, видя бессмысленность сидения в луже тоже пошла на встречу бойцам регулярной армии. Девушка впервые видела такую мощь своими глазами: танки, пушки, тысячи солдат, подтянутых, молодых и смелых. Она не сдерживала слёз, что текли по её щекам, которые были черны от грязи и гари. Китти, что-то несвязно говорила солдатам обнимая и целуя их, те в ответ улыбались ей, и не сразу узнавали в ней девушку, какой-то молодой солдат обнял её в ответ, прижав к своей груди и тихо сказал.

– Пора и нам повоевать! Спасибо, что не пустили их дальше.

Этот солдат отошёл в сторону с Китти и, вытерев её лицо платком, сунул ей в карман две шоколадки, девушка же прижималась к нему и продолжала плакать. Спустя мгновение к ним подошёл какой-то молодой сержант, в пятнистой форме разведчика и спросил, что здесь происходит, но поняв, тут же добавил.

– Неплохо вас потрепали. Досталось же вам.

– Ну, ну я думаю, теперь-то всё будет хорошо, вы здесь, какое же счастье! Мы думали, медивы нас всех перебьют, нас осталось всего ничего! Мы вас очень ждали!– успокоившись, сказала Китти.

– Теперь-то мы переломаем хребет этой медивской заразе. – гордо заявил сержант и, похлопав Китти по плечу, побежал догонять своих в колонне, следом удалился и второй солдат.

Китти смотрела на лица бойцов, что шагали по разрушенному городу, многие с ужасом озирались по сторонам, впервые взирая на такие разрушения, руины, трупы, сгоревшая техника. Настоящая война отличалась от той, что показывали по телевизору и печатали в газетах. Здесь люди умирали по настоящему и не всегда красиво как в кино.

Вдруг, посреди колоны солдат, Китти увидала парня, его лицо казалось знакомым. Высокий, стройный, с чёткими чертами лица и широкими плечами. Его глубоко посаженные глаза и растерянный взгляд пугали Китти, она понимала, что раньше видела его.

«Кто это такой, почему при виде него мне становится страшно и тошно! Мы где-то уже виделись, и видимо наша встреча была не самой приятной страницей моей жизни, но кто он такой, кто? Хотя, кажется, его зовут Зит! Точно это та тварь! Это тот ублюдок, капитан Зит! Это он испортил всю мою жизнь! Это он отобрал мою карьеру! Мою жизнь! Сволочь! Сволочь!»– глаза Китти наполнились яростью и злобой, у неё не было сомнений, что это именно тот человек, который словно буря ворвался в её размеренную жизнь. Перед её глазами пронеслись события, что произошли в недавнем прошлом, она вспомнила Марта, его потерянный взгляд, его испуг, вспомнила Зита с его усмешками и злобой, вспомнила выстрел, лужу крови на ковре и скоротечный суд, лагерь, Лету с Кудряшкой, Брана, Керма. Внутри всё закипело, на глаза надвинулась пелена злобы.