Разговор прервал шквал огня со стороны гетерцев, враг пошёл в наступление. Ополченцы выпускали последние пули и готовились к рукопашному бою. Через растерзанный парк, что был усеян мёртвыми добровольцами, медленно ползли несколько танков, гетерцы шли в полный рост, беспорядочно поливая свинцом позиции ополченцев. Китти глядела на этих солдат и, сжимая автомат, старалась подстрелить хоть одного, но огонь был настолько плотным, что сложно было поднять голову. Мгновение спустя рядом с ней замертво упал бородатый ополченец с пробитой головой. Бран схватил её за руку и прижал к себе.

– Китти, дорогая моя, милая девочка, слушай меня и делай так, как я скажу. Я обещал тебе, что буду тебя беречь, но вынужден дать последний совет. Как тот танк, что едет сейчас на нас, приблизиться к нам, я крикну тебе беги и ты побежишь, побежишь и не будешь оглядываться, будут стрелять не оглядывайся, будут кричать – беги, но не оглядывайся ни в коем случае. Беги в любой целый дом, находи глухую и тёмную комнату и сиди там так тихо, как мышка.

– А Керм?

– Ты сделала для него всё, что могла. Забудь о нём и простись с ним.

– А ты?

– А я бы взял авансом твой поцелуй, но, к сожалению уже некогда. Спасай себя.

А тем временем танк приблизился уже на столько, что его гул заглушал любые слова и Бран крикнул, что есть сил Китти – «Беги» и девушка, на мгновение, прижавшись к щетинистой щеке Брана губами пустилась бежать. Вслед ей раздались пару очередей с танкового пулемёта. Одна пуля сбила с неё кепку. Она уже не видела как Бран, сняв с пояса последнею противотанковую гранату, пошёл навстречу рычащему, железному чудищу, не видела она и как он погиб, под пулемётной очередью, успев подбить гусеницу танка, следом танк взорвали из гранатомёта. Погиб и Керм, под обломками горящего броневика. Китти же бежала, что есть мочи прочь от места боя, за её спиной рвались снаряды и строчили пулемётные очереди. Она боялась обернуться, её ноги несли прочь от смерти и войны, она просто была испуганна, по пути она потеряла свой автомат.

«Я предатель! Я трус! Меня теперь расстреляют! Хотя какая разница, там мне тоже долго не протянуть! Надо бежать, бежать, что есть сил! Нужно где-то укрыться, спрятаться. Медивы меня не расстреляют я же девушка, они меня не убьют! Не убьют!» – бормотала себе под нос Китти, убегая все дальше и дальше от линии обороны.

Она вбежала в какой-то на половину разрушенный, видимо после попадания авиабомбы, дом. В нем было темно и сыро, пахло гарью, всюду были разбросаны личные вещи бывших жильцов. Китти забилась в угол и зарыдала. А за окном продолжались бои, рвались снаряды, строчили пулемёты. Чуть успокоившись, она подползла к оконному проёму и выглянула. По улице ехали два медивских танка, они били без разбора по домам, солдаты гетерцы, закидывали в окна гранаты и поливали из огнемётов всё, что было похоже на укрытие. По первому этажу дома, где укрылась девушка, так же пальнули из танка, и здание зашаталось, следом в окна первых этажей полетели гранаты и фасад окатили огненные волны. Китти, отпрыгнула от окна, забравшись под кровать, завернулась в одеяло, ей было страшно, она дрожала и рыдала.

Китти не заметила, как прошёл целый день, в себя она пришла только утром следующего дня. На улице уже не было ни стрельбы, ни взрывов. Моросил холодный дождь. Девушка была не похожа сама на себя, глаза были красными, лицо бледным, руки все были разбиты в кровь и ноги тоже, дрожь пробирала всё тело. Организм был настолько слаб, что она с трудом встала, держась за стену, и еле проковыляла до окна.

Города Ирк, больше не было, только руины. Немногие оставшиеся дома, смотрели на поле боя обгорелыми, оконными проёмами без стёкол. Улицы города были завалены сотнями тел, котивы и медивы лежали рядом, мёртвым уже было не до вражды. Те два танка, что видела Китти, стояли чуть дальше, оба были подбиты и выгорели полностью, у одного была сорвана башня. Кругом бушевали пожары, воздух был горьким и противным, слабый дождик немного прибивал гарь.

Китти удивилась, не увидев в городе медивских солдат. Она думала, что город уже давно взят врагом, хотя может они, уничтожив солдат и город Ирк, прошли дальше.

«И все это за один день! Тысячи убитых, тысячи. Сколько же похоронок разлетятся по городам и сёлам Муринии. А всё из-за какого-то города, о котором раньше-то никто из нас и не знал!»

Неожиданно Китти увидела, плетущегося по улице солдата, ополчения Ирка. Он, видимо, был ранен в ногу и поэтому передвигался при помощи винтовки, которую использовал как костыль. Мужчина пристально оглядывал тела погибших, пытаясь найти хоть кого-то живым.

– Остался ли кто живой? Отзовитесь! Офицеры! Солдаты! Кто-либо отзовитесь! Город не сдан! Медивы бежали!– кричал солдат, что есть сил.

Китти, услышав последнюю его фразу, тут же оживилась и закричала во всё горло, высунувшись из окна.

– Я здесь!

– Спускайтесь!

Девушка, с трудом перебирая ногами, спустилась по лестнице и выбежала на улицу, мужчина оглядел её своим потухшим взором и спокойно спросил.

– Вы кто такая будите?

– Я, заместитель командира роты добровольцев, лейтенант Китти Лина.

– Да ты же девка!

– Наша рота создана из осуждённых лагеря Гинза-3, я бывший лейтенант штаба армии, восстановлена в звании добровольческой роты.

– Раз вы лейтенант, постарайтесь объяснить, что вы делаете здесь? Ваше место должно быть в окопе. – сказал мужчина и сурово глянул на неё из-под узких бровей.

– Я, я не знаю, я очнулась здесь, я не предательница, я не помню, как так вышло…

– Но! Но! Сбавь обороты девчонка! Вижу же, что врёшь. Небось, испугалась, да ноги унесла? Хотя не отвечай и так все ясно, не женское это дело с автоматом в окопе мокнуть. Только вот о поступке своём помалкивай, тем более ни одного армейского офицера в живых не осталось.

– Я не хотела…

– А кто хочет-то! Ладно, не переживай мой язык за зубами, ничего не скажу и даже взамен ничего не попрошу. Короче девка, не боись, я придумаю, скажу, что контуженую нашёл среди трупов, будут спрашивать молчи и изображай из себя дурочку контуженую! Поняла?

– Ага! Спасибо вам!

– Да на здоровье!

– Так город удержали?– тут же спросила Китти, с надеждой посмотрев на ополченца.

– Как видишь! Удрали медивы! Перебив практически нас всех…

– Сколько осталось?

– Да кто его знает, человек наверно двести, может больше, там, на передовой все трупами усыпано, убиты практически все, ваши добровольцы так вообще все перебиты. Их медивы гусеницами передавили, всех. Только фарш остался, даже хоронить нечего. Полковник Атир убит, пытался бедолага людей в бой поднять, но тут же пулю в лоб схлопотал, все его помощники тоже перебиты. Самый старший остался только капитан Жемир, бывший командир батальона обслуживания железной дороги. А медивы-то просто отделались лёгким испугом, скоро вернутся.

– И что же теперь с нами будет?

– Да кто его знает, что с нами будет, перебьют, не сегодня так завтра и все дела.

Китти не знала, то ли ей радоваться, то ли грустить. Но если честно радости, было мало. Она так до сих пор и оставалась в Ирке, где шансов остаться в живых было совсем немного, оставалась надежда лишь на подход регулярных войск, но эта надежда с каждым часом таяла, как льдинка под палящим солнцем реальности.

Вскоре они дошли до передовой и у девушки тут же замерло сердце от увиденного, то, что раньше было живописным парком, для прогулок местных рабочих теперь, представляло собой перепаханное поле. Не осталось ни одного дерева, даже кустов не было, только голая земля вперемешку с бетоном, железом и останками тел. Стоял стойки запах мертвечины, на всем рубеже стояло около десятка сгоревших медивских танков. Их борта были чёрными от гари, краска полопалась, а на броне лежали обугленные тела танкистов, которые не успели покинуть свои железные гробы. Китти стало плохо, она упала на колени, изогнулась и тяжко задышала. Ополченец присел рядом на корточки и тихо спросил.