Так прошёл ещё день, пока в середине второго он не увидел на дороге целую кавалькаду из пяти лошадей. Все они были шахтёрские, ломовые, кроме одной, которая стоила как все остальные вместе взятые.
Грузный мужик в лиловой шляпе со страусиным пером монументально восседал на шикарном вороном туссентском рысаке. Он качнул пером и подал знак остановиться. Кавалькада встала посеред дороги и перегородила путь.
- И вам доброго дня, - хмыкнул в сторону Весемир. Вдруг на луку седла ему прилетел солидно плюхнувшийся мешочек. Ведьмак перевёл взгляд на толстяка на вороном. Тот залихватски подкрутил ус.
- Здесь сто марок, - сказал толстяк, - ещё столько же получишь, как убьёшь то, что поселилось в шахтах. Я начальник шахты в Чёрных Печах и мне не нравится, что моих шахтёров кто-то жрёт.
- Действительно, от этого падают поставки, - Весемир улыбнулся и взвесил деньги в руке, - только боюсь, с этим придётся повременить с недельку. Как видите, у меня ни брони, ни мечей.
Толстяк удивлённо вскинул брови.
- Ведьмак без мечей? Что ж, похоже, времена изменились.
- Это так.
- Где же ты оставил мечи?
- Там же, где варю яблочный самогон, которым торгую в окрестных деревнях, - Весемир пожал плечами, - времена-то и вправду изменились.
Толстяк рассмеялся, гулко, от души, будто бы смеялась чугунная бочка.
- По крайней мере, заедешь посмотреть на зверюгу, ведьмак? - спросил он, отсмеявшись.
- Чего бы не заехать, - пожал плечами Весемир, - по крайней мере, знать, с чем имею дело.
Часа три они ехали до Печей. До сих пор Весемир тут не бывал, потому что шахты стояли на отшибе и ему не с руки было сворачивать с прямой дороги до большого города, да ещё и подниматься в гору. Вороной рысак диковато смотрелся рядом с нехитрыми, покрытыми угольной пылью бараками. Здесь, наверху, ещё уверенно лежал грязный, чёрный от пыли снег, а весь встретившийся им народ тут же скрывался в домах, увидев кавалькаду.
Начальник шахты, которого звали Венциг Гольштин, трещал без умолку. Он, похоже, был из той породы людей, которые проявляли нездоровый интерес к ведьмакам и их ремеслу, причём каким-то образом умудрялись собрать полную коллекцию мифов, легенд и предрассудков, таких древних и дремучих, что Весемир диву давался. Поняв, что его собеседник не расскажет ему о себе, Венциг решил пуститься в пространное повествование о том, что родился в Ард Каррайге, что родители его были из обедневших дворян и что он даже пробовал поступить в Бан Ард и стать чародеем, что, впрочем, не увенчалось успехом. У Венцига была жена и две дочки, поэтому он пропадал всё время в кабаке рядом с шахтой и постоянно уезжал из Печей. Работники от него были без ума - чего нельзя было сказать по самим работникам, ехавшим в гробовом молчании и с кислыми минами. Также он похвалил шляпу Весемира, сразу же после этого пустившись в долгие стенания о том, как дорог нынче шёлк и как совершенно невозможно купить что-то в этой дыре Пасыме.
У шахты собрался народ. Люди были грязны, молчаливы и угрюмы - Весемир списал это на голод, простой шахты и такого замечательного начальника, как Венциг Гольштин.
Он пустился в расспросы, старательно игнорируя Гольштина. Шахтёры явно путались в показаниях. У одного оказывалось, что тварь была мелкая, у других огромная, как дом, у третьих напоминала паука. Тварь утаскивала людей без следа вниз, в шахту, пила у них кровь, сжирала на месте целиком. Начальник шахты поминутно пытался влезть в рассказы и ещё сильнее всё путал.
Всё это с каждой минутой становилось подозрительнее и подозрительнее. Чуйка подсказывала Весемиру, что нужно прямо сейчас забираться обратно на коня и нестись обратно во весь опор. Беда была в том, что Кречет шёл целый день, а в посёлке оставалось полно свежих лошадей.
- Пойдём, ведьмак, посмотришь, где всё произошло, - предложил Гольштин. Шахтёры стояли вокруг стеной без единого просвета и Весемир понял, что его согласия никто не ждёт.
Они прошли в штольню. В темноте поблёскивали рельсы, на стенах через раз висели коптящие факелы, мало что освещавшие. Вдалеке он заметил расширение, а там…
- Весемир, не ходи сюда! - закричал знакомый голос и тут же прервался, захрипев.
Он дико заозирался вокруг, пытаясь вырваться. Покрытые сажей крепкие руки шахтёров хватали его. Весемир отбивался до последнего, уложив нескольких - возможно, даже убив - но их было слишком много.
Спустя пару минут схватки на затылок ему приземлилось что-то тяжёлое и стало темно.
========== Часть 8 ==========
Очнулся Весемир в шахте. Он был связан по рукам и ногам, в голове гудело. В темноте он смог разглядеть безвольно обмякшую у стены фигуру прямо напротив себя. Человек был мёртв. Чёрные волосы падали на лицо, скрывая его, но ошибки тут быть не могло.
— Нет, — прошептал Весемир, — нет, нет, нет, НЕТ!
В следующую секунду он понял, что плачет. Это был страшный бред, не мог Габрис, этот дурной поганец, умереть вот так, чуть ли не в тот же день, когда Весемир отправил его в вольное плавание. Это был кто-то другой. Это был не он, не мог быть он!
Но на шее мёртвого висел серебряный медальон, а эти волосы и несуразно длинные руки Весемир узнал бы из тысяч.
Габрис был мёртв и он, Весемир, был в этом виноват.
Так просидел он в темноте где-то час. Руки и ноги болели от верёвок, но Весемир не мог дотянуться и пережечь их. Наконец, в проходе замерцал оранжевый свет факела.
— Ну что, выродок, нравится?
Это был Гольштин. Он был всё в той же кричаще пышной одежде, совершенно не вязавшейся с грязью и темнотой шахты. Напомаженные кудри жирно блестели на плечах, страусиное перо покачивалось в свете факела.
Интерес и трепливость начальника шахты сменились презрением. Он глядел на ведьмака надменно и удовлетворённо, поджимая тонкие губы — это несложно было делать, особенно в сопровождении десятерых крепких шахтёров, некоторых из которых Весемир уже видел по пути сюда.
— Когда ты только появился в этих краях, мы ещё готовы были тебя терпеть — заявил Венциг, — но не когда ты начал плодить себе подобных. Откуда ты выкрал детей?
— Да ты ебанулся, тварь, — Весемир зарычал, — этот парень был уже ведьмак и я не знаю, о каких ещё детях ты говоришь. Что он тебе сделал? Что я тебе сделал?
— Томаш, — Венциг кивнул одному из шахтёров и тот приблизился к телу Габриса.
В свете факела Весемир увидел, что парня пытали. У него было несколько переломов, пара из них открытые, руки были изрезаны, на груди… Весемир хотел отвернуться, но не смел. Он был в этом виноват. Габрис умер из-за него. Ещё один ведьмак, совсем ещё щенок на его личном счету. Ребёнок, которого он пообещал защищать.
— Твой выродок был весьма любезен и рассказал нам, сколько вас в лесу. Он не смог до конца объяснить, как добраться до места, но думаю, после старого брода у Войнарки и твоя кобыла, и наши псы смогут найти ваше логово. И ты увидишь, как они все умрут.
Каждый мускул в теле Весемира напрягся от ярости. Они пытали Габриса. Они будут пытать их всех.
— Да какого хера мы вам сделали? — заорал он, — нашу крепость разрушили, мы жили в лесах. Я приносил мясо, шкуры, самогон. Мы просто, чёрт возьми, живём. И всю жизнь я просто убивал монстров. Для вас же. Тех монстров, что убивали ваших детей и таскали вашу скотину. Тех монстров…
— Которых сам же и создавал! — взорвался Венциг, — Твои монстры забирали наших детей, а потом ты избавлял нас от них, сдирая последние деньги. Ты забирал наших детей, чтобы делать из них таких же, как ты — а из тех, из кого не получалось сделать ведьмаков, вы делали монстров в своём логове. Ты и сам не человек, ты лживая, противоестественная тварь!
Он плюнул в сторону Весемира, но стоял на слишком безопасном расстоянии для того, чтобы что-то долетело.
— Мы выезжаем завтра, ублюдок, — сказал он, — и даже не надейся, что тебе удастся сбежать.
Комментарий к Часть 8
Тот факт, что Весемир, в отличие от большинства ведьмаков, способен плакать - это канон из “Кошмара Волка”. Впрочем, учитывая разброс в том, как влияют мутации на его собратьев, вряд ли это можно считать удивительным.
