Где-то через час собаки почуяли впереди открытое пространство и с лаем понеслись вперёд, взрывая клубы искрящегося снега. Скоро и ведьмаки выбрались на простор озера.

Оно было настолько маленьким и так далеко от больших дорог, что никто здесь не жил. На другом берегу была когда-то деревня, но сейчас она лежала сожжённая. Иногда там можно было найти какие-то железные инструменты, но всё дерево уже сгнило. Люди сюда не вернулись, поэтому Весемир безо всякой настороженности позволил псам и детям бежать на лёд, оскальзываясь и кувыркаясь в снегу, а сам достал из-за пояса топор и стал искать место для лунки.

Он совсем не был уверен в собственном успехе. Последний раз рыбу подо льдом он ловил лет двадцать назад, в особенно унылую зиму в Каэр-Морхене. В детстве и во время обучения — тогда да, тогда ловили. Тогда на озере в солнечный день яблоку было негде упасть — на одном конце ловили рыбу, на другом проводили тренировку, а лёд поливали водой, чтобы было более скользко.

Но руки помнили. Совсем скоро парни сидели каждый у своей лунки и таскали из-подо льда жирных полосатых окушков и серебристых плотвичек с красными плавниками. Собаки тут же получали всю выловленную мелочь и потроха рыбин покрупнее. Одна из них, рыжая сука со стоячими ушами, увела одного особенно толстого окуня и носилась с ним по льду, а второй пёс пытался у неё эту добычу отобрать.

— Вот когда-нибудь летом поедем на большак, — вещал Вацлав, деловито взрезая рыбий живот, — как люди уж нас, может, и не любят, а ведьмаки нужны. Кто же тогда им монстров убивать будет?

— Так может, чародеи? — недоверчиво отвечал его брат.

— Ну ты дурак, никак? Чародеи монстров делают, а мы убиваем. А тут они решили нас переубивать, чтобы им, значит, вся власть, и наша работа тоже…

— Не неси херни, — Весемир отвесил ему подзатыльник.

Вацлав ойкнул от неожиданности и обиженно посмотрел на него.

— А что я сказал? Чего они тогда на нас так ополчились?

— Потому что рыбу ловить надо молча.

Вацлав закатил глаза и угрюмо уставился на уходящий в воду конец блесны.

— Но мы ведь вернёмся. Иначе зачем ты нас учишь? — подал голос Михай.

Весемир вздохнул.

— Точно не сейчас.

— Ну, это понятно. Но когда вырастем. Тогда точно.

Когда-то надо было начинать этот разговор. Почему бы и не сейчас?

— Тогда, малый, ты сам решишь. Есть много мест, где нужно хорошо махать мечом.

Три пары жёлтых глаз уставились на него, будто увидели гуля. Ведьмак посмотрел на них и улыбнулся уголком рта.

— Можно быть солдатом, или наёмником, или даже ассасином.

— Это кто такой — ассасин?

— Это королевский убийца. Их подсылают короли, чтобы убивать тех, кто им не нравится. Например, чародеев.

Вацлав прыснул и толкнул брата локтем в бок.

— Звучит, как работа для чародея, правда, Михай?

— Ай, я из-за тебя блесну упустил! — тот дал ему тумака и полез в воду, в надежде выловить тоненькую ниточку.

— Нет, Весемир, я хочу быть ведьмаком. Ты снова наденешь свою шляпу с полями, а у меня будет шляпа с пером, — уверенно заявил Вацлав, — и у Михая тоже будет, только он перо проебёт на первом же повороте. И Колека с собой возьмём.

— А Габрис пусть без нас едет, задрал уже, — подключился Михай, — и ничего я перо не проебу, я уже даже отложил, от того фазана, что Колек по осени ещё подбил.

Колек, радостный от того, что про него говорят, заулыбался и закивал. Свернувшаяся рядом с ним собака потянулась, зевнула, открывая розовую в чёрных пятнах пасть, и пару раз вильнула хвостом.

— Да что вы понимаете, щенки, — усмехнулся Весемир, но ему было не до смеха.

— Понимаем, ты не беспокойся, — со знанием дела рассудил Вацлав, — ты леших погонял лет пятьдесят — и нам дай. У нас в деревне ведьмаков уважали. Деревня — не город, в городе народ злой. А в деревне как кикимора начнёт скотину сосать, или где хозяева в город уедут и пустодомка заведётся — так тут ведьмака зауважаешь. А помнишь, Михай, как у бабы Валентыны игошка народился?

— Да как не вспомнишь, говорят, все титьки ей погрыз, как прицепился, как стал кровь сосать, так мужик-то её, Антоний, его ухватом. А ему хоть бы хны, отцепился да ходу под лавку, уполз. И сидит, шипит, глазищи чёрные, рук нет, ног нет, вот вой в хате стоял!

— И чего с ним сделали-то? — поинтересовался ведьмак.

— Да сбежали они, дураки, а надо было просто на башку ему наступить, делов-то, — Вацлав фыркнул и вытянул из лунки очередную рыбину.

Разговор об альтернативных карьерных перспективах явно не задался.

Как будто они были в дрянном спектакле, на груди Весемира под рубахами загудел медальон. Мальчишки повскакали, с первобытным искрящимся восторгом в глазах, и стали озираться по сторонам. Собаки подхватили их энтузиазм и забрехали.

— Заткнулись все! — прошипел Весемир, оглядываясь по сторонам.

В стороне сгоревшей деревни, среди жёлтого камыша, крался большой волк с рыжеватой шкурой. Он встал, как вкопанный, посреди озера, услышав собак, и ринулся прочь, глубже в лес. Зудёж медальона утих.

— Это волколак? — возбуждённо прошептал Вацлав, — это же волколак, Весемир?

Ведьмак толкнул его в сторону и отмахнулся.

— Волколак. Только я не знаю, хули вы в таком восторге.

— Так пойдём за ним!

— Да, пойдём!

— Домой, — бросил ведьмак.

Мальчишки растерянно смотрели на него.

— Как домой?

— По возможности, быстро.

Домой они шли насупившись, а собаки брели, опустив хвосты. Михай и Вацлав демонстративно не говорили ни слова где-то с полчаса, потом оттаяли и стали обсуждать улов, как они запекут его в печи с чабрецом и съедят со свежим хлебом. Хоть есть и должно было хотеться зверски, Весемиру отшибло голод подчистую.

Он надеялся, что, обернувшись человеком, волколак не вспомнит, что видел кого-то на озере. Он думал, что даже если они пройдут по следам и придут на разведку, то никто из них не сможет увидеть ведьмаков и уйти от избы живьём.

А вдруг сможет? Вдруг люди узнают, что мы здесь?

В тот праздничный вечер ведьмак сидел мрачнее тучи и всё ждал, пока зазудит медальон. Остальные подхватили восторг младших и начали было строить планы поисков и истребления несчастных волколаков. Весемир настрого запретил это, но знал по себе — конечно, они отправятся искать нечисть.

Всё-таки эти детишки не были стражниками и не могли быть.

Они были волчатами.

Ведьмаками.

========== Часть 5 ==========

К апрелю снег начал подтаивать. В первую в новом году ходку Весемир решил взять с собой Габриса, который в последнее время стал совсем уж невыносимым.

К шестнадцати он вымахал выше Весемира, но ещё оставался по-подростковому нескладным, с длинными руками и ногами, за которыми не поспевали нарасти мускулы. Габрис как-то нелепо стриг прямые чёрные волосы ножом, что они постоянно закрывали его лицо и порой лезли в рот. За это Весемир постоянно грозился обрить его налысо, но Габрис только выкручивался и кривил тонкие губы в поганой волчьей усмешке.

Ведьмак вздохнул с облегчением, когда его старший воспитанник начал целыми сутками пропадать из дома. Этого было бы уже достаточно, но парень всегда возвращался с какой-нибудь добычей — то с парой куропаток, то с лисьей шкурой на выделку, то с уже подкопчёной рыбой. Не составило особого труда выяснить, что Габрис построил себе шалаш где-то в двух часах пешком от избы. Туда он не брал с собой никого, а Весемир не препятствовал. Изначальные его опасения не оправдались и Габрис пока боялся соваться в сторону городка и деревень. А может, попросту не помнил, как найти туда дорогу.

Известие о том, что в апреле он первым из всех поедет вместе с Весемиром в город, было воспринято недоверчиво и с подчёркнутым безразличием.

Это было отвратительное путешествие, наполненное запахами едкого подросткового пота и враждебностью. Габрис шёл рядом с лошадью, пока Весемир ехал верхом, и игнорировал все попытки ведьмака с ним заговорить.