Лицо Весемира было каменным. Висенна даже не пыталась читать его мысли — ей не хотелось быть затянутой в этот водоворот ужаса и боли.

— Заночуем здесь? — предложила она, — снаружи?

Ведьмак взглянул на неё, закрыл глаза и покачал головой.

— Ты не обязан…

— Я хочу, — он оборвал её.

— Я понимаю, — Висенна отступила в сторону.

Они вошли в покрытые копотью ворота.

Высокие своды хранили величественное молчание — но так казалось только на первый взгляд. На самом деле они уже включились в симфонию природы. Ласточки выводили потомство под козырьками капителей, из развороченной мебели порскали мыши. В подвале, где раньше была алхимическая лаборатория, нашло себе приют очень перепуганное приходом незнакомцев семейство лис. Под широкими столами в старой столовой играли маленькие волчата, чья мать попыталась было кинуться на Весемира, но была остановлена усыпляющим заклятьем.

Висенна присела рядом с животным и погладила его по мягкой рыжеватой шерсти. Волчата, даже не заметившие подвоха, вылезли из укрытия и с игривым рычанием принялись возиться друг с другом.

Весемир натянуто улыбнулся.

— Им придётся потесниться, — сказал он.

Висенна кивнула.

— Я знаю, что ты думаешь, — добавил Весемир, — но…

— Знаю-знаю, поэтому я ничего не говорю, — согласилась она, — ну что ж, где мы можем поспать?

Они устроились на ночлег в большой детской спальне. Висенна заявила, что не собирается карабкаться в башню после долгой дороги, поэтому они раскатали матрасы прямо на полу, среди нетронутых, но изрядно поеденных мышами кроватей и поужинали остатками вина и подбитым Весемиром тут же кроликом.

Висенна провалилась в сон сразу же. Она проснулась посреди ночи, как бывало часто, и увидела, что ведьмак лежит без сна и смотрит в потолок.

Чародейка вздохнула и привалилась к его плечу.

— Это так странно, — сказал Весемир.

— Правда, — улыбнулась Висенна, — хочешь, я останусь с тобой здесь и мы вместе дождёмся Мабона?

Она уже заранее знала ответ.

— Нет, — ответил ведьмак.

— Может, я останусь ненадолго и помогу тебе всё восстановить? Один ты вряд ли сможешь отстроить целую крепость.

— Это и не нужно, Сенна, — сказал он, — я должен остаться. Похоронить всех. Убрать этих чудовищ. Навести порядок после мародёров.

— Как ты поймёшь, где свои, а где чужие?

— А здесь есть свои и чужие?

— А как же чудовища? Вряд ли выйдет сказать, какая кость от человека, а какая от чудовища.

— Что ж, они будут лежать вместе с костями чудовищ, которые их победили. Как и все ведьмаки. Когда бывало иначе?

Висенна легонько поцеловала его в висок и прошептала:

— Постарайся хоть немного поспать, хорошо?

— Постараюсь, — ответил он.

Она снова погрузилась в тёмный, пахнущий летом и немного пылью сон.

========== Часть 25 ==========

Кусачке. Ты разрезала тьму, твой свет развеял мрак.

Две маленьких чёрных собаки кругами носились по крепости, затеяв игру. Одна кусала другую за хвост и тут же удирала, а вторая неслась за ней с потешным взрякиванием. Они отскакивали друг от друга, кувыркались в воздухе и порой врезались в какой-нибудь тяжёлый шкаф.

Весемир улыбался каждый раз, глядя на них. Подобранные ещё щенками где-то в канаве собачонки были не больше кошек — на улице они вряд ли выжили бы, да и оставалось загадкой, откуда они вообще там взялись. Как бы то ни было, в Каэр Морхене собачки стали настоящим спасением.

Он называл их каэрморхенские терьеры.

Целыми днями собаки носились по шатким доскам, где Весемир кое-как залатал лестницы, и ловили многочисленных крыс и мышей. По понятным причинам кошка бы не прижилась, а собакам здесь было раздолье.

Ведьмак допил суп из миски, сунул в карман тройку варёных яиц на обед, и отправился к озеру. Собаки, поняв, что хозяин уходит, бросили возню и радостно поскакали за ним.

Долина уже оделась золотом берёз. В поле, где по весне росли одуванчики, досыхала очередная партия сена на зиму для лошади, но уже нужно было следить, чтобы оно не загнило. Солнечные дни выдавались не так уж и часто — земля остывала после знойного лета и лить могло целыми днями.

Сегодняшний день был подарком.

Собаки скакали в росистой траве. Весемир прошёл мимо рёбер левиафана, которые так и не смог никуда сдвинуть. Они давно стали привычной частью ландшафта. Он спустился по тропке, мимо Мучильни, и двинулся дальше вниз, откуда пахло озёрной водой только так, как пахнет в сентябре.

В дождь хватало дел внутри крепости — сломанная мебель потихоньку отправлялась на поленницу, покорёженный металл летел вниз с моста. Ни то, ни другое не иссякало. Чуть ли не каждый день находилось гнездо летучих мышей, или готовящийся к зимней спячке жирный ёж, а однажды Весемира с шипением погнал из кладовой рассерженный барсук.

Но в такой день нужно было порыбачить.

Ведьмак проверил поставленные пару дней назад раколовки. В них болталось с пятнадцать раков — он всех отпустил, слишком мелкие. Притомившиеся собаки легли на солнышке, тяжело свесив языки. Он присел на удобный камень рядом с одинокой маленькой сосной, и закинул удочку на глубину.

Клевало сегодня замечательно и Весемир радовался, вытаскивая одного за одним толстеньких окуней. В конце концов, сегодня был праздник.

И он верил, что отмечать его будет не один.

Здесь, в разрушенной крепости, ведьмак старался не слушать голос разума, который то и дело силился напомнить, насколько диким было то, во что он продолжал верить.

Он просто продолжал просыпаться каждое утро, кормил кур и лошадь и убирал за ними, потом умывался, завтракал сам. Шёл работать в разбитый в низинке рядом с озером огород, где росло всего понемногу — и морковь, и репа, и сладкая свёкла, и тянущаяся по подпоркам красная фасоль.

Бывало, косил траву и оставлял сушиться.

А когда дела могли подождать, отправлялся на озеро и вдоволь плавал и ловил рыбу.

Латая старые столы и кровати и сбрасывая затхлые матрасы в пропасть, прибивая очередную доску там, где была разбита лестница, и вырезая из чурбана корявые ложки и миски, Весемир не особенно задумывался о том, для кого это делает. Он видел работу — он делал работу.

Раз живёшь сейчас здесь, раз видишь, что сломано — почини.

И он чинил.

Это отвлекало. Въедливый голос разума становился всё слабее и от этого всё сильнее крепла вера.

Он сделал за это лето так много. Это всё не могло быть просто так.

Хотя… Да даже если и было. Ничего страшного. Он просто поедет в Новиград.

Или просто останется здесь. Кажется, он начинал понимать вкус такой жизни.

Весемир подсёк рыбину и сразу почувствовал, что попался кто-то крупный. Он потянул слишком резко — и леска из конского волоса с тонким теньканьем порвалась. Окинув взглядом пару дюжин рыбок, уже лежавших рядом с ним, Весемир подумал, что это знак и стал нанизывать их толстой иглой на верёвку.

Отдохнувшие собачонки скакали впереди. Весемир шёл наверх по дорожке, вдоль которой фиолетовыми шарами распустились цветы чертополоха. Они были красивы и он нарвал букет, обернув руку рукавом куртки.

Солнце уже хорошо повернуло заполдень и тени начинали вытягиваться, но он бы не назвал это время вечером. В тени одичавшего яблоневого сада была могила и на камень падали солнечные тени.

Надгробие хранило на себе неумелые попытки ведьмака высечь на нём что-то. Он совершенно не умел обращаться с найденным в кладовых резцом и в итоге просто повесил несколько найденных на телах волчьих медальонов на дерево, прибив их для надёжности гвоздями.

Сейчас, в сентябрьском предвечерье, пахло спелыми дикими яблоками и листву трепал лёгкий ветерок. Всё казалось пронзительно-спокойным и Весемира почему-то не покидало чувство правильности при взгляде на могилу.

Здесь лежали его друзья и его враги, и чудовища, что их убили.

Ведьмак положил на землю под камнем цветы чертополоха. Порылся в длинной траве за камнем, нашёл старую чарочку, промыл её водой из фляжки и налил из другой фляжки водки.