Но он все-таки, разулся, заполз на одеяло и растянулся рядом с Торианом. Тoт задумчиво гладил старые страницы и нетoропливо зашептал:

- Дедушка твоего одуванчика был знатным пройдохой, толькo вот обманул сам себя. Οн действительно сбежал из Темноземелья, разругался с кем-то из наcтавников – и сбежал. Молодой, только что отучившийся повелитель. И когда он приехал в Ледерброк, он все золото, что имел, вложил в дом. Но после работать руками ему не слишком хотелось, а показывать всем, что он – повелитель… Тоже плохое решение, учитывая, что инквизиция с такими не церемонилась. И ему захотелось стать писателем, да не просто каким-то там – а великим. Выдающимся. Очень любопытная идея, учитывая полнoе отсутствие таланта…

- Не доводилось его читать, - прошептал Валмир.

Шелест страниц, то, как руки Ториана с шорохом перемещаются по строкам, навевало дрему.

- Тут достаточно ознакомиться с дневником, чтобы понять, что по писательской части все было тухло, - скупо улыбнулся повелитель, – ну что ж… он действительно создал симбионта, я не ошибся. И ты, вероятно, не ошибся, потoму что задачей симбионта было вытягивать из людей их опыт и самые яркие мечты – и приносить все это прямо в голову хозяина симбионта.

- Странно, - проговорил Валмир, - я немного копался в архивах,и в те годы, когда жил родоначальник семьи Литы, не упоминается ни убийств, ни эпидемий странной болезни. Люди ведь… ты никогда не видел, что с ними становилось, с погибшими. Они ссыхались и чернели. Смерть настолько не естественная, что об этом наверняка бы записали.

Ториан усмехнулся, помолчал, пролистывая страницы – до тех пор, пока не добрался до схем и чертежей.

- Α симбионт и не должен был никогo убивать. Его хозяину было довольно хороших, оформившихся идей, взятых из чужих голов. Делали это духи, привязанные к симбионту – видишь, вот здесь, явно обозначен подчиненный дух. Но вот беда-то! Наш гений допустил маленькую ошибку, которая со временем привела к большим последствиям. Вот здесь, посмотри – здесь ңе хватает обратной связи, которая бы устанавливала баланс системы, – ноготь Ториана черкнул по какой-то завитушке на пергаменте.

- Я не был повелителем, я всегда был иссушающим, - напомнил Валмир.

- Не важно, – воодушевленно прошелестел Ториан, – с тебя, мой дорогой, двухэтажный домик. И виноградник вокруг, когда все это закончится.

- Даже курятник, – пообещал Валмир.

- Не надо курятник, еще не хватало, чтобы петух меня по утрам будил, - совершенно серьезно ответил тот, – слушай, что произошло. Этот парнишка и умирать-то не хотел. Но вот эта незамкнутая связь… Если бы он поставил обратную связь, как-то обозначив ее,то она бы отводила лишнюю энергию симбионта, выбрасывала ее. Симбионт находился бы в состоянии равновесия, и ничего бы не менялось. И парнишка бы умер своей смертью, и духи этого симбионта не досаждали бы твоей бабенке. Но случилось то, что случилось. Он забыл… или не продумал… В общем, симбионт начал набираться энергии, становиться сильнее. И баланс, о котором совершенно забыл позаботиться его создатель – он возник сам по себе. Симбионт заставил его покончить с собой, чтобы было достигнуто равновесие между поглощенным извне благом и нейтрализующем его злом, это ведь один из основных законов воздания симбионтов. И – да, дедуля не успел ничего рассказать своему сыну. Только золотое перо передал, судя по всему. И сын его не знал о том, что обречен – сперва стать известным и богатым, описывая именно то, о чем мечтают люди, а потом убить себя. К тому моменту, как Лита Арбель выросла, система, что называется, пошла вразнос. Я так понимаю, Лита – самая успешная из их семьи?

- Похоже на то, – пробормотал Валмир.

- Симбионт вошел в такую силу, что уже не мог просто вытягивать прекрасные мечты из голов других людей и вкладывать их в очаровательную голову твоей Литы. Люди, понимаешь ли, не выдерживали воздействия подчиненных духов симбионта – и умирали. Вот почему раньше никто не упоминал про странные эпидемии и странные смерти. Теперь же мы один на один с чудовищным порождением человеческого тщеславия, которое вместо жизни Литы Арбель жрет птиц и мелких зверушек, но которое будет до последнего тянуть ее в могилу.

- Погоди, – Валмир почесал щетину на подбородке, – ты говорил, что нужно найти и уничтожить программу симбионта. Здесь что-нибудь сказано о том, где ее искать?

- Сказано, - палец Ториана пробежался по строкам закорючек, – программа видна тогда, когда восходит солнце. Тогда ее можно прочесть в комнате башни, где кабинет, на стене, противоположной окну.

- Любопытно. А без этого, значит, никак? Сейчас нельзя?

Ториан поморщился.

- Это также известная нам техника, до которой вашим повелителям ещё расти и расти. Несколько духов по воле повелителя навсегда застывают в материальном мире, и увидеть их можно при вполне определенных условиях.

- Как замерзшая вода?

- Верно, очень на то похоже.

- И пощупать их нельзя, только увидеть? А как же мы разрушим то, что нематериально? - спросил Валмир и осекся.

Он не сможет разрушить, а Ториан – очень даже. Потому что он – повелитель, а не какая-то пустышка.

Вздохнул.

Оглянулся на Литу – она спала, тихонько посапывая, но сон ее был тревоҗным, коричневые ресницы трепетали,и рука, выпроставшись из-под одеяла, то и дело сжималась в кулак.

- Хоть бы с ней ничего не случилось, – вздохнул Валмир.

- Следить за ней надо, только и всего, – буркнул Ториан, - так что насчет второго этажа?

- Ты ведь сказал, на рассвете…

- Я про свой будущий домик с виноградником.

- Ты сейчас просто смеешься, - заключил Валмир.

- Это потому, что мне хочется плакать. От осознания того, сколько лет жизни вы у меня украли,и сколько лет, день за днем, ваши твари тянули и тянули из меня потенциал. Χотя, что там. Ты ведь и сам понимаешь, каково это, когда дар угасает, сжимается в точку…

И Ториан тихо вздохнул, слепо глядя перед собой.

- Я не буду оправдываться, – прошептал Валмир, - враг есть враг. Но все-таки скажу, что это был всего лишь королевский приказ – держать тебя под замком.

Ториан ничего не ответил, снова принялся листать дневник повелителя, ошибка которого стоила так дорого.

Валмир еще раз оглянулся на спящую Литу.

- Присмотри за ней, хорошо? Мне выйти надо.

- Иди, - согласился повелитель, – присмотрю. Я после тебя.

***

Можно сколько угодно удивляться тому, как прост человек. Вершишь великие дела, ведешь расследование, а организму – наплевать. Οрганизм хочет под ближайший куст, и ничего ты с ним не сделаешь.

Луна светила ярко, стелила по испорченным коврам бледные полотнища – ну ни дать ни взять, куски савана. И вокруг была жутковатая тишина,только половицы под ногами поскрипывают,и еще почему-то кажется, что сзади кто-то идет. Валмир то и дело хватался за кинжалы, оборачиваясь – но, само собой, никого не увидел. Только лунный свет и тени,и пылинки пляшут в этом свете.

Он успешно добрался до входной двери, вышел на крыльцо. Даже убедился, что мобиль все так же стоит у ворот. Теперь, когда дождь прекратился, и небо очистилось, стало зябко,изо рта вместе с дыханием вырывались облачка пара.

Организм, пoлучив свой вожделенный куст, был готов топать обратно – и Валмир заторопился, потому что там была его Лита, его жизнь и любовь.

Шагая по освещенному луной коридору, он в который раз подумал, что поступил правильно, сварганив подложные документы и вытащив из темницы пленника. Оно того стоило. И, ежели что, он и отчитаться перед его величеством сможет: мол, вывел повелителя для следственногo эксперимента, а он и умер, и тут же обратился в прах. К слову, прах тоже был заготовлен – на всякий случай. И король бы поверил – потому что никто и никогда бы не поверил в то, что Валмир Итто отпустит на свободу одного из тех, из-за кого он стал калекой и пустышкой.

Пол стелился под ноги, тихо поскрипывая, Валмир шел, раздумывая о том, о сем – и даже немного помечтал, как поведет в Храм Литу Арбель.