Ради того, чтобы добиться своей цели, я готова была пахать и не тратить время на валяние на диване. Я жила по этому принципу в старом мире, он помог мне построить карьеру и стать известным в городе акушером-гинекологом. Чувствовала, что порой полезно остановиться и выдохнуть, посмотреть в другую сторону, но продолжала отмахиваться от этой полезной мысли. Наверное, зря.

Здесь я невольно повторяла этот сценарий и боялась признаться даже сама себе, что такой бешеный темп помогает отвлечься и заглушить иррациональное чувство тревоги. А беспокоило меня несколько пунктов: один из них такой высокий, сероглазый и до зубовного скрежета благородный.

– Эл, если нейт Лейн заболеет, ты будешь его лечить? – тиин снова вышел со мной на связь. Все время, что я была в госпитале, он вел себя тихо и смирно, сидел у меня на руке в виде браслета.

– Я не смогу бросить человека в беде, даже если это Лейн. Но все-таки надеюсь, что у него хватит навыков, чтобы обработать рану и не допустить заражения. Я не желаю ему зла, – ответила честно.

И дураком не считаю. Для своего времени и уровня развития медицины он довольно умен, раз смог так подняться. И все же верит в средневековую ересь.

Взбодренная визитом в госпиталь, по пути домой я совершенно случайно купила в лавке тряпичную куклу. У нас, женщин, так бывает. Зато потом можно сказать: «Ой, это не я, оно само купилось».

– Зачем тебе эта страшилина? – Пискун вновь принял облик мехового комка и уселся мне на плечо.

– Ты не понимаешь, – я повертела в руках куклу из мешковины с глазами-пуговицами. Сделана она была весьма неаккуратно и походила не на милого пупса, а на зомби. – С ее помощью я буду наглядно показывать механизм родов своим ученикам. Теория еще никому не помешала, настоящий врач должен ею владеть.

У меня уже появились идеи по построению учебного процесса.

– Тиинова мать! – воскликнул фамильяр и закатил глаза. – Спаси и помилуй! Эта женщина все больше и больше меня удивляет. Лучше бы шоколада мне купила.

– Ладно-ладно, не ворчи, подушка меховая, будет тебе шоколад.

Пока я ходила по лавкам, заметила странную вещь. Иной раз люди, видя меня, пропускали к прилавку без очереди, улыбались с узнаванием. Другие отводили глаза и начинали шептаться – явно поверили порочащим слухам.

Вечером мы встретились с Деллой, и она сразу засыпала меня вопросами. Моя ученица выглядела испуганной, щеки раскраснелись. Она думала, что меня арестовали и увезли в столицу, и теперь рада была видеть меня на свободе в добром здравии.

– Дожили, – ворчала старуха Крелла, пока ее внучка собиралась. – Все хотят контролировать. Помяни мое слово, они тебя в покое не оставят! – и погрозила пальцем. – Ты ступила на опасную дорожку, девочка. Тебе с мужчинами не тягаться.

– Может, я решила обратить их в свою веру?

Бабуля посмотрела на меня, как на дуру. Потом махнула рукой.

– Делай, как знаешь, только Деллу не подставляй. Кстати, в Дурной видела знакомую повитуху, рассказала о тебе, – Крелла выдержала томительную паузу. – Та заинтересовалась, хочет приехать, как только достроят госпиталь.

– Это хорошая новость. Будем потихоньку возвращать повитух в город, пора возродить школу.

Крелла не стала возражать, только продолжила ворчать, копаясь в печке кочергой.

Когда Делла узнала, что мы едем в квартиру практикантов, удивилась, а потом замялась.

– Но там же полно парней. Это неприлично, – выдавила, краснея.

– Неприлично быть невеждой, – поправила я и завела магоход. – Вы будущие коллеги, так что смущение прочь! Сегодня надо снять Таю швы, настоящий лекарь должен уметь все – и роды принять, и геморрой вылечить. А ты как думала?

Всю дорога девочка крепилась, но при входе в квартиру на первом этаже небольшого уютного дома чуть не упала в обморок. Особенно когда за дверью послышался гогочущий смех.

В щель высунулся нос Йена. Юноша рассказывал, что его родители остались в другом городе, а сам он пока живет у дяди, но иногда ночует в квартире друзей-практикантов. Вместе учиться веселее. Кажется, я поняла, что за веселье у них тут происходит.

Побагровев, как свекла, Йен виновато потупился.

– Это не то, что вы подумали…

– Не мямли, Йен, – я прошла в коридор, таща за собой упирающуюся Деллу. – Что происхо…

И запнулась в дверях небольшой кухни, где с довольным видом за столом восседали четверо мальчишек. Среди них уже знакомый кучерявый Дэрин, который строил мне, замужней нейре, глазки. Рыжий, как апельсин, парень и двое, чьих имен я не запомнила. А вместе с ними вполне довольный жизнью Тай.

Компанию практикантам составляла пока не откупоренная пузатая бутыль в центре стола, скромные закуски и овощной салат.

– Приятного аппетита, мальчики! Надеюсь, вы уже обработали культю своего подопечного? – сложив на груди руки, я обвела их строгим взглядом.

В ответ раздалось невразумительное мычание.

– Ну вот, весь аппетит испортили… – протянул Дэрин, но со стула встал.

За спиной нервной тенью маячил Йен, Делла неловко теребила подол платьица. Эх, ну и студенты пошли! Я снова решила взять дело в свои руки и быстро организовала помощь пристыженному пациенту. Но, с другой стороны, хорошо, что Тай нашел с ребятами общий язык, можно за него не волноваться.

Проследив за тем, чтобы все тщательно вымыли руки, мы общими усилиями обработали культю, а Йену я доверила снимать швы. У юноши почему-то дрожали руки и краснели уши, и это было странно. Вообще он частенько стеснялся, но сегодня просто превзошел себя.

Однако все закончилось хорошо. Очередная маленькая победа, маленький шажок – мой сложный пациент выжил в доасептическую эпоху! А молодняк это увидел и сделал выводы.

Перед возвращением домой я подвезла Деллу. Девушка была странно молчалива и погружена в свои мысли. Наверное, тоже устала.

Но рухнуть в постель мне не дала совесть в лице синего мехового комка. Пискун налетел на меня с ультразвуковыми визгами и заставил вновь открыть учебник по артефакторике и взять в руки шкатулку с украшениями.

Да, хотелось спать, но в этот раз, стоило коснуться деревянной крышки, руку будто что-то кольнуло, а внутри взметнулось странное предчувствие.

– Эл, – тихонько позвал фамильяр, – что с тобой?

– Не знаю, – задумчиво пробормотала я.

Пискун подскочил на коротеньких лапках и возбужденно заговорил:

– Неужели ты ощутила зов артефакта? Тогда тебе крупно повезло! Какой-то из камней проснулся, он реагирует на тебя!

– Да ладно, – я запустила руку в горсть украшений. – Мне кажется, еще слишком рано… ой!

Пальцы снова кольнуло, и показалось, что сквозь мышцы пробежал электрический разряд. В этот момент я держала в руке старинный золотой браслет с рубинами. Или приглушенный свет магического светильника издевался надо мной, или действительно артефакт налился мягким свечением. Золото посветлело, а рубины, напротив, потемнели и налились глубоким багряным цветом.

Мы взирали на эти метаморфозы с приоткрытыми от удивления ртами.

– Кажется, ты ему понравилась, – произнес, наконец, тиин. – А рубины ведь очень капризные камни.

Повинуясь чутью, я осторожно надела браслет на запястье. Свет рубинов стал ярче, показалось, будто камни вбирают мою магию и преобразуют ее в нечто иное.

– Ты когда-нибудь такое видел? – спросила я тиина шепотом. Между мной и этим артефактом сейчас происходило какое-то странное взаимодействие, как будто он изучал меня, пытался познакомиться.

– Попробуй дать ему еще немного своей силы, – подсказал Пискун, и я послушалась.

Камни жадно поглощали капли моей магии, золото продолжало сиять. А потом все закончилось так же внезапно, как и началось. Артефакт превратился в банальный кусок металла.

– Ну вот. Верно говорили, что рубины – капризные камни, – я вздохнула с разочарованием, как будто была ребенком, которого подразнили конфетой.

Но даже если так, это уже что-то. Магия – поистине удивительная штука, как и ее дары.