Когда Брок вошёл в Локи, мир вздрогнул и колыхнулся, издав гулкий звук, такой низкий, что его различали не уши, но всё тело. Локи смотрел Броку в глаза, и в его зрачках пылало пламя, по вискам сбегали струйки пота, дышал он тяжело и шумно.

Для Брока мир сократился до границ их тел, сплетавшихся, сливавшихся друг с другом. Телесное наслаждение, пусть и сильное, было фоном, фундаментом для того, что он ощущал. Они с Локи словно становились единым целым, их пульс бился в унисон, дыхание вырывалось из груди одновременно, и это соединение, пугающее, манящее и неотвратимое, было самым необходимым во всех девяти мирах.

Они достигли пика почти одномоментно, огласив мир общим криком. Что-то полыхнуло перед глазами, вспыхнуло — и не угасло.

Семя Локи пахло льдом. Он обхватывал Брока руками и ногами, не собираясь выпускать и целуя колючий подбородок, и разжал объятья не скоро.

— Смотри, — шепнул Локи, когда Брок повалился на покрывало рядом с ним.

Тот разлепил глаза, огляделся и ахнул. Они лежали в дрожащем радужном столбе, который поднимался от их тел вверх, в бездонное небо.

Комментарий к 36. Предназначение

А вот и иллюстрация к главе от Рыжей Рыси )

https://i.pinimg.com/564x/8a/f5/a4/8af5a42e4a43794c8c177afbb17cd06b.jpg

========== 37. Танго ==========

— Я так рад тебя видеть! — широко улыбнулся Баки, увидев Хелу.

— Да, я тоже… рада, — несколько неуверенно произнесла она.

Хеле было неимоверно интересно, что он принёс на этот раз. Цветы — не розы, а белые в середине и тёмно-красные, почти чёрные к краям гладиолусы она уже увидела. Надо же, она не помнила таких цветов в Асгарде. Хотя Баки, будучи мидгардцем, таскал их из родного мира.

Надо думать, теневыми тропами его водил Локи. Мальчик унаследовал этот дар от неё.

Не то чтобы Хела так уж интересовалась своим единственным ребёнком. Она никогда не хотела детей, а беременность и роды сделали её слабой и позволили Одину засунуть её в неимоверно скучный Хельхейм. Но то, что мальчик выжил и не делает вид, что не признаёт родства, оказалось приятно. Пожалуй, если так, то она, взойдя на трон Асгарда, не станет убивать его приёмную мать.

— Я принёс музыку и кино, — объявил Баки. — Ну и перекусить кое-что. Тебе нравится мясо?

— Я воин, — ответила Хела. — Нравится ли мне мясо?

— Ну тогда тут есть казы — это такая вяленая конина с чесноком, вяленая оленина и охотничьи колбаски из говядины, — похлопал по рюкзаку Баки. — Ещё разные сыры и зелень. Виноград. Сливы. Персики я тащить не стал — недозрелые трава-травой, а по-настоящему спелые я бы не донёс. Зато есть зелёный и фиолетовый инжир. Вина я не брал, асы же не пьянеют.

— Впечатляет, — призналась Хела. — Идём. Что за штука такая кино? И как ты принёс музыку? У тебя в этом мешке поместились музыканты?

— Нет, — рассмеялся Баки, шагая за ней. — Люди научились записывать музыку на портативные устройства. Крохотная пластинка, а на ней двадцать тысяч часов любой музыки на выбор. Какую запишешь, такая там и будет.

Хела сообразила, что и музыку он приволок мидгардскую. Что ж, то, что играли и пели асы, ей никогда особо не нравилось, даже когда это были хвалебные песнопения в честь неё и её побед. Может, потому и не нравились?

— Кино — это такие живые картины, тоже в записи, — продолжал объяснять Баки. — В Асгарде же есть театр? Есть, я видел. Кино — это вроде театра, только намного круче.

— Принеси в следующий раз вина, — невпопад сказала Хела. — Я уже и не помню, какое оно на вкус.

— Сладкого или сухого? — тут же поинтересовался Баки. — Может, игристого, с пузырьками?

— Всякого, — взмахнула рукой она. — Не помню, пила ли я хоть какое-то. Но мне никогда не нравилась медовуха.

— Вот и Локи её не пьёт, — кивнул Баки. — Зато пряный ром он заценил.

— И ром неси, — усмехнулась Хела.

Они расположились в той же небольшой зале, что и в прошлый раз. Баки накрыл на стол. Вместо алкоголя он принёс несколько бутылок с соком и просто воду. Не забыл и стаканы, объяснив, что из кофейных чашечек пьют только кофе.

— Кофе нет? — разочарованно вздохнула Хела. Кофе ей понравился. И цвет, и аромат, и горечь.

— В другой раз? — спросил Баки. — Если пригласишь.

Хела с улыбкой покачала головой. Этот воин нравился ей куда больше, чем она сама была готова себе признаться.

Баки достал планшет и включил музыку.

— Если не понравится, выберу что-то другое, — сказал он, запуская The Sound of Silence.

В этот раз Хела сама поставила цветы в воду, которую Баки притащил с собой. Те розы она засушила, и теперь они украшали её спальню.

— Пусть будет, — разрешила Хела, послушав начало. — Лучше, чем поют в Асгарде.

Воздух наполнился запахами копчёного и вяленого мяса, пряностей и приправ. Хела, отвернувшись, сглотнула голодную слюну.

— Прошу к столу, — пригласил её Баки, быстро нарезавший принесённые деликатесы и без особого изящества разложивший их на большом блюде из жизнерадостно-зелёного силикона, которое свёрнутым занимало совсем немного места и почти ничего не весило.

Места хватило и для мяса, и для сыра, и для фруктов.

Утолив самый острый голод, Хела спросила:

— Почему музыка?

— Я в молодости очень любил танцевать, — не чинясь, ответил Баки. — И всё думал, какой же танец из тех, что мне известны, годится для тебя.

— Вот как… — протянула Хела, облизывая пальцы. — Я не люблю танцевать.

— Тогда я просто покажу, — ответил Баки.

— Тот танец, который бы мне подошёл? — спросила Хела.

— Да, — кивнул Баки. — Ты, я думаю, часто снишься многим в Мидгарде. Я тут увидел женщину, очень на тебя похожую. Не актрису, а роль. Образ. Тебе интересно?

— Пожалуй, — прищурилась Хела. — Она воительница?

— Она ведьма и мать семейства, — усмехнулся Баки.

И включил «Семейку Аддамсов» на планшете, молясь про себя, чтобы мёртвый Хельхейм не высадил в ноль старковские аккумуляторы. На Земле их бы хватило на две недели непрерывного использования, а вот здесь…

Первые четыре с половиной минуты Хела кривилась, но взгляда от экрана не отрывала. А потом словно провалилась в разворачивающуюся на плоской поверхности историю. Кажется, люди предполагали, что это должно быть смешно?

Что ж, это и было смешно. И занятно. И трогательно. И в чём-то красиво.

Хела что-то пила, что-то ела — и смотрела, смотрела, смотрела… Никакие самые пышные, самые пафосные и героические театральные представления Асгарда и в сравнение не шли с историей семьи магов-некромантов.

Едва закончился первый фильм, как Баки тут же включил второй. Он всем сердцем полюбил Аддамсов, едва увидел, и не собирался отказываться от своей любви.

Три с лишним часа пролетели как пять минут, и когда пошли финальные титры, Хела посмотрела на Баки.

— Больше нет, — развёл руками он. — Ну, с этими актёрами нет. А так… Есть старый сериал, чёрно-белый. Есть новый мультфильм — это такое нарисованное кино. Но эти два фильма самые лучшие.

— Те я тоже хочу посмотреть, — потребовала Хела.

У неё голова шла кругом от впечатлений. Кино — это чудо. Сотворённое слабыми смертными людьми чудо.

Пожалуй, пора перестать недооценивать Мидгард.

Баки налил Хеле виноградного сока и, пока она пила маленькими глотками, сказал:

— Помнишь, Мортишия и Гомес в ресторане танцуют? Это, конечно, кино, комедия и преувеличение, но танцуют они танго. Такой танец… очень давно он начинался как искусство рукопашного боя, и тогда танцевали двое мужчин. Позже — мужчина и женщина, и танго стало не про бой, а про страсть. Этот танец… он очень про тебя. Страсть… она же везде, не только в постели. Страсть, и сила, и… — он взмахнул рукой.

Хела долго молчала. Потом поставила опустевший стакан и поднялась, небрежным жестом превращая свой боевой наряд в длинное платье с расширяющейся книзу юбкой.

— Музыку, — потребовала она. — Покажи мне.

— Да, моя госпожа, — наклонил голову Баки и включил Por Una Cabeza. Не звук — видео, на котором танго танцевали двое мужчин.