— Да, Брок, — кивнул Локи. — Мы маги. И раз Всеотец обезумел настолько, а Тор бесполезен, этим придётся заняться мне.

— Сжечь? — прищурился Брок, и Локи залюбовался им — хищным, резким, и таким жизнеяростным.

— Сжечь, — подтвердил он, взмахнув ресницами.

— А весь дворец не расплавится? — спросил Брок. — Золото всё-таки.

— Об этом я ещё подумаю, — ответил Локи. — И я хотел с тобой посоветоваться. Насчёт того, чем жгут в Мидгарде.

— Керосин, бензин, напалм, — тут же перечислил Брок. — Но тут цистерна нужна, за один заход не дотащим. И у напалма температура горения запредельная. Металлы прожигает влёт. — Он сосредоточенно почесал в затылке. — Если удастся изолировать могильник, то почему бы и нет? Хотя как тогда горение поддерживать, без кислорода? Вытащить все эти трупы оттуда, как я понимаю, не вариант?

— Не вариант, — вздохнул Локи. — Насчёт изолировать — я подумаю.

— Слу-у-ушай… — протянул Брок. — Ты же бог огня? Да? Или это как со Слейпниром?

Локи поморщился. Его вассалы были на удивление деликатны, и слухи о том, что ему приписывают мидгардцы, по дворцу не ходили, но Локи даже знать об этом было крайне неприятно.

— Да, Брок, — сказал он. — Я и правда очень хорош с огнём.

— Ну так давай проверим, можешь ли ты без напалма спалить труп или там кладбище, — предложил Брок. — Или морг. Как раз замкнутое помещение. Заодно и изоляцию отработаешь.

— Жаль, Хелу нельзя позвать, — вздохнул Локи. — Я до сих пор не знаю, как её освободить.

— Ты ёбу дался? — вытаращился на него Брок, и Локи в голову не пришло его одёрнуть.

— А что? — свёл брови Локи.

— А то, что она тупо поднимет этот могильник, и со своими обидами на Одина разнёсет здесь всё вдребезги и пополам, — терпеливо, как особо тупому бойцу, объяснил Брок.

— Да, это тоже проблема, — вздохнул Локи. — Что у неё в голове… И что у Барнса в голове?

— Да с Барнсом всё просто, — усмехнулся Брок. — Хела красавица, вся в тебя, а он изголодался за столько лет. Двинем в Мидгард, возьмём там для неё шоколада, тортик кофейный, такой, с готическим дизайном. И пусть Барнс её развлекает. Он в молодости был тот ещё бабник. Глядишь, Хела натрахается и смягчится.

Локи покачал головой. Он не верил, что телесная сытость смягчает нравы, но почему бы не попробовать? Хуже-то уж точно не будет.

— Главное, чтобы Барнс смог за себя постоять, — сказал он.

— Как раз и выяснит, — усмехнулся Брок. — Давай так. Ты к Фригге, поговоришь насчёт съехавшей крыши и улетевшей кукухи Одина. А уже по результатам двинем в Мидгард экспериментировать. Ну и сладкого купим.

— Фригге очень нравятся фруктовые пирожные, — улыбнулся Локи. — И белый шоколад с миндалём.

— А тебе? — спросил Брок.

— А мне… — Локи задумался. — Не знаю. Я ещё не всё попробовал. Мороженое. И взбитые сливки. И чизкейки. Бриоши. Разноцветные леденцы.

— Я знаю место, где продают леденцы всех цветов в форме хуёв с яйцами, — ни с того ни с сего ляпнул Брок. — Солёная карамель самая крутая.

Локи уставился на него огромными глазами, чувствуя, что краснеет. С чего Брок вдруг заговорил… о таком?

— Интересно, а если Один в ум войдёт, асгардские пидорасы из шкафа выйдут?

О смысле фразы Локи скорее догадался, чем понял. Изъяснялся Брок причудливо.

— Одним Одином тысячелетние традиции не переменить, — хмыкнул он.

— Поклясться могу, что все эти мужики втихую ебутся друг с другом так, чтобы никто не догадался, — ухмыльнулся Брок. — Ну как в Техасе. Самый гомофобный штат, но в любой дыре есть типа мужской клуб, где можно выпить пива, поиграть в бильярд, посмотреть Суперлигу и выебать приятеля по-мужски.

Локи смутился едва ли не до слёз. Но нашёл в себе силы спросить:

— Ты… предпочитаешь мужчин?

— Да, — кивнул тот. — Проблема?

— О нет… — Локи внезапно почувствовал неимоверную лёгкость. — Совсем не проблема.

========== 28. Практика ==========

Локи оглядел огромный больничный морг с полутора десятками столов, заваленных трупами. Здесь были толстяки и едва ли не скелеты, обтянутые желтоватой кожей, мужчины и женщины, старики и дети.

Тихо гудя, светили лампы, придающие этому помещению из стали и кафеля совершенно мертвенный вид. Пристрастие мидгардцев к такому неживому освещению всегда озадачивало Локи.

— Ну что? — спросил Брок.

Он вместе с Барнсом и Роллинзом уже проверил, чтобы в этой части госпиталя не осталось ни одного человека. Локи распугал их каким-то магическим образом, так что свалили все, включая даже охрану и дежурных патологоанатомов.

— Ступайте наружу, во двор, — приказал Локи.

Брок не стал спорить. С огнём у него до сих пор были сложные отношения. Несмотря ни на что, тело помнило, как горело, и не желало повторения. До панических атак, конечно, не доходило, но было… неприятно.

Когда он ушёл, Локи огляделся, глубоко вздохнул, простёр руки вперёд, к мёртвым телам, и отпустил то, что составляло его глубинную суть, — живое, чувствующее пламя, что было в нём, кажется, даже прежде рождения.

Все мертвецы разом занялись огнём, поначалу оранжевым и красным, но вскоре разогревшимся до светло-жёлтого и белого. Локи слышал потрескивание и щелчки горящей плоти, шипение стекавшего на раскалившиеся столы жира.

Огонь почти не требовал контроля, Локи управлялся с ним с той же лёгкостью, что и со своими конечностями. Сложность была в жаре и запахе. С жаром он справлялся, а вот с запахами пока получалось не очень. Смрад сгоравшей плоти душил, забиваясь в ноздри, в глотку, оседая липкой плёнкой в лёгких.

Морг полностью выгорел прежде, чем получилось совладать с запахом. Моргая, Локи оглядел пятна сажи и осколки обгоревших до черноты костей на покорёженных огнём столах, равнодушно гудящие лампы, ни одна из которых не погасла, мазки копоти на белом потолке с какими-то небольшими устройствами, фыркнул и вышел из морга, плотно прикрыв за собой дверь.

— Дойди до морга, — велел он Броку, отыскав его в каких-то кустах, — и проверь, пахнет ли у двери гарью.

Тот ушёл, а Локи остался, жадно дыша прохладным ночным воздухом, чистым и влажным. Ему казалось, что он провонялся горелой мертвечиной насквозь.

— Почти не пахнешь, — успокоил его возникший рядом Барнс. — Только от волос немного.

Через пару минут вернулся Брок и доложил:

— Гарью не пахнет, противопожарная сигнализация молчит, внутрь я не заходил.

Локи кивнул и скомандовал:

— Уходим.

Три морга спустя, отточив навык до безупречности, бесконечно довольный собой Локи, накинув на себя и Барнса иллюзию, сидел с ним в «Синнабоне» и уничтожал потрясающие, вкуснейшие булки с корицей. Барнс налегал на те, что с пеканом, а Локи больше понравились с лимонной и апельсиновой начинкой.

Брок с Роллинзом отправились закупаться шоколадом и заказывать торты и пирожные. Ну и ещё по каким-то делам. То ли Гримхильде меховых мышек с бубенчиками покупать — она уничтожала их в огромном количестве, то ли искать пресноводных креветок для Мымры, которой, по уверениям Таузига, наскучили банальные карасики и уклейки. Локи не спрашивал.

Барнс допил свой кофе, в котором сливок и сиропов было больше, чем собственно кофе, печально посмотрел в стакан и спросил:

— Теперь обратно?

— Нет, — покачал головой Локи. Здешний чай ему не нравился — отдавал бумагой, но уж очень хороши оказались булки. — Хочу ещё три-четыре кладбища спалить.

— Понимаю, практика нужна, — кивнул Барнс, встал и пошёл к стойке.

Вернулся он с ещё одним стаканом сливочно-сиропно-кофейной бурды для себя и с маття латте на сливках для Локи.

— Попробуй, — предложил он. — Вдруг зайдёт?

— Неплохо, — оценил Локи, прислушиваясь к себе и решая, хочет ли он ещё одну булку. Получалось, что хочет.

— Гринвуд только не жги, — внезапно попросил Барнс, когда Локи занёс нож и вилку над булкой с пеканом.

— Гринвуд? — свёл брови Локи. — Это что и где?

— Кладбище в Бруклине, — объяснил Баки. — Там вся моя семья похоронена.