— Сильна она — трахнуть йотуна и выжить, — с некоторым охренением сообщил Брок и налил себе и Локи ещё по бокалу вина, уже не разводя водой.

Локи пожал плечами. Вопросы межвидового секса его не занимали нисколько.

— Не знаю, что теперь и делать, — признался он. — Ничего не знаю.

— Ну так и не делай ничего, — предложил Брок. — Да и кто сказал, что с проблемами старших поколений должен разбираться именно ты?

Локи озадаченно уставился на него. Нахмурился.

— Но кто тогда? — спросил он.

— Один, — ответил Брок. — Он заварил всю эту кашу с мёдом, говном и пчёлами. Вот пусть он её и ест. Откуда вообще взялось это всеобщее помешательство на Золотом троне? Хела, Тор, ты…

— Между прочим, меня даже короновали… ненадолго, — смущённо ответил Локи.

— Принц, я серьёзно, — подался вперёд Брок. — Вот я командир ма-а-аленького такого отряда. Всего двенадцать обормотов. Все взрослые, никто не стар, у всех одна профессия и схожая подготовка. И то у меня порой крыша едет. Власть — всегда ответственность. Чем больше власти — тем больше ответственности. Это только дети думают, что короли лишь вкусно едят и развлекаются. У Одина под рукой девять миров. Ну ладно, он хуй положил на Мидгард, он придавил Йотунхейм, он забил на Хейльхейм. Но даже если бы он был только царём Асгарда, и то хватало б головной боли. А вы все внезапно хотите её себе. Зачем? Что это вам даст? Что это даст тебе? Хеле? С Тором понятно, он обалдуй и хочет не трон, а эге-гей бля и движухи с приключениями. А ты? Тебе это всё зачем? Простатит на холодном золоте наживать?

— Я волчью шкуру подстелю, — буркнул Локи и крепко задумался.

Брок спокойно попивал вино. После асгардского апгрейда он почти не пьянел, вино было вкусное — лёгкое, терпкое, с ягодным послевкусием, золотой кувшин вмещал не меньше галлона. Перекусить бы ещё не помешало, конечно.

— Я хочу как-то помочь Хеле, — наконец раздуплился Локи. — И что-то сделать с Одином.

— Есть идеи? — осведомился Брок.

— Пока нет, — покачал головой Локи.

— Ну так пока выжидай и подкармливай мать сладким.

Локи улыбнулся.

— Попробую. Мне кажется, ей понравится чёрный шоколад с солью и острым перцем.

— В мексиканской кухне есть сладкие десерты с перцем чили, — сообщил Брок.

— Она ещё просила розовую рыбу, только я не понял, какую, — кивнул Локи. — Солёную.

— Лосося, наверное, — предположил Брок.

— Значит, надо выбраться в Мидгард, — вздохнул Локи. — Один мне, правда, запретил, но чего он не видит, о том он не знает.

— А Хеймдаль? А Хугин и Мунин? — Брок нахмурился.

— Я умею отводить им глаза с детства, — Локи небрежно взмахнул рукой с бокалом, полным вина, не выплеснув ни капли. — Это всё неправда, что они всевидящие. Ну то есть для мидгардцев, может быть, и правда, а так… Вороны не вездесущи, Хеймдаль тоже не видит всего одновременно. Он бы с ума сошёл, если б видел.

— Ну да, — понимающе кивнул Брок. — Такие штуки — они по запросу. Ну а если Один тебя вызовет, а ты не в Асгарде?

— Я оставляю двойника, — объяснил Локи. — Магии в нём нет — двойники не бывают магами. Но я могу им управлять из любого места, так что тут, как ты говоришь, проблем нет. Одину на меня на самом деле наплевать. Я вообще не понимаю, зачем… зачем это всё. Объявить меня сыном, воспитывать как принца…

Брок пожал плечами в очередной раз.

— Спроси.

Локи уставился на него так, словно Брок изрёк божественное откровение.

— Блядь, принц, не спросишь — не узнаешь. Даже если он соврёт, это уже информация. Мимика, язык тела, вот это вот всё, — с досадой растолковал Брок. — Он называл тебя сыном, наследником второй очереди, раз тебя даже короновали, в конце концов, ты его внук. Как ни крути — родная кровь, а это вроде что-то значит.

— Я хочу знать, зачем он готовил меня править, если даже и не думал допускать до трона, — мрачно ответил Локи.

— Ну на это и я тебе отвечу, — усмехнулся Брок. — Хела слишком агрессивная и сильная, её уравновесить некем. Да и глаз на жопу дорогому папочке она явно не вчера придумала натянуть. Тор — безмозглый придурок с ветром в башке и желанием подвигов и славы. Но похож на отца внешне и обаятельный. А ты — с мозгами. Думаю, Один предполагал, что Тор будет на троне, а ты — за троном. Будешь за него думать и принимать решения. Чего он не сообразил, так это того, что ты нахватаешься всей этой героики, как псина репьёв, и поверишь в неё.

— Как псина репьёв, говоришь… — протянул Локи. — Останься со мной поужинать.

========== 25. Семейный разговор ==========

— Мне нужно задать тебе несколько вопросов, — сказал Локи, глядя на Одина, сидящего на троне.

В первый раз за всю жизнь Локи пришло в голову, что вот такое одинокое — ну, не считая эйнхериев за троном и вдоль стен, — сидение в золотом кресле выглядит смешно. Какой в нём смысл? У тронного зала нет даже окон, в которые можно выглянуть, только световые люки под потолком.

И он действительно так долго желал для себя подобной судьбы? Целыми днями отсиживать зад на троне, прерываясь только чтобы поесть и иногда подраться? Один ведь даже не тренировался давным-давно. Это Локи знал точно.

— Спрашивай, — наконец соизволил ответить Один.

Голос его звучал устало, с едва уловимым намёком на старческий дребезг.

— Кто моя мать? — задал вопрос Локи. — Зачем ты забрал меня из Йотунхейма? Для чего воспитывал как наследника, если заведомо знал, что трона мне не видать, даже если я наизнанку вывернусь?

Один ответил не сразу. Локи стоял близко и знал Всеотца достаточно хорошо, чтобы видеть мельчайшие изменения в его мимике. Он заметил, как поникли плечи царя, как на мгновение опустились уголки рта.

У Одина не было для него готовых ответов. Он не озаботился тем, чтобы их приготовить. Даже не предполагал, что ему зададут вопросы — любые вопросы.

Внезапно Локи окатило тёплой волной благодарности к Броку, который объяснил и указал. Который терпеливо и ненавязчиво, шаг за шагом учил Локи быть самим собой, принимать себя таким, каков он есть, не подстраиваясь под чужие ожидания.

Сейчас и вспомнить-то было стыдно, что он творил. Вёл себя так… по-торовски. Ломился напролом, пытался добиться своего голой силой…

— Я знаю, кто твоя мать, — наконец выдавил Один. — Я забрал тебя, потому что ты моей крови.

— Но ты мне не отец, — прищурился Локи. — Отца я убил, когда он на тебя покушался.

— Не ты ли подстроил это покушение?! — громыхнул было Один.

— Сейчас это неважно, — фыркнул Локи. — Он мёртв, ты жив. А моя мать? Она жива?

— Жива, — нехотя ответил Один. — Ты оказался ей не нужен.

— Бывает, — кивнул Локи, для которого это не стало новостью. — Она твоя дочь?

Было видно, до чего же Одину не хочется отвечать. Но он почему-то не отмалчивался, не гнал Локи прочь, не призывал кары на его голову. И это тоже оказалось интересно.

— Да, — наконец признался Один. — Она моя дочь.

— Дедушка, — ласково улыбнулся Локи и потёр руки. — Теперь к вопросу о троне. Зачем?

— Я устал, — после долгой паузы признался Один. — Чаял, что Тор или ты… Но вы оба не годитесь. Может быть, через тысячу лет…

В голове Локи голос Брока внезапно произнёс: «Щенки ещё». Локи моргнул раз, другой. Один же продолжал:

— Я лелеял надежду, что дух братского соперничества заставит вас быстрее повзрослеть.

В голове Локи Брок буркнул что-то про возрастную психологию и старческий маразм.

— Но надежды мои оказались тщетны, — сокрушённо признался Один. — Тор слишком легкомысленен. Ты же…

— Молод ещё, — хмыкнул Локи. — Понимаю. В чём-то даже сочувствую. А что моя мать? Ведь Золотой трон может занять и женщина.

— Не было такого никогда! — громыхнул Один и ударил Гунгниром в подножие трона так, что гул пошёл по залу.

Локи уже и не удивился, когда невидимый и неощутимый Брок высказался про замшелый патриархат и мизогинию.

— Стоило бы попробовать, — предложил Локи.