Локи хмыкнул, представив себе Одина, любующегося подобным зрелищем, и Фриггу, за бороду призывающую его к порядку.

Ниоткуда донёсся недобрый смешок. А потом послышался мягкий тяжёлый топот и пыхтение.

Из тумана на них вынеслась здоровенная чёрная псина, скалящая белоснежные клыки и вывесившая раздвоенный алый язык. Алыми были и маленькие глазки, и когти, прятавшиеся в шерсти, составленной словно из стальных игл.

С языка псины капала слюна. Упав на землю, она превращалась в каких-то чёрных многоногих извивающихся тварей, которые словно утекали под камни.

Пахло от Гарма свежей кровью и псиной — густые, плотные, очень живые для здешних мест запахи. А ростом он был выше самого высокого из них.

— Это ж какой-то слон, а не собака, — сказал Барнс, перехватывая копьё.

«Слон, а не собака» оббежал вокруг них, принюхиваясь и пыхтя, а потом вдруг подскочил к Локи и с воодушевлением облизал его лицо.

Гарм оказался очень, очень, очень слюнявой собакой.

Локи стоял и обтекал. И метал яростные взгляды на свою свиту. Те глядели в разные стороны, куда угодно, лишь бы не на зализанного ласковой собачкой принца.

Гарм же, поскуливая, припал на передние лапы и завилял длинным хвостом, с которого срывались стальные шерстинки и со звоном улетали в камни.

— Хорошая собака, — кое-как вытерев лицо, сказал Локи. — Проводи нас к своей хозяйке.

— Он поиграть хочет, — сказал Баки. — Надо было мячик взять, что ли.

— В следующий раз, — похлопал его по плечу Брок. — Двинули.

========== 23. Хела владычица ==========

Брок смотрел на высокую худощавую мрачную брюнетку с готическим макияжем, причудливыми рогами, в обтягивающем чёрном комбинезоне едва ли не из латекса, которая разглядывала нежданных гостей, и думал, что на месте Одина, законтрапупившего эту красотку в такую жопу мира, добра бы для себя не ждал.

А уж то, насколько они с Локи походили друг на друга, пугало до дрожи.

Брок был не в курсе сложной родословной своего сюзерена, но тут в подробностях нужды не оказалось. Брат и сестра? Мать и сын?

Судя по властности Хелы, скорее мать.

Потеряв всякий интерес к мидгардцам, рогатая красотка принялась обходить Локи по кругу. Противосолонь. Раз, другой, третий… Она была не намного ниже него, и вкрадчивая грация, то ли кошачья, то ли змеиная, была у них очень схожей.

— Один прислал? — наконец произнесла Хела низким грудным голосом.

Краем глаза Брок заметил, как Барнс облизал губы.

— Сам явился… матушка, — ответил Локи.

— Ну какая я тебе матушка? — насмешливо качнула ветвистыми рогами Хела. — Матушка тебе… Фригга? А я так, родительница.

Некстати Броку подумалось, что и рога на шлеме у Локи в неё. Тор таскал крылатый шлем. Один, правда, щеголял сразу и рогами, и крыльями. Занятно.

Локи поклонился Хеле, качнув золотыми рогами.

Дурацкая конструкция. Ограничивает слух, тяжёлая, неудобная, жарко в ней. Рога эти нефункциональные. Но — дворцовый регламент и всё такое. И если судить по дизайну, шлем Локи прямо говорит о родстве с Одином.

— Зачем пришёл? — прямо спросила Хела.

— В гости, — улыбнулся Локи. — Познакомиться.

— Знакомься, — милостиво разрешила Хела. — Здесь скучно. Но когда Один умрёт, я освобожусь… и уничтожу Асгард!

Заметив, как застыл Локи, Брок сообразил, что Один будет жить практически вечно. При том, что младший принц его терпеть не мог. А вот Асгард Локи любил. Родина есть родина.

— Не одобряешь, сынок? — прищурилась Хела.

— Прости великодушно, но нет, — твёрдо сказал Локи.

— Великодушно?! — взвизгнула Хела и истерически расхохоталась.

Она смеялась долго, запрокидывая голову и открывая горло, в которое Броку так и хотелось ткнуть копьём. Звук её смеха летел во все стороны и возвращался эхом, не увязая в тумане.

Было жутко. Они ведь могут не вернуться из Хельхейма. Даже костей никто не найдёт, да и искать особо не будет.

Хела успокоилась совершенно внезапно. Провела ладонями по голове, и рога куда-то втянулись, а когда она встряхнулась, по угловатым плечам рассыпались волнистые чёрные пряди — в точности как у Локи.

Рядом с Броком восхищённо вздохнул Барнс. Запал он на Хелу, что ли? Вот же адреналинщик!

— Чего ты хочешь, Локи? — снова спросила Хела. — Я никогда не желала детей. Никогда их не любила. Ты просто… случился. И стал одной из причин моего падения!

— Просить прощения не стану, — тут же заявил Локи. — Ибо в твоем падении нет ни моей воли, ни моей вины. Одина укоряй.

— Да я б ему бороду на Гунгнир намотала! — рявкнула Хела. И прищурилась. Выглядело это жутковато. — А не хочешь ли ты, сынок, освободить свою несчастную матушку, что томится и страдает в этом мрачном месте столько столетий?

Локи улыбнулся.

— Я бы, может, и хотел. Но Асгард дорог мне, и царица Фригга вырастила меня и всегда защищала и поддерживала.

— Стало быть, ты не дашь её в обиду, — неожиданно спокойно сказала Хела.

— Не дам, — подтвердил Локи.

— Кто нынче наследник Золотого трона? — спросила она.

— Тор Громовержец, — ответил Локи. — Сын Одина.

— Но не Фригги?

— Не Фригги, — прищурился Локи. — Но и его, и меня она любит как родных.

— Не ожидала от неё подобного, — качнула головой Хела. — А ведь это я — старший ребёнок Одина! И это у меня все права на трон!

Брок вздохнул. Вот же детский сад! Мёдом им всем там намазано, что ли? То Локи, то его мамаша… Одному Тору этот трон совершенно без надобности. У него детство в жопе играет.

— Матушка… — начал было Локи.

Хела махнула рукой.

— Не мамкай мне! Кровь, конечно, много значит, но ты мне это слово выговариваешь, словно тебя кивсяком тошнит. Зови Хелой.

— Да, владычица, — наклонил голову Локи.

— Так-то лучше, — довольно улыбнулась она. — Отошли охрану к мосту. Хотя этого… — Хела окинула взглядом Барнса, — …оставь.

Брок едва глаза не закатил, но, повинуясь жесту Локи, вместе с Таузигом развернулся и пошёл прочь из замка Хелы, который видом был точь-в-точь как её рога, разве что помасштабнее.

— Командир, — тихо спросил Таузиг, когда они вышли за ворота, — а если она принца съест, как мы выбираться будем?

— Если она принца съест, выбраться для нас станет неактуально, — мрачно сказал Брок. — Но вряд ли. Всё же родня.

— Родня? — удивился Таузиг.

— Ты мало того что пиздоглазый, так ещё и в уши бананов напихал? — удивился Брок. — Она ж ему мамаша!

========== 24. Разбор полётов ==========

Вернувшись из Хельхейма, Локи отпустил всю свиту, кроме Брока. Тот покачал головой, видя, что глаза Барнса явно заволокло туманом внезапной влюблённости, но пошел за сюзереном. Разобраться с Барнсом можно будет попозже — в Хельхейм тот сам не проберётся, будь он хоть миллион раз Призрак: мало знать путь, ещё и магия нужна, а её в бывшем Кулаке Гидры ни искорки. Или есть?

Локи дошёл до своих покоев, поставил в стойку копьё, скинул с себя шлем и плащ, упал в кресло и вытянул длинные ноги. Молча указал Броку на кресло напротив. Щёлкнув тонкими пальцами, приказал принести вина и ключевой воды.

Брок тоже стянул шлем и верхнюю часть доспеха. Оружие он просто сложил на пол.

Молчаливая большеглазая служанка принесла кувшины с вином и водой, хрустальные бокалы, разлила вино с водой и вышла.

— Пей, — сказал Локи.

Первый бокал выпили в молчании.

После Хельхейма даже сумрачные покои Локи ощущались полными жизни и света, хотя сквозь плотные занавеси сюда не пробивалось ни лучика.

— Я и не думал, что мы настолько похожи, — наконец обронил Локи.

— Очень, — кивнул Брок. — Не знаю, кем был твой отец и каков он, но сдаётся мне, что кровь матери оказалась сильнее.

— Йотун он был, — вздохнул Локи. — Инеистый великан. Выше меня вдвое, синяя кожа, красные глаза… Я прежде думал, что я вот такой… ну, когда в Йотунхейме у меня рука посинела… потому, что это чары Одина. А это просто кровь Хелы.