11 октября, четверг.
Вчерашний ужин прошел на ура: все деликатные темы мы обсудили. Хотелось бы нам с Л., чтобы первой ассоциацией с КМ не была вонючая африканская циветта, вышедшая прогуляться по улицам города. Честно говоря, я немного шокирована ее на первый взгляд заурядностью, жесткостью и дешевизной. Однако, когда это впечатление отступает, она оказывается настолько умной и непостижимой, что ее дружба с лихвой все компенсирует. Мое выражение «целомудренный и нечестивый»300 Марри301 преувеличил до такой степени, что по каким-то личным соображениям внезапно решил завязать с Гарсингтоном. Мы обсуждали Генри Джеймса, и КМ, как мне показалось, освещала нам этот путь. За ней пришла работница производства боеприпасов по имени Лесли Мур302 – еще одна из тех женщин, что ходят по грани приличия и, разумеется, обитают в «преисподней», – довольно жизнерадостная, с бледной кожей, не привязанная к тому или иному месту. Сегодня бедняге Л. пришлось обойти всех докторов и разные комитеты, а также посетить Сквайра. Л. заново освидетельствуют. Он весит всего 9,6303. Я купила себе перчатки на зиму, получила справочник в Лондонской библиотеке и встретилась с Л. в «Spikings» за чаем. Небеса благословили нас, послав экспресс, на котором мы быстро вернулись домой. Очень приятно быть здесь, у нашего камина, хотя пришлось самим растопить его и приготовить ужин, поскольку у слуг выходной.
14 октября, воскресенье.
Нужно совершить ужасное признание: признаки смерти, похоже, начали появляться и в этом дневнике. Но у меня есть оправдание. Нам позвонили Беллы и предложили поужинать в Сохо, что, к сожалению, вызвало ожесточенную дискуссию. Пришлось отложить поездку в Кингстон: ночь была сырой, а Л. не хотел ехать, – короче говоря, все старые аргументы304 разожгли новый спор. Итак, мы отправились на ужин с тоской в душе, нашли нужное место305 позади театра, провели вечер с Роджером, Ниной Хэмнетт306, Саксоном307 и Барбарой и вообще устроили вечеринку, которая вполне могла бы фигурировать в романах Уэллса308. Но мне понравилось, а Л. – образец самообладания. Замечания Клайва в основном подчеркивали, что он находится в центре всех событий, но не так агрессивно, как обычно. Несса нашла гувернантку309, ниспосланную ей, очевидно, Богом. А что произошло в субботу? Этот день был полностью истрачен на военных. Мы снова в безопасности и, как говорят, теперь уже навсегда. Наше появление разрешило все вопросы; пройдя пешком через Кингстон, мы оказались у врача около полудня, а к половине первого все было кончено. Я ждала Л. на большой площади, окруженной казармами, и мне это немного напомнило Кембридж: всюду ходят мужчины в форме, спускаются по одним лестницам, поднимаются по другим, – вот только гравий и никакой травы. Неприятное ощущение контроля и бессмысленной решимости. Большая борзая, символ военного достоинства, разгуливала, я полагаю, сама по себе. Л. был сильно оскорблен тем, что доктора за ширмой назвали его «парнем со старческим тремором». К счастью, по пути в Ричмонд эти впечатления постепенно рассеялись. Герберт пришел на чай вместе с псом Тинкером, крепким, активным и смелым зверем бело-коричневого окраса с огромными светящимися глазами, он немного напоминал мне Доминика Спринг-Райса310. Мы повели пса на прогулку, но только его отпускаешь, как он начинает прыгать через заборы, бросаться в открытые двери и вести себя словно дух в поисках чего-то, что потеряно навсегда. Вряд ли мы с ним управимся. Выпускать ли мне мэнкса311, подаренного нам на этой неделе?
Л. в Хампстеде. На ужин придут Аликс [Саргант-Флоренс] и Лилиан Харрис.
15 октября, понедельник.
Главным фактом сегодняшнего дня я считаю раскрытие и развитие характера Тинкера, сделанные в правильном направлении. Пса долго выгуливали у реки, по улицам и в парке; дух его велик, но практически подконтролен. Он дважды плюхался в реку и выныривал, безудержно носился за черным пуделем и исследовал садовые калитки, которые, похоже, его завораживают. Это человеческий пес, и от других собак он почти отстранен. Вчера вечером Аликс и Лилиан вели себя как обычно, за исключением того, что у Лилиан на макушке была темная повязка (слуховая чашка), и слышала она почти идеально. Более скромного и приветливого, но в то же время сведущего и решительного человека не существует. Несмотря на природную консервативность, она остается верной либеральным принципам – довольно удачное сочетание. Кроме того, Лилиан всегда полагается на свой мозг и посему разумна в любых вопросах, кроме искусства. Аликс же создает атмосферу сдержанного безумия, прочного и глубокого, но давящего, как в угольном погребе. Однако мы заметили, что она очень хочет взяться за работу у нас и придет учиться уже завтра. Мэнкс сидит на коленях у Л. Тинкер время от времени поглядывает на кота.
16 октября, вторник.
Как странно, что судьба умудряется запихивать деньги в сытую глотку и морить голодом, когда у нас ничего нет! Вот мы заработали £270, кажется, в «Bah Lias», а сегодня утром они написали, что «Mitchells» платят 4 шиллинга с фунта, что принесет нам еще £120312. Два года назад у нас были ужасные долги, и пришлось все продать, чтобы расплатиться. Мы с Л. ежемесячно получаем большие или по крайней мере существенные чеки за свои обзоры. После обеда мы всерьез занялись работой на печатном станке; Аликс пришла вовремя, получила необходимые инструкции и осталась сидеть на своем высоком табурете, пока мы отправились гулять с Тинкером, который прыгнул с парапета в лодку, накрытую брезентом, провалился сквозь него и вылез обратно, не пострадав, но сильно удивившись. Вернувшись, мы застали Переру313, как обычно, в слипе314 и с бриллиантовыми инициалами на галстуке; по правде говоря, у бедного маленького негодяя цвета красного дерева не так уж и много тем для беседы. Характер губернатора и грехи Министерства по делам колоний – вот его темы; всегда одни и те же истории, суждения и неизменное сходство с обезьянкой в клетке, учтивой снаружи и непостижимой внутри. Он поставил меня в неловкое положение, протянув сверток с кружевом и сказав: «Сувенир с Цейлона, миссис Вулф», – скорее взятка, но выбора не было и пришлось взять. Когда они ушли наверх, Аликс торжественно и неторопливо объяснила, что ей скучно, а еще ее беспокоит двухчасовое сочинительство, и она хочет бросить это занятие. Своего рода болезненный анализ ценностей и мотивов в сочетании с тупой ленью привел ее к этому решению и, я думаю, приведет ко многим другим. У нее хорошие мозги, но недостаточно жизненных сил для поддержания их работоспособности. Идея Аликс тяготила ее, но я заверила, что не стоит и переживать об этом.
17 октября, среда.
