Наёмник расхохотался.
- Да уж, святоши сильно удивятся, когда обнаружат у моего брата…
- Вот Хэлль! - прошипела я, впиваясь ногтями в кожу. Металлическая струна зуда обросла шипами и раскалилась добела.
- Шар’ракх! - в унисон выдохнул Коннар, глядя на меня.
Кожа под ногтями лопнула. На ладонь посыпались длинные тёмно-коричневые ошмётки.
Не проронив ни слова, наёмник молча протянул свой меч. В блестящей равнодушной поверхности отразилось моё лицо, покрытое сползающей, как старая оболочка змеи, тёмной чешуёй. В просветах виднелась здоровая розовая кожа.
- Похоже, Лиар всё-таки меня излечил, - с тревожным смешком сказала я. - Но не думаю, что мейстер слишком этому обрадуется!
186 - ольдер - почтительное обращение к вышестоящему лицу мужского пола, принятое в Нольдхейме - стране, расположенной на северо-востоке первого материка;
187 - лур - кретин (нольдхеймск.);
188 - Лиркия - в алдорской космогонии богиня-покровительница душевного здоровья. Изображается обнажённой женщиной, одна половина тела у которой красного цвета, а вторая - зелёного. Красный цвет символизирует различные душевные болезни; зеленый - нормальное состояние психики. При храмах богини существуют специальные приюты для душевнобольных, за которыми ухаживают служители культа;
189 - у состоятельных жителей Алдории существует традиция вмуровывать черепа и берцовые кости преданных слуг, упокоившихся от старости, в стены фамильных склепов хозяев;
190 - утреннее бдение - обряд в храме Лиара, проводимый строго по утрам, перед восходом солнца. Его суть заключается в том, что все находящиеся в храме служители выстраиваются во дворе, лицом к востоку, и поют восхваляющие бога гимны, благодаря его за Свет и приветствуя начало нового дня;
191 - Сказание о Семи Столпах Лиара повествует о битве Лиара с семью демонами Хэлля, которых тот отправил для уничтожения бога. Лиар в одиночку победил их, поочерёдно заключив в семь обсидиановых башен, принудив томиться там вечность. Башни эти были настолько высоки, что почти подпирали небо и были преградой на пути грозных северных ветров. Ишимари Куджо - легендарный герой народных преданий княжества Хайянь. Он странствовал по свету, помогая людям; однажды он пришёл в деревню, одолеваемую невидимыми злыми духами, которые вселялись в уши людей, заставляя тех глохнуть. Куджо извлёк духов из ушных раковин крестьян и заточил в семь обсидиановых шкатулок, забросив те на небо. Эти шкатулки упали к ногам Белой девы, и та превратила их в горную гряду на западе княжества, ставшую преградой вторжениям с моря.
========== Глава 20 ==========
***
Колодец манил, как манит жарким днём кувшин с водой, в которой плавает ледяная крошка. В наше отсутствие склеп никто не посещал, и крышка по-прежнему обнажала зловещую полуулыбку, открывающую вход в бездну. Запах то ли слегка рассеялся, то ли стал привычнее. Когда мы переступили порог, он не сбил с ног, а превратился в неприятную деталь обстановки.
- Ты действительно уверена, что хочешь спуститься? - угрюмо спросил северянин. Он связывал рукава хитолей, то и дело подёргивая их и проверяя на прочность. Я стянула накидку через голову, оставшись в костюме, в котором и прибыла сюда.
- Ждёшь, что скажу “нет”?
- Знаешь, как ловят синего тайпеня(191)? - вопросом на вопрос ответил наёмник. - Обвязывают корову верёвкой и кидают в воду в том месте, где она бурлит от кишащей там рыбы. Через несколько мгновений вытягивают. Обычно этого времени хватает, чтобы на веревке уже болтался голый скелет, облепленный тайпенем. Пока рыба доедает остатки мяса, можно надевать перчатки из игуарона и счищать её ножом.
- Рассчитываешь меня напугать? - хмыкнула я, обвязывая рукава последней в связке хитоли вокруг талии. Коннар прищурился:
- Просто неохота вытаскивать из этой вонючей дыры то, что от тебя останется, если что!
- В таком случае можешь не утруждаться, - хладнокровно парировала я, помолчала и добавила, пристально взглянув северянину в глаза, - если что.
Лицо наёмника окаменело.
- Лезь в колодец, Кошка! - рявкнул он. - Или я тебя сам туда сброшу!
Я одарила его кроткой улыбкой и промурлыкала:
- Вверяю вам свою жизнь, капитан.
***
Молочно-белого сияния, испускаемого магическим светильником, недоставало, чтобы разогнать плотную тьму, которая плескалась между каменных стен. Удалось разглядеть только куски серо-коричневой каменной кладки и влажный отблеск в глубине, словно по дну протекал ручей. Однако плеска воды я не расслышала. Брошенный вниз камень отозвался глухим шлепком, давая понять, что колодец не такой глубокий, как казалось.
Жалящий, как медуза, страх уже начал запускать липкие щупальца в сердце, стоило лишь подумать о том, что вот-вот останусь наедине с бездной, в глубине которой – неизвестность. Именно в ней мне предстоит найти каменную флейту. Мысль о ней выдёргивала из объятий паники. Взобравшись на каменный бортик, я повернулась к северянину и сказала на прощание:
- Как только я отыщу то, что нужно, подам знак!
Коннар неохотно кивнул и произнёс короткое:
- Удачи.
- Постараюсь, - невпопад пробормотала я и начала спуск.
***
Подошвы сапог скользили по стенкам, заставляя то и дело останавливаться и нащупывать опору. От усиливающейся вони воздух сгущался по мере спуска. Я порадовалась, что не стала избавляться от давящей на грудь повязки: она мешала вдохнуть глубже. Маску же с лица пришлось снять и завернуть в неё магический светильник, плотно примотав его к запястью, чтобы освободить руки. Ткань неплохо пропускала свет, но яркий факел пригодился бы куда больше. Стоило остановиться хотя бы на мгновение, как две мысли принимались грызть разум. Вопреки желанию перед глазами упорно вставала картина: один из узлов “верёвки” расплетается, и мечта о Призраке летит вместе со мной в тёмные недра. В такие моменты руки покрывались холодным потом. Я судорожно сжимала ткань, переводила дух и упрямо двигалась дальше.
Вторая мысль тоже не радовала. Полумесяц выхода сиял уже достаточно высоко над головой, а ноги так и не коснулись твёрдого дна. Я тоскливо ждала, что голос северянина вот-вот крикнет: “Верёвка кончилась!”, и я повисну в пространстве, не решаясь прыгнуть.
Прошло ещё несколько мгновений. Сердце гулко стучало в тишине. Чудилось, что с каждым новым рывком верёвки светильник становится всё тусклее. Спина вздрогнула от озноба. В густой тьме померещилось движение. Ни единый шорох не нарушил мрачного безмолвия, но теперь я уверилась: здесь я не одна.
Тело охватила стремительная паника. Я дёрнулась в безумном желании выбраться из колодца, послав к Хэллю каменную флейту. Белёсый шар качнулся, грозя сорваться с запястья. Я увидела совсем близко серебристый отблеск, похожий на отражение луны в луже. Через мгновение ноги коснулись дна.
Стоило перенести тяжесть тела на ступни, как раздался протяжный влажный треск, будто начали ломаться мокрые ветки. Пол оказался податливым, словно рыхлый весенний снег. Я моментально провалилась в него по колено. Ноги ощутили неприятное покалывание и острый холод. Ахнув, я вдохнула слишком много отравленного вонью воздуха и забилась в приступе отчаянного кашля.
Стараясь двигаться как можно осторожнее, чтобы не нырнуть по горло, я повела светильником вокруг. Молочно-белое пятно скользнуло по огромной груде костей и черепов, покрытых маслянистой пленкой.
Вот оно! Кладбище почивших здесь драконопоклонников!
Я наклонилась и попыталась разгрести кости в поисках флейты. Те поддавались не очень охотно: мешала густая слизь. Останки бывших хозяев этого места увязали в ней, как муха, угодившая в густое желе. Когда я подняла один из черепов, за ним потянулись обвислые тенета розоватой мути.
- Магистр Лейницц ничего не упоминал о том, что драконопоклонники чем-то поливали своих покойников, - пробормотала я, откидывая череп в сторону. Он тяжело откатился в сторону, замер и ощерился на меня безгубой улыбкой.
