Коннар промолчал. Он остановился в нескольких шагах перед незнакомцем, неторопливо вращая в руке меч и внимательно глядя на всех троих.

— Давай без лишних разговоров покончим со всем этим, — мрачно сказал он.

— Покончим? — удивлённо повторил Таррин. — Брось, друг мой. Я всего лишь хотел поговорить! Думаю, нам есть что обсудить. Убери свой клинок, уверяю тебя, у меня абсолютно мирные намерения…

Я не верила ни единому его слову. Да он просто тянет время, только вот для чего? Северянин, похоже, разделял мою тревогу. Пропустив мимо ушей последнюю просьбу Таррина, он поудобнее перехватил рукоять и бросил:

— Не думаю, что нам есть о чём толковать. Либо пропусти нас добровольно, либо я заставлю тебя это сделать. Ты знаешь, что, если я захочу, живым отсюда не уйдет никто.

Его голос прозвучал буднично, но от этой фразы по спине скользнули мурашки. Я почувствовала, что северянин и не думает шутить или бахвалиться. А ещё я вспомнила, какими сильными могут быть его руки, сжимаясь, как тиски.

На Таррина это не произвело особого впечатления. Равнодушно дёрнув плечом, он кинул быстрый взгляд на своих спутников, безразлично глазеющих по сторонам, и произнёс:

— У тебя короткая память, мой гвер. Неужели ты забыл Аннику? Совсем скоро исполнится десять лет с того печального дня, как она покинула нас. Впрочем… — он сделал эффектную паузу, хитро посмотрел на меня (я вернула ему насмешливую полуулыбку). — С такой красоткой под боком это немудрёно. Где ты нашёл такое сокровище, Коннар?

Наёмник стоял ко мне спиной. Я не могла видеть его лица, однако услышала звук его дыхания — хриплый, участившийся при упоминании имени Анники. На руке, судорожно сжавшей рукоять, костяшки побелели так, что, казалось, ещё чуть-чуть — и прорвут кожу.

— Не смей даже упоминать о ней! — рявкнул он, и в его голосе я почувствовала глубокую боль, прорвавшуюся сквозь тщательно выстроенные заслоны. Кудрявый зацокал языком и укоризненно покачал головой.

— Спокойно, гвер! Как насчет того, чтобы оставить все обиды в прошлом и вспомнить старые добрые времена? Пойдем, выпьем по кружечке лэя. Я угощу тебя и твою прекрасную подругу, — Таррин наигранно глубоко поклонился мне. — Кстати, ты не представил нас друг другу. Как её зовут?

В противоположном конце переулка мне померещилось какое-то движение. Вздрогнув, я пристально вгляделась туда, но узкий проём между домами был пуст.

— Хватит заговаривать мне зубы, — прорычал северянин, делая шаг к Таррину. — Я никогда не поверю в твои «добрые» намерения, как бы ты тут ни распинался. Или дерись, как и положено мужчине, или проваливай вместе со своими прихвостнями!

Таррин глубоко вздохнул и сокрушённо покачал головой.

— Как скажешь, — кротко сказал он и внезапно кинулся вперёд.

Дальнейшее произошло мгновенно. В руках мужчины сверкнул невесть откуда взявшийся длинный нож. Северянин легко ушёл от удара, и лезвие со звоном скользнуло по подставленному плашмя мечу. Завязался поединок, в ходе которого Таррин делал стремительные, но словно ленивые выпады вперёд, а наёмник парировал их, пытаясь достать противника, который каждый раз уходил от удара, изворачиваясь, как червь. Мне, наконец, представилась возможность по достоинству оценить мастерство наёмника. Нет слов, оружием он владел великолепно, а в его уверенных движениях чувствовался закалённый в боях опыт. Однако было видно, что гнев и нетерпение очень быстро замутняли его разум. Он начинал идти напролом, словно шараккский боевой слон.

В переулке вновь что-то мелькнуло, будто чья-то тень скользнула по стене. Отвлёкшись на удар сердца, я перевела взгляд на приятелей Таррина. Очень вовремя, потому что один из них, внимательно следя за схваткой Коннара и Таррина, извлёк из-за спины два недлинных кинжала.

— Хэллев сын! Сзади! — вскрикнула я. Северянин ударом меча отшвырнул от себя мужчину и обернулся. Я отпрянула в сторону, чтобы Таррин не рухнул на меня. Однако кудрявый в последний момент удержал равновесие и, стряхнув с лица доброжелательно-улыбчивое выражение, заорал:

— Коннар мой! Не дайте ему уйти! Оршаг, хватай девчонку, она мне тоже пригодится!

Вначале я подумала, что Оршагом он назвал работорговца, но в следующий миг уже была готова поверить, что схожу с ума.

У ближайшей ко мне стены выросли руки. Две чёрные, сухощавые, как сучковатые ветви, на каждой из которых было по четыре пальца, украшенные длинными изогнутыми когтями. Вслед за ними от стены отделился их обладатель. Мне уже доводилось встречаться с ракшасами, но ещё никогда мы не сталкивались лицом к лицу. Высокий — на голову выше Коннара — тощий, как жердь, со смолянисто-чёрной кожей, ракшас двинулся ко мне. Его круглые глаза, близко посаженные к носу, горели ярко-оранжевым огнём. Глядя в его уродливую морду, которую пересекал рот с торчащими из-под нижней губы клыками, я подумала, что вопрос о том, как нас выследили, решился сам собой, и пробормотала:

— Ну ты и страшилище!

Ракшас взревел и прыгнул вперёд, пытаясь схватить меня. Глупая мысль о том, что когти могут испортить новое платье, показалась кощунственной и придала сил. Я увернулась и отскочила вбок, прижимая сумку с Камнем.

Сумку…

С Камнем.

На сомнения времени не оставалось. Подпустив чудовище поближе и вновь чудом уйдя от его расставленных рук, я размахнулась и опустила сумку на голову ракшаса, вложив в удар всю силу. Что-то хрустнуло. На землю закапала кровь — тёмно-серая в сгущающихся сумерках. Исторгнув утробный рык, ракшас грузно рухнул мне под ноги. Я поспешно отбежала подальше, не переставая думать лишь о сохранности платья. Лишь пару мгновений спустя эти переживания показались никчёмными и глупыми. Я опустила руки, прерывисто дыша. Победа показалась слишком лёгкой, пока я не вспомнила, что слышала о ракшасах. Поговаривали, что у них достаточно хрупкие кости. Это меня и спасло.

— Я уж было приготовился вытаскивать тебя из его лап, — послышался сзади насмешливый голос наёмника. Я обернулась: Коннар стоял, нарочито медленно вытирая кровь со своего меча. Работорговец с рассечённым горлом валялся у стены. Чуть поодаль лежал его приятель с раскроенной головой. Таррин лежал на спине прямо у ног наёмника, устремив вверх невидящие глаза. Руки мертвец скрестил на груди в последней, тщетной попытке выдернуть собственный нож.

Я повидала достаточно мертвецов, поэтому просто отвела глаза.

— Если бы не я, вряд ли ты вышла бы из этой передряги невредимой, — снисходительно усмехнулся наёмник.

— Если бы не ты, — холодно парировала я, — я бы в неё вообще не угодила!

***

— Кто это был? — спросила я у Коннара, пока драконюх готовил двух дракониц к Скачку. Драконицы — Лайна и Роталь — заметно нервничали, переступая на месте изящными чешуйчатыми лапами.

— Таррин Хэллоуэй, — неохотно ответил Коннар, с неприязнью глядя на зверей. — Когда-то он был моим приятелем. Не могу сказать, что закадычным. Мы так, кутили по тавернам. Думал, что он неплохой парень, до тех пор, пока Таррин не увидел Аннику.

Скрипнув зубами, северянин помолчал немного и заговорил вновь:

— Она говорила, что он не раз предлагал ей убежать с ним в Алдорию, обещал показать мир. Я не очень-то верил, думал, мало ли что могло послышаться. Пока однажды Аннику не нашли в море.

Я тактично промолчала, чувствуя, что наёмнику хочется выговориться и перебивать его не следует. Его голос звучал монотонно, будто Коннар перечислял малоинтересные события обыденной жизни:

— Её коса была обмотана вокруг шеи, и в глазах застыл вечный ужас. Я так и не узнал, кто это сделал, но на следующий же день Таррин исчез из нашего селения. Я встретил его пару лет спустя, когда уже в качестве наёмника сопровождал караван одного ранаханнского купца. Таррин упросил меня взять его в напарники, и я согласился. Видно, в тот день боги затуманили мой разум. Когда мы пересекали Набийскую пустыню, караван атаковали барханные разбойники. Они перерезали всех, кроме меня и Таррина. Их главарь вручил ему ятаган, чтобы он самолично прикончил меня.