Уже стоя на крыльце и лихорадочно дёргая дверную створку, я обернулась.

Двор опустел.

***

Захлопнув за собой дверь и накинув щеколду, я постояла пару минут, прислонившись к стене. Сбивчивая молитва Лиару немного успокоила, но сумасшедшее бормотание Молли-Энн упрямо звучало в ушах. Я в отчаянии зажала их ладонями и затрясла головой, пытаясь выбросить из памяти всю ту чушь про птиц и кошечек, что услышала только что.

Сердце больно колотилось в горле. Отдышавшись, я отряхнула платье, поправила волосы и поставила кувшин на окно. Из глубин дома то и дело доносились обрывки бойкого разговора, громкий хохот сестры и уже знакомый мужской голос. Похоже, моя семья стремится показать капитану Соколу всё своё радушие. Интересно, это распоряжение старосты или желание матери?

Осознание присутствия в доме гостя, приправленное вновь вспыхнувшим любопытством, вдохнуло новые силы. Унылый призрак старухи растворился в ночи. Я шагнула вглубь дома.

- Я припозднилась, изви… - я осеклась на середине фразы.

В столовой внезапно установилась звенящая тишина. Капитан пиратского судна медленно поднимался со своего места, неотрывно глядя на меня.

***

Я никогда не верила в любовь с первого взгляда. Когда Мелиандра созывала подружек на посиделки при тусклом свете лучин, они заводили бесконечные пересказы древних алдорских легенд и мифов. Чаще всего выбирались те, где говорилось о неземной любви древних принцесс и рыцарей, начавшейся с первого мгновения знакомства. Я сидела в стороне, перебирая шерсть и посмеиваясь про себя. Как же так - казалось мне - разве можно полюбить человека, толком его не узнав?

Оказалось, можно.

Щёки словно что-то хлестнуло, и те заполыхали. Сердце замерло и, подпрыгнув, заколотилось, как бешеное, разливая сладкую истому по всему телу.

По меркам нашей деревни капитан Моррис Сокол не был красив, но меня неудержимо потянуло к нему. Захотелось припасть к широкой груди пиратского капитана, крепко-крепко прижаться и почувствовать, как его сильные руки обвивают мою талию, отгораживая от всего мира. Я стояла, приоткрыв рот, и бесстыдно разглядывала длинные тёмные волосы Сокола, его смуглую, как у всех бывалых моряков, кожу и орехово-карие глаза.

Спустя пару ударов сердца я поняла, что и он неотрывно смотрит на меня, на меня и только на меня. Вокруг нас замкнулся невидимый круг, все, кого я знала, стали блекнуть и терять свою важность. Недовольное бормотание матери, возмущённый шёпот Мелиандры и растерянный голос отца глохли в густом тумане, наполнившем голову, и я просто стояла и наслаждалась каждым мгновением.

- О, боги, - наконец, вымолвил Сокол. - Мои глаза лгут! Не может быть, я просто не верю! Кто бы мог подумать, что в этой глуши я встречу такую красавицу! Как тебя зовут?

Красавицу? Это он про меня? Я едва слышно выдавила:

- Мелиан.

Собственный голос показался чужим и бесцветным. Я опустила голову под обжигающим взглядом Сокола. Сердце колотилось о рёбра в безумном темпе. Всё вокруг плыло.

В этот момент в моём сознании подобно птице билась лишь одна страстная мечта: продлить это мгновение до бесконечности. Одна мысль о том, что завтра корабль Сокола покинет Коннемару, заставляла сердце с уханьем проваливаться в чернильно-тёмную бездну отчаяния.

- Мелиан, - тихо повторил Моррис, будто пробуя на вкус каждый звук моего имени.

- Ну да, Мелиан, - вдруг подала голос моя мать, и мы оба вздрогнули от резкого звука. - Младшая моя. Уж не знаю, в кого такая уродилась - в семье отродясь таких не бывало. Я всю её жизнь сомневалась - уж не подменыш ли? Бывали случаи.

Всё это мне доводилось слышать, и не раз, но почему-то именно в тот момент внутри всё вскипело в ответ на несправедливые обвинения матери. В глубине души шевельнулся безумный страх: а ну как Сокол поверит её словам и отвернётся от меня?

Капитан недовольно отмахнулся, будто отгоняя назойливую муху. Мать моментально умолкла, исподлобья поглядывая то на меня, то на него.

- Такое дивное создание не может быть подменышем, - медленно проговорил Моррис, делая ко мне шаг. Дыхание перехватило. - Даже ранаханнские иллурии(10) меркнут перед такой красотой.

Послышался надсадный кашель. Мелиандра чем-то поперхнулась.

Капитан протянул руки и крепко схватил мои ладони. От сладкой дрожи, всколыхнувшей кожу мурашками, с моих губ невольно сорвался тихий вскрик.

- Мелиан, - нараспев произнес Моррис. - Завтра я покидаю Коннемару…

Зачем он напомнил о неизбежном? Хрупкие мгновения счастья рассыпались, тая с печальным звоном. Я поджала губы и опустила голову. Сокол, словно не замечая расстройства, отразившегося на моем лице, неумолимо продолжал:

- Ты согласна отправиться со мной?

Земля под ногами вздрогнула и завертелась, отчего пришлось приложить усилия, чтобы не упасть.

- Ты говоришь всерьёз? - потрясенно спросила я. - Как же так? Мы видим друг друга впервые. Утром ты вообще не знал обо мне!

Что я несу?! Сердце рвалось навстречу Соколу, но язык упорно говорил то, что подсказывал разум.

Сокол нахмурился и горячо заговорил, крепко стискивая мои руки:

- Мелиан, как можно прежде времени узнать о том, что встретишь человека, любовь к которому вспыхнет у тебя внутри, словно пламя на сухом дереве? Стоило мне увидеть тебя, заговорить с тобой, как мне показалось, будто всю мою прежнюю жизнь я знал и искал только тебя!

Я молчала, глядя на него широко распахнутыми глазами. Слова потеряли всякий смысл. Сокол же настойчиво продолжал:

- Я не могу и помыслить о том, чтобы уехать теперь, оставив на этих неприветливых берегах столь прекрасный цветок. Ты отправишься со мной? Станешь моей подругой? Молю тебя, скажи “да”!

Я медленно обвела взглядом комнату. Семья смотрела на нас: мать, недовольно нахмурив брови; отец, подперев щеку рукой, и сестра, в глазах которой полыхала такая ненависть, что мне стало страшно. Неожиданно передо мной отчетливо встала моя будущая жизнь на Коннемаре: унылая, одинокая, ведущая к безумию и печальной смерти.

Я перевела взгляд на Морриса и поняла, что готова отправиться за ним куда угодно, хоть к самому Хэллю. Лишь бы он всегда был рядом со мной.

Сглотнув тугой комок, набухший в горле, я воскликнула без тени сомнения:

- Да!

И сжала руки капитана в ответ.

***

Я не спала всю ночь, хоть и пролежала, боясь разомкнуть веки. Перед глазами теснились кошмары, сменяемые моментами абсолютного счастья. Мне то хотелось петь в полный голос, то побежать к матери и забиться к ней под старое одеяло, как когда-то в детстве, чтобы не вылезать оттуда никогда.

Мать и сестра не сказали мне ни слова после ужина, словно меня не существовало. Отец тоже хранил молчание, грустно наблюдая за мной. Пару раз казалось, что он хочет что-то мне шепнуть, но не решается. Пока я помогала сестре собирать со стола, они с матерью обменялись странными взглядами, в которых читалась печаль, обречённость и странное облегчение.

Вот она, волшебная возможность раз и навсегда покинуть этот унылый остров, отправиться рука об руку с любимым в огромный неведомый мир. Но это и страшило меня больше всего: я ещё никогда не бывала за пределами Коннемары. Как я покину родителей? Сестру? Всё, что знакомо мне с рождения? Этот остров – мой родной дом. Кто знает, что ожидает меня за его пределами? А если смерть? Я же буду одна, совершенно одна…

«Нет! - твёрдо сказала я себе. - Как я могу быть одна, если со мной будет капитан Сокол?»

Одно только его имя разбудило восхитительные, незнакомые прежде ощущения. Низ живота сдавила тягучая судорога, и больше ни о чём другом думать было просто невозможно.

- Мне плевать на опасности, - прошептала я, поворачиваясь на бок. - Мне ничего не страшно, если ты будешь рядом!

И, уже засыпая, выдохнула:

- Любимый…

***

За кормой пенилась иссиня-зелёная вода. Пронзительные крики чаек метались по сероватому небу, приветствуя новый день. Неприветливые берега Коннемары медленно таяли в утренней дымке.