- Мы не понимаем.

Немой паренек насупился и обратил свой пыл на товарищей. Хмурясь и переглядываясь, те вскинули руки. Завязалась оживлённая немая перепалка.

- Где Таллия? - заметно нервничая, повторил Дарсан, пристально разглядывая каждую из наложниц. - Хэннум, её тут нет!

- Может быть, она в какой-нибудь комнате? - тихо предположила я, не сводя глаз с мелькающих в воздухе рук прислужников. Дарсан озадаченно посмотрел вверх, затем вновь на меня.

- Может быть…

Его прервал наш молчаливый проводник. Понурив голову, он отделился от компании товарищей и неохотно, как мне показалось, приблизился к нам. Согнувшись в раболепном поклоне, химамщик коснулся ладонями мягкого ковра, выпрямился и, умоляюще глядя на меня, беззвучно шевельнул губами:

- К..ка…

- Что? - озадаченно нахмурилась я.

- К…ка…ли…

- Калиф?

Прислужник энергично закивал и замахал руками, попеременно указывая то на Дарсана, то на ближайшую стену. Внезапно до меня дошло.

- Таллия у калифа?!

- Что?! - взревел Дарсан, напряжённо прислушивающийся к моим словам. Молодой слуга съёжился и отпрянул от него, да и мне стало не по себе: таким зверским стало лицо юноши. Сорвавшись с места, он бросился на ни в чём не повинного немого, встряхнул его и заорал:

- Отведи меня к ней! Немедленно!

Я хотела его осадить: дело принимало серьёзный оборот. Ссориться с калифом, нарушая его уединение с наложницей, не хотелось. Но гримаса ярости на лице Дарсана и моё внутреннее чутьё подсказывали, что парень вполне может убить, если мы будем медлить. Оставалось лишь пожать плечами и сухо приказать:

- Оставь его, Дарсан. Если убьёшь, вряд ли они согласятся отвести нас к калифу.

Тяжело дыша, юноша с усилием разжал руки. Потирая худенькие плечи, на которых наливались синяки, прислужник жестом подозвал к себе одного из товарищей. К нам подошел худощавый мужчина, чуть повыше нашего проводника, но с такими же затравленными глазами. Приложив руку к сердцу, он низко поклонился мне и простёр ладони к противоположной стене, как и его товарищ, кивая на Дарсана.

- Ты проводишь нас к ней? - выпалил мой спутник, судорожно сжимая и разжимая кулаки. На его смуглых щеках ходили желваки, а чёрные глаза метали молнии. Я подумала, что с парня сдастся кинуться напролом, сокрушая стены в поисках любимой.

Внезапно на меня накатила глубокая, щиплющая горло, горечь. Полгода назад я бы точно так же кинулась спасать Сокола, попади он в беду.

Но бросился бы он выручать меня?

Не допуская ответа и разозлившись сама на себя, я стиснула зубы. Подошедший к нам прислужник поманил нас за собой. Я с сомнением посмотрела на него: уж слишком быстро они согласились, и остановила готового рвануться вперёд Дарсана.

- Погоди.

Парень замер и с ненавистью уставился на меня. Не обращая на него внимания, я обратилась к слуге.

- Зачем вы помогаете нам? Разве вас за это не накажут?

Ответом мне стал наполненный какой-то невероятной грустью и смирением взгляд тёмных глаз. Мужчина помедлил несколько мгновений, затем открыл рот и беззвучно произнёс:

- Уходите. Поскорее.

- Вы добиваетесь того, чтобы мы забрали своё и покинули вас? – с облегчением поняла я.

Слуга прикрыл глаза, будто дивясь моей проницательности и показывая, что именно это он и имел в виду. Затем он дёрнул подбородком и повторил приглашающий жест – на сей раз куда более настойчиво.

Последнее, что мы увидели перед тем, когда створки в стене захлопнулись – блистающий зал калифского гарема, наполненный десятками ослепительных красавиц, застывших в своей прелести, как восковые куклы.

Их головы даже не повернулись нам вслед.

***

В этот раз путь по тайному ходу не отнял у нас много времени. Коридор, по которому мы шли, ничем не отличался от предыдущего, разве что светильники при приближении вспыхивали чуть ярче. Дарсан нёсся вперед, едва не наступая на пятки проводнику. Наверное, его подталкивало безрассудное желание увидеть любимую или же стремление во что бы то ни стало вырвать её из рук Теймурана. Когда мы приближаемся слишком близко к предмету наших давних вожделений, опьянение близкой встречи кружит голову и заставляет спешить, стремясь как можно быстрее приблизить долгожданный миг.

В отличие от юноши, я не чувствовала никакого ажиотажа. Роскошные интерьеры “Лилии” и её напыщенные обитатели наскучили мне. Мыслями я давно унеслась в открытое море и взяла курс на Аэдаггу.

Когда мы приблизились к стене, перекрывающей выход, я жестом попросила проводника подождать, и с облегчением скинула с себя тяжелую галабену, оставшись в брюках и рубашке. При виде этого маневра Дарсан поджал губы, но неудовольствия выказывать не стал: сейчас такие глупости не имели значения. Прислужник неодобрительно цокнул языком и приблизил кулон к стене, выжидающе глядя на меня.

Отшвырнув галабену подальше, я глубоко вздохнула и кивнула:

- Пора!

***

Покои калифа уступали залу гарема по размерам, но смело могли посостязаться с ним в великолепии. Ковры, невесомые муаровые занавеси, изысканные украшения, картины в золочёных рамах, тонкие ароматы благовоний – будь я неискушённым зрителем, была бы полностью сражена открывшимся моим глазам зрелищем. Однако за всё время пребывания в “Лилии” ранаханнская роскошь успела порядком примелькаться, и я взглянула на комнату Теймурана без особого интереса, обратив внимание лишь на главное украшение покоев – громадную кровать под полупрозрачным балдахином. Собственно, даже не помпезно-вычурное ложе привлекло наше внимание, а те, кто на нём находился.

В комнате хватало света, чтобы разглядеть через опущенные полупрозрачные занавеси черноволосую девушку, неподвижно лежащую навзничь на бархатном покрывале. Кровать располагалась прямо перед проходом, из которого мы вынырнули, и нам удалось разглядеть лишь бледное лицо девушки и часть её оголенного плеча. Все остальное скрывала фигура Теймурана, обнажённого по пояс. Он сидел на коленях спиной к нам, нависая над ней. Тело калифа мелко подёргивалось, и это навело меня на мысль, что мы ворвались в покои Теймурана в самый неподходящий миг, и что за прерванный акт калифской любви нам грозит наказание похуже, чем зиндан.

Однако спустя удар сердца я поняла, что в позе калифа есть что-то неестественное.

Ещё спустя удар я осознала, что именно.

Акт любви не совершают с безвольно мотающейся на плечах головой.

Я замерла, чувствуя, как внутри нарастает, пульсируя, дурное предчувствие. К сожалению, моих спутников ничего подобное не остановило.

Увидев свою Таллию (в том, что это была именно она, сомневаться не приходилось благодаря изображению из Камня Памяти), юноша позабыл всё на свете и со сдавленным криком метнулся к ложу калифа. Я не знаю, что он рассчитывал сделать – схватить девушку или сбить её похитителя с ложа – но то, что произошло дальше, в его планы явно не входило.

Привлечённый звуком голоса калиф как-то странно развернулся, выворотив туловище и оставив ноги неподвижными. Мотнув головой, он уставился на нас тяжёлым взглядом исподлобья. Поймав этот взгляд, Дарсан вскрикнул и отпрянул. Его нога скользнула по ковру, и он неуклюже опрокинулся на спину. Я замерла, не в силах шелохнуться от сковавшего меня приступа паники вперемешку с отчаянным нежеланием верить в происходящее. Глаза моего недавнего экскурсовода подёрнулись мутной дымкой, какая бывает у снулой рыбы, а по коже, блестящей от испарины, время от времени пробегали волнообразные судороги, которые и заставляли тело его величества подёргиваться. Но меня испугало не это.

Медальон Теймурана, что так притягивал внимание, приобрёл необыкновенный оливково-пепельный оттенок. Казалось, безделушка живет своей независимой от обладателя жизнью. В ней, как в зеркале провидца, извивались и метались белёсые тени, а поверхность рябила, как вода, над которой проносится птица.

Меня опять пронзило сильное желание дотронуться до медальона, но шорох за спиной его спугнул. Стряхнув с себя наваждение, я резко обернулась и увидела давешнего прислужника. Тот торопливо протискивался обратно в коридор, ведущий к гарему. На сей раз лицо немого слуги выражало ничем не прикрытое злорадное удовлетворение. Поймав мой взгляд, он отвесил явно издевательский поклон и исчез. Стена с шорохом встала на своё место.