Такие, скажем, негативные смыслы, как «кривое зеркало», «медвежья услуга», предполагают понимание качественного зеркала, доброй и качественной услуги, от противного в приведенных смыслах заложены идеи зеркала, услуги. А в смысловой фразе М. Горького из пьесы «На дне» «Человек – это звучит гордо» заложена идея человеческого достоинства.
При смыслополагании происходит довольно сокровенное увязывание людьми событий и объектов с выношенными ценностными ориентациями, местом и ролью событий и объектов в жизни людей. Смысл может определяться соотнесением характера вовлеченности предмета в общественную и личностную практику, а также соотнесением последствий связи человека с этим предметом с вечными ценностями блага, добра, прекрасного, а кроме того, с представлениями людей о должном, желаемом, об идеалах. Происходящее субъект может увязывать и с экзистенциальными чувствами веры, надежды и любви, что тоже носит смыслообразующий характер.
Смыслы придаются чему-то реальному, но одним из духовных средств их полагания выступает отнесение к идеальному началу, то есть к чему-то виртуальному. Смыслы и твердо реальны, и виртуальны (значит, и вроде бы реальны) в той мере, в какой они увязываются с виртуальной сферой идей.
Как видим, приведение к мерам человека и ценностей проистекает из двух противоположных начал: с одной стороны, учета практически нажитого опыта, с другой – учета долженствующего и/или того, что «по идее». Люди пребывают как в приземленной реальности, так и в виртуальной среде возвышенного понимания реальности. То есть латентно помещенные в смыслах рассуждения часто идут от оценки того, что было, есть и бывает, к виртуальному возвышению реального до идеального, принимающего порой форму мудрого наставления.
Нередко, правда, субъект смыслополагания за долженствующее, за то, что «по идее», выдает просто нужное ему, сильно желаемое им, весьма далекое от чего-то образцового. Тогда на содержание приданного им лично смысла не будут влиять долг, идеал, вырабатываемые в общественном или социально-групповом сознании, что в состоянии разобщать людей.
Со времени Платона принцип платонизма в той или иной модификации, но неизменно как разделение сущего на идеальное и реальное и предпосылание реальному идеального в качестве объекта стремления и предела его становления стал проходить через мировую философию и проходит до сих пор. В отечественной истории философии этот принцип воплотился в философских взглядах П. Я. Чаадаева, философской системе В. С. Соловьева, в понимании идеального Э. В. Ильенковым и в других учениях.
Субъект в своих действиях может исходить из идеальных представлений и/или при помощи их поверять свою активность и ее результаты. Идеальное и реальное – это контрарности, которые в мире человека, с одной стороны, предполагают друг друга, а с другой, их противостояние друг другу может достигать не только несоответствия, но и более или менее резкого противоречия. Поскольку человек есть деятель целеполагающий и проектирующий, в процессах становления общественной действительности либо так или иначе относительно разрешается противоречие между этими контрарностями, либо их противостояние усугубляется. Заложенность в том или ином виде идеального в смыслах может побуждать субъектов к активности с целью приблизить идеальное к яви, сделать его реальным.
Идеально все то, что имплицитно или открыто содержит в себе модель, программу, проект, замысел, образец, которые при определенных условиях благодаря активности людей могут воплотиться в нечто реальное. Или же субъекты продуцирования определенных духовно-идеальных образований лишь полагают, что последние могут реализоваться, а на самом деле такие образования утопичны. И антропный принцип, и гипотеза о генетическоинформационной природе первоначального состояния Вселенной (сингулярности), и предшествование в генетическом коде программы становления реального живого организма, а также более или менее адекватная реализация субъектами в ходе общественной жизнедеятельности некоторых целей, программ, проектов свидетельствуют об относительном разделении сущего на свернутые сущности (нечто программное), то есть на идеальное, с одной стороны, и на реальное, с другой. При этом не все идеальное духовно. Так, генетический код живых организмов недуховен, а модели вообще могут выражаться как в духовной, так и в предметной форме – например, модель самолета нового типа, модель городского района, который предполагается возвести, могут воплощаться не только в описаниях, чертежах и схемах, но и в вещественном выражении в уменьшенном виде. Но и не все духовное идеально – например, положения наук, особенно точных и естественных, если это не инструкции, не предметные и не социальные нормы, неидеальны.
В мир идеальных сущностей люди выносят, в частности, образы ценностей человеческого бытия, которые определенные субъекты стремятся создавать, воспроизводить (если воспроизведение таковых возможно в принципе), сохранять. Почти над каждым артефактом и человеческим деянием духовно возвышается идеал или долженствование, с чем субъект, исходя из уроков нажитого и переживаемого людьми опыта, соотносит и сравнивает произведенное и содеянное, облекая их смыслами. А вслед за этим, раньше или позже, хотя и не всегда, приходит к заключениям о том, что делать дальше.
Как подчеркивает В. С. Степин, у человека помимо биогенетического кода имеются социокоды [см.: 8, с. 42–43]. Среди видов социокодов Степин называет и такой, как функционирование субъектов поведения, общения и деятельности в качестве «семиотических систем», когда их дела становятся «предметом подражания» [8, с. 44]. Если поведение и деятельность субъектов наделяются смыслами подвижничества, героизма, доблести, беззаветного служения долгу, то это свидетельствует о воплощении образцов как вида идеального в активности субъектов. Человеческое поведение, облики личностей, социальные явления, наделенные смыслами антиобразцов, тоже, конечно, семиотически означаются. Так, мы говорим: «нерукопожатный человек», «оборотни в погонах», «дедовщина», «барашек в бумажке» и т. п.
В настоящее время распространена симулякризация – лжесмысловая выдача социально и нравственно отрицательного явления за нечто положительное или даже выдающееся в позитивном смысле. Аннотация, где положительно характеризуется лекарство, порой прилагается к поддельному препарату, а с помпой могут хоронить криминального авторитета, «вора в законе» и т. п. (о симулякризации подробнее ниже).
В смыслообразе идеальное начало может выражаться семиотически непосредственно, что наблюдается, скажем, в скульптурных памятниках, установленных вождям, принимаемых населением в качестве образа образцовых политических деятелей.
Либо идеальное коннотационно стоит за смыслообразом. В живописных изображениях мадонн Рафаэлем неназойливо выражен, как понимается реципиентами, идеал женственности. А за многими художественными образами, выписанными Гоголем, – образами морально уродливых Хлестакова, Собакевича, Плюшкина, Коробочки и др. – от противного просвечивает образ положительной личности. Выявление смыслов художественных образов часто бывает оставлено авторами произведений на долю читателей, зрителей, слушателей, что доступно достаточно образованному реципиенту.
Увязывание смыслов с идеальным началом – еще один философский аспект смыслополагания, конкретизация принципа платонизма.
Введение в информационный материал человеческого и ценностного измерений того, о чем в материале сообщается, превращает соответствующие суждения в смысловые. То, что в духовном мире людей приведено к мере человека и/или ценностей, есть большее, чем просто знание, в котором создается образ объективных или объективированных явлений самих по себе. В смыслах с помощью означений нередко передается не столько гносеологический образ того, что было и есть, сколько то, чем объект представляется субъекту в ценностном или антиценностном, человеческом аспектах. Такую информацию можно считать постижением познаваемого объекта, когда улавливается в числе прочего характер и меры его вочеловечности или, наоборот, расчеловечности.
