«Пилочка для ногтей – ничто. Пила для пальцев – всё».
«Внутренний мир женщины помогает узнать не любовь: а – нож».
«Война с лишним весом? Бритва: всегда на передовой!»
За эти две особенности некоторые циничные журналисты и блогеры дали ему прозвище – Остряк. Третьей особенностью, цементирующей прозвище, была фамилия маньяка: Острянцев. Но её знала только собравшаяся на кухне троица.
Дело Остряка вёл Рысич, и он же вышел на него – по счастливой случайности. Маньяк сохранял свои «слоганы» в записной книжке, которую украли из его машины вместе с барсеткой. Записная книжка попала на глаза приятелю воров – старому информатору Рысича. Тот сфотографировал записи и документы из барсетки, переслав снимки своему куратору.
Рысич нашёл Остряка быстро: изначально зная, что выберет не закон, а – справедливость. Он не видел смысла в том, чтобы копаться в психологии ублюдка, выясняя – почему он убивает, и почему убивает именно так… Мразь, забирающая чужие жизни – должна заплатить своей. Савицкий и Чередин разделяли взгляды человека, предложившего им отомстить за жену и дочь, и Остряк умирал без малого двенадцать часов. Гораздо быстрее, чем его жертвы: но, медленнее, чем бы хотелось ему самому.
Тело мстители сожгли в крематории, где работал отец племянницы – троюродный брат Рысича. Хоронить маньяка никто не собирался, Алексей Захарович Острянцев должен был пополнить списки пропавших без вести: без мизерного шанса, что его найдёт охотничья собака, строители при подготовке фундамента или раскопают бомжи на свалке… Сгинуть без следа, раствориться в воздухе. Развеять пепел по разным свалкам – было идеей Рысича. Он считал, что нельзя осквернять им землю, эта мерзость должна лежать среди мусора, опарышей и крыс – по частям, как большинство из его жертв: пусть даже в таком виде.
– Придумали чего? – Чередин с надеждой посмотрел на Рысича, на Савицкого. – У меня как-то не…
Звонок в дверь приглушил его последнее слово. Рысич настороженно посмотрел в сторону коридора: Алина с Викой должны были прийти часа через два, предварительно позвонив: а больше он никого не ждал.
Звонок повторился.
– Пойдём, откроешь, – Рысич показал Савицкому забинтованные руки. – Мне тяжеловато.
Они подошли к двери. Рысич посмотрел в глазок, резко отпрянул.
За дверью стоял Остряк. Целый и невредимый.
– Там – он, – торопливо зашептал Рысич. – Открывай, и затаскивай. Я помогу, если что. Да, и спроси на всякий случай: мало ли, какая ошибка…
Он отпрянул, давай Савицкому простор для задуманного, приготовился захлопнуть дверь или бить: смотря, что потребуется.
Савицкий тоже прильнул к глазку, перевёл потрясённый взгляд на Рысича. Но, тут же собрался, громко спросил:
– Вам кого?
– Э… День добрый. Павел Дмитриевич Рысич здесь проживает?
Рысич с Савицким переглянулись. Это был не голос Остряка, который они запомнили навсегда: тоньше, с еле заметной картавостью. А ещё – в нём тесно переплелись нервозность и… страх. Рысич коротко кивнул на замок: «Открывай».
Савицкий повернул головку замка, распахнул дверь. Посторонился.
– Проходите.
– Вы не Павел, – нервозность сгинула, в голосе остался лишь страх. – Кто…
Савицкий прыгнул через порог, Рысич услышал звук удара и скупой выдох, болезненное оханье. Ещё секунда, и – держащийся за правый бок Острянцев ввалился в прихожую, Савицкий заскочил следом, захлопнул дверь.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
