— Как переправиться на другую сторону? — спросил я у рыбака, указывая пальцем. Тот посмотрел и вдруг схватился за голову. Похоже, его охватил приступ помешательства — он закатил глаза, затрясся всем телом и забормотал.

— Что вы, нельзя плыть через середину озера, я простой рыбак и у меня нет разрешения туда заплывать.

— А у кого есть тогда?

Он, кажется, понял, что я не шучу и ответил на мой вопрос, быстро тряся головой в разные стороны и тем самым словно пытаясь прогнать навязчивый шёпот:

— У Великого Белого Господина, которого все так любят. Нет, никому не разрешается, кроме Великого Белого Господина. Только он может… Да-да.

Понятно, кажется, я нарвался на какого-то сумасшедшего, хотя и в самом деле я не видел на берегу чего-либо кроме утлого суденышка — на котором опасно выплывать не то чтобы на большое озеро-море, а даже на деревенский пруд с карасями. Но вот насчёт Великого Белого Господина я не совсем понимал, кого имел в виду этот полоумный или тут тоже был какой-то местный миф. Можно было допустить, что, говоря о нём, на самом деле речь шла о воплощении какого-нибудь божества, которому поклонялись. Я решил не возражать рыбаку и оставить его в покое.

К тому же действительно мне незачем торопиться в город — у меня пока, что только 7-ой уровень, а в имперский город меня не впускали до 10-ого. Наверняка здесь всё то же самое, хотя я не совсем уверен уже во всём происходящем.

Мне не оставалось ничего другого, как идти в обход вдоль берега и рано или поздно я добрался бы до противоположного берега. Оставалось только решить с какой стороны обходить — с юга или с севера.

Попытка обойти с севера означало бы опасное приближение к спорной границе с Империей на западе, а если с юга, то у меня будет лишняя возможность поближе рассмотреть Тангаронский хребет, но только уже совершенно другие вершины, которые я раньше ещё не видел. Конечно, существует риск встретиться с горными племенами спускающихся в долину ради грабежа и насилия — вот почему южные границы Эраона патрулируют конные отряды рыцарей.

Но их слишком мало и никогда не известно, где будет совершён следующий набег. Я читал из брифинга, что Ордену Равновесия из-за развязавшейся войны пришлось оставить идею с постройкой сторожевых башен и возведения крепостей на юге, где могли бы располагаться гарнизоны для охраны от кланов дикарей и изгоев.

Но всё равно я думаю это лучший вариант, нежели так опасно приблизиться к имперским войскам. В случае моего попадания в плен можно и не рассчитывать на снисхождение — Империя не любит, когда её предают свои же пусть и не граждане, а просто рабы — по их мнению никто не может покинуть такое заботливое государство. И я даже думаю более того, рабы — оставшиеся в Империи будут ненавидеть тех, кто смог убежать и обрести жизнь на территории новой фракции.

Так что я повернул на юг и пошёл вдоль берега — после стольких дней в пустынной местности, где я видел только солёное море с беспокойными волнами — здесь простиралась идеально ровная водная гладь, как зеркало отражающая небо и зелень вокруг. Действительно можно было бы подумать, что здесь царство духовного благополучия, закона и порядка.

Но, тем не менее, где-то в глубине души я чувствовал почти физическую подавленность и страх, которые охватывают нас, людей, когда мы с удивлением и ужасом понимаем, что в мире есть нечто, что гораздо страшнее и непостижимее любого монстра, и оно знает о нас все, что только можно представить.

Какая-то угроза нависла над этими местами, но не знал, откуда она исходит, да это было и не важно. Куда больше меня волновал вопрос, что мне теперь делать. Пока что моя цель — это попасть в город, но что я буду делать после того, как окажусь внутри городских стен. Я ощущал себя немного потерянным в новом для себя месте, так будто мне предстоит долгий путь к неизвестному.

Пока я шёл вдоль берега, то проходил мимо какой-то рыбацкой деревушки — наверняка их будет ещё много, ведь вода — основа жизни. Моё внимание привлекла сцена, которую я с удивлением увидел. Я бы прошёл мимо, если только не голоса и шум — исходящие из конца деревни.

Двое высоких людей в тёмно-красных балахонах до пят и с металлическими поясами на талии стояли с посохами в руках перед хижиной с соломенной крышей. Их окружали несколько рыцарей, по крайне мере судя по их доспехам я принял их именно за них — хотя они немного отличались от тех всадников, что я видел накануне. У этих были не синие или фиолетовые плащи, а золотые, со вставками в виде сложных изображений, длинные остроконечные шлемы и очень изящно сделанные мечи в чёрных ножнах.

Такое обмундирование и доспехи должно быть стоят целое состояние, но как раз-таки главными здесь являлись те двое — выглядящие очень бедно и без оружия, если только не считать посохи, на навершии которых блестели драгоценные камни. Они о чём-то говорили с семейной парой и все жители деревни, обступившие вокруг воинов оберегающие этих двоих, были свидетелями их беседы. Я, как бы сам того не желая, услышал отрывок из их беседы.

«… тогда третий брат вернет народу его былую славу. И ты сам будешь охранять его днём и ночь ю. Ибо ты знаешь, как долго шли наши предки и кто помог им в этом».

Похоже на какую-то проповедь или зачитывание ритуальных документов.

Перед лицом этих слов жители деревни упали на колени и почтительно склонили головы. Тогда говоривший замолчал и несколько секунд стоял в величественной позе, глядя в землю перед собой. Затем он поднял голову и сказал:

«Единый выбрал вашего сына для служения Богам. Так пусть же он послужит им с честью!»

И он указал на двоих из окружающих его солдат и те мигом исполнили его просьбу, когда подошли к семейной паре и забрали у них мальчика лет девяти или может быть младше. Честно говоря, я не припоминал, чтобы я раньше видел детей в игре, в Империи точно нет, а больше нигде я и не был на самом деле.

Так что для меня происходящее обладало действительно, таинственным значением и я даже отвлекся от дум. И вот, пока я предавался созерцанию странного, мне на ум пришло одно слово. Я точно знал его значение, но не мог найти перевод.

«Зулум», — подумал я и повторил про себя. — Зулум на древнекхарском, кажется, так говорил Тощий, когда он упоминал о людях с врожденными магическими способностями. Я припомнил, он говорил, что служители Ордена Равновесия забирают их в раннем возрасте и затем воспитывают в изоляции на острове. Мол, из них получаются лучшие воины, жрецы и все такое — в обязанности которых входит помогать самим Богам и всегда поддерживать мир от скатывания в бездны Хаоса.

Не знаю, являлось ли всё услышанное мной правдой или выдумкой самого Тощего — теперь я уже не могу спросить его после того, как разделился с группой в ущелье. Может быть мы когда-нибудь и встретимся.

Солдаты подвели ребенка к этим двоим в балахонах и один из них положил ладонь на голову мальчика, закрывая глаза. На моё удивление никто из присутствующих жителей, да и сами родители мальчика не проявляли обеспокоенности за судьбу мальчика, а скорее наверно даже наоборот, даже казалось, что у них зародилось некоторое подобие благодарности к произошедшему.

Получить ребёнка с врожденным даром считалось большой благосклонностью судьбы и для многих людей из бедных слоёв населения — это было главным свидетельством того, что им выпала великая честь. Мало того, что ребёнок мог стать жрецом, он, на самом деле, становился потенциальным членом этой мощной организации — владеющей всеми землями вокруг озера и на многие километры от него.

По сути, этот полувоенный монашеский орден представлял единственную власть закона и порядка, которая существовала в этих краях, по крайней мере формально. Уже многие тысячи лет будущие члены ордена ещё при рождении получали особые свидетельства их избранности. Такие знаки считались с детства магическим знаком и давали человеку магический дар — такие, как умение ментально устранять врагов, предсказывать или лечить на расстоянии.