Первые 30 минут Минхо всё ещё «начальник Ли Ноу», первый бокал пива он уже «Минхо», первые шоты он вдруг становится для кого-то «Мин», для других — «Хо», потому что выговаривать что-то сложнее уже заплетается язык; Минхо ждёт, когда его имя сократят до одного «О», но следующая стадия величает его «Минхо, ты ваще нормальный, понимаешь? Вот ты пришёл и всё ваще нормально стало в компании, да. Уважаю тебя ваще», и Минхо решает, что ему нужно проветриться, пока не дошло до кондиции, когда его дружный коллектив запоёт ему баллады о любви, потому что Чанбин с Ханом стали подозрительно хорошо рифмовать его имя со всякими уменьшительно-ласкательными словечками.

Минхо выходит на улицу и шарит по карманам обтягивающих джинс, достаёт из заднего пачку сигарет с зажигалкой и закуривает, глядя в ночное небо.

— Ахуенные бёдра у тебя всё-таки, — причмокивает Феликс, вывалившийся из бара за Минхо, — так бы и съел.

— Звучит отвратительно.

Феликс снисходительно улыбается, дескать «а что я могу поделать» и ровняется с ним, прислоняясь плечом к плечу начальника.

— Сигаретки не найдётся?

— Никогда не видел, чтобы ты курил, — Минхо протягивает пачку Феликсу и тот выуживает оттуда одну штуку и закуривает, прислоняясь фитилём к сигарете Минхо.

— Ты меня и пьяным не видел, что уж там.

Минхо немо соглашается с ним, выпуская клуб табачного дыма раствориться в воздухе.

— Так зачем ты всё это устроил? — Феликс не пытается давить голос и говорит откровенным таким басом — Минхо каждый раз дёргается, когда так происходит.

— У меня день рождения сегодня…

Феликс чувствует укол совести, но чувство стыда быстро перекрывает новая затяжка: откуда ему было знать?

— Оу… с днём рождения тогда.

— Спасибо.

— Сколько тебе стукнуло?

Минхо горько усмехается:

— Тридцать.

Феликс ойкает.

— Ого.

— Ага.

— Пугающая цифра.

— Ты меня не успокаиваешь, знаешь? — Минхо докуривает и прячет окурок в ладони, но уходить не собирается: так и стоит рядом с Феликсом и вдыхает аромат малины с горьким дымом.

— Никто не молодеет, — отвечает Феликс, — почему ты никому не сказал?

— Мне и так кажется, что меня недолюбливают у вас, — Минхо абстрактно водит рукой в воздухе, имея в виду их дружный коллектив, — а так все бы стали нести подарки и плясать под мою дудку весь вечер, а потом бы обсудили это в курилке и невзлюбили бы ещё больше.

— Они и так весь вечер пляшут под твою дудку, — подмечает Феликс, — и нет, тебя не ненавидят.

— А что тогда?

— Ничего. Просто ничего. Ты никак себя не проявляешь почти, все просто несут тебе отчёты и слушаются, потому что ты начальство.

— Мне хочется быть частью чего-то большего. Я же действительно стараюсь ради компании, но с коммуникацией… всё плохо.

— Я заметил, — Феликс толкает плечом Минхо и тот покачивается, толкает Феликса в ответ и они снова стоят спокойно.

— Мне хочется быть для вас другом, а не только злобным начальником… Я не знаю с какой стороны подступиться, у вас же тут до меня всё было сформировано, когда меня назначили я много времени проводил, изучая ваши карточки и резюме, но…

— Это не то? — догадывается Феликс.

— Ага. Совсем не то.

— Ну… — тянет Феликс, стараясь собрать разбегающиеся мысли-муравьи в одну целую муравьиную матку, — ты уже сделал первый шаг.

Минхо благодарно приобнимает Феликса за плечо, когда тот докуривает, но с места тоже не двигается.

— Пошли? — спрашивает Минхо, потирая голое плечо Феликса.

— Давай ещё постоим, там так душно.

— Прохладно, а ты даже куртку не взял, — протестует Минхо.

— Мне нормально, — говорит Феликс, а в противовес покрывается мурашками и вздрагивает.

— Я вижу. Сходи хоть за курткой, я не собираюсь тебе больничный выписывать, у нас скоро крупный заказ поступит.

— Можешь ты сходить? — Феликс мило хлопает ресницами, смотря на Ли Ноу, тот хлопает ресницами непонимающе. — Да там… Крис видимо просёк, что у Чонина в стакане побывал не только сок.

— Господь… И ты в этом виноват?

— Вы оба такие догадливые!

Минхо быстро соглашается и скрывается за дверью бара и уже через пару минут выходит с пуховиком Феликса.

— Спасибо, — Феликс молниеносно застёгивает на себе куртку и блаженно улыбается, а ещё говорил, что не холодно. — Как там ребята?

— Джисон уже почти в отрубе, остальные ещё кое-как.

— А Чонин?

— Никогда не видел его таким весёлым! А Бан Чана таким грустным…

— Ладненько, я думаю когда он меня увидит, он откусит мне башку.

Они снова стоят молча, ловя мгновения лёгкой тишины, которую изредка нарушает проезжающая мимо машина или доносящиеся из бара разговоры.

Бар находился в спальном райончике — в такое время здесь все уже давно спят, а если не спят, то на улицу стараются не высовываться: криминальный город только начинает просыпаться. Феликс ёжится: то ли от потока ветра, то ли от мысли о каких-нибудь бандитах и преступниках, которые могут настигнуть их и избить.

Феликс сильнее вжимается в Минхо.

— Ты чего? Совсем замёрз?

О своих мыслях Феликс решает умолчать:

— Нет.

Минхо снова молча обнимает Феликса одной рукой, растирая плечо — только теперь через пуховик. И Феликс бы слукавил, если бы сказал, что не стал чувствовать себя в безопасности рядом с начальником, и к удивлению, от этой мысли даже не передёргивает.

От Минхо пахнет алкоголем и кислым дымом, Феликс уверен, что от него несёт тем же и подмечает для себя, что со временем этот запах совершенно перестал привлекать его, хотя раньше он после работы пил почти всегда, а подобные места посещал чуть ли не каждые выходные.

С алкоголем, правда, он сегодня перебрал: видимо, долгий перерыв сделал своё дело, и сегодня захотелось выпить всего и сразу, даже не думая о градусах в напитке и о том, что если составить график крепости напитков, то он будет выглядеть зигзагообразно, и не то чтобы это было хорошо.

Но Феликсу было хорошо. Здесь, рядом с Минхо, с пьяной головой и затуманенным разумом. Холод трезвит — Минхо с неприятным алкогольным амбре, сжимающий его плечо, пьянит, и Феликсу хорошо, даже несмотря на то, что утром со стопроцентной вероятностью будет плохо.

Феликс поворачивает голову и нагло рассматривает профиль начальника.

— Ты чего пялишься? — не поворачиваясь, спрашивает он.

— У тебя уши красивые.

— Чего? — Минхо тоже поворачивает голову, встречаясь с блестящими глазами Феликса.

— Уши, говорю, красивые у тебя.

— Я услышал, просто это странно.

— А у нас когда-то было не странно?

Минхо лишь кивает, соглашаясь с этим.

— Так что заткнись, я сделал тебе комплимент.

— Ох, спасибо, я рад, что мои уши удостоились вашего доброго слова.

— То-то же.

Молчание вдруг становится неловким: оно всегда таким становится, если долго не разрывать зрительный контакт и выглядеть так, как будто вот-вот что-то собираешься сказать. Феликс ждал, Минхо тоже ждал, но они продолжали молчать и пялиться друг на друга.

Феликс совершает ошибку, когда опускает взгляд на губы Минхо. Минхо совершает ошибку, когда замечает это. Ошибка за ошибкой: они сближаются медленно, будто готовятся к самой важной для планеты Земля состыковке.

Чонин совершает ошибку, когда именно в этот момент вываливается из бара под ручку с Чаном и тут же отворачивается, прикрывая глаза ладошками:

— Извините! — щебечет он.

— Блять, — шепчет Минхо.

— Да похуй, — отвечает Феликс, а когда замечает злого Криса, тут же прячется за спину Минхо. — Ой, Чан, здравствуй! Ты чего не в духе?

— Не провоцировал бы, — советует Минхо, но обхватывает бедро Феликса, прижимая к себе.

Феликс никогда не видел Бан Чана таким разъярённым: последний раз был, когда у него выключился компьютер, а он не сохранил документ, который перепечатывал вручную, но тогда он просто выругался и успокоился, а сейчас…

— Ой, Феликс! А я то думаю: куда он запропастился? — Чан приближается медленно, словно волк, готовившийся напасть на свою жертву.