Начальник отлипает от шеи Феликса, смотря на того через зеркало.

— Что у тебя там?

Феликс прячет улыбку, склоняя голову. Почувствовал.

— Посмотри сам, если интересно.

Это уже не простой интерес, это — жизненная необходимость. Минхо запускает руку под юбку, нагло изучает бёдра, скользит по копчику, находит любимые ямочки над ягодицами и гладит их. Оказывается это так удобно: юбка. Никаких брюк и неудобств с ними.

Наконец находит то, что его смутило. Чертов кошачий хвост в заднице у Феликса. Покруче пробки с разноцветным камнем. Голову сносит в режиме «2х».

— Феликс, блять, — шумно выдыхает Минхо, — ты ещё и без трусов, да?

— Ага.

Минхо хватается за основание пробки двумя пальцами и чуть качает её. Феликс моментально краснеет, будто бы не он придумал эту игру, и падает на раковину, опираясь о её бортики локтями, предоставляя полный доступ к своей пятой точке для Минхо.

Пробка внутри прокручивается, цепляется за стенки, каждый раз проходясь по чувствительному месту, заставляя Феликса втягивать воздух через зажатые зубы и сдержанно стонать, потому что заглушать то, что говорит ему Минхо на ухо хрипловатым голосом не хочется.

— Посмотри в зеркало, — не просьба — приказ, и Феликс не смеет ослушаться, поднимает голову и происходит то, чего он так сильно боялся: он видит Минхо, который выглядит, наверное, более сексуально, чем Феликс. Фиолетовая чёлка прилипает ко лбу, на шее вздуты венки и снова этот кадык и пот. Накаченные руки придерживают Феликса за грудь, между ног парня — его нога: Минхо не даёт Феликсу упасть.

— Продолжишь так извиваться подо мной — возьму тебя прямо здесь, — шепчет Минхо на ухо, а у Феликса новая волна дрожи и тепла по всему телу.

— Если ты не возьмёшь меня здесь, я просто умру.

— У меня нет ничего с собой.

Ничего не может остановить секс Феликса, кроме отсутствия презервативов и смазки. Какой опрометчивый шаг: идти сюда ради этого и не взять даже несчастный презерватив.

— Зачем угрожал тогда… — хнычет Феликс, но слова тонут в новом стоне, вызванный рукой Минхо на его члене. — Нет, Минхо! Не хочу кончать один, а ты без рук не кончишь никогда в жизни.

Минхо убирает обе руки, поправляет феликсову юбку и целует того в загривок.

✧ ✧ ✧

Феликс сидит на лакированном столе из дуба, болтая ногами в воздухе и наблюдает, как Минхо медленно и аккуратно закатывает рукава рубашки, оголяя руки. Феликс сглатывает. Минхо скалится своей лукавой ухмылкой.

— Ты всё равно её снимешь! — Феликс ёрзает в нетерпении, но Минхо продолжает методично выедать Феликсу мозг чайной ложкой, заставляя смотреть и ждать.

— Может не сниму.

— Снимешь.

Потому что всё в этой жизни складывается так, как хочет Ли Феликс. А если не складывается, то он сам всё сложит. А если Минхо не снимет рубашку, он сам её снимет.

Но всякое действие найдёт противодействие.

— Иди ко мне, — просит Феликс, и Минхо действительно подходит, пристраиваясь между бёдер Феликса.

И даже если кажется, что ты отлично справляешься с управлением своей жизни,

— Поцелуй меня, — говорит Минхо, а сердце Феликса пропускает удар.

…всегда найдётся тот,

— Нет.

…кто справится лучше.

— Да.

И ничего не останется сделать, кроме как покориться.

Феликс целуется отчаянно и неумело, притягивает Минхо ближе, будто пытаясь отпечатать на своём теле.

И рушится какая-то стена внутри него.

— Люди сначала учатся целоваться, а потом трахаться, — ухмыляется Минхо.

— Заткнись, — буквально рычит Феликс, впиваясь в губы Минхо снова, будто бы это не он, а сам Минхо запрещал ему целоваться с ним и бежал от поцелуев, как от огня, а сейчас он получил запретный плод, который оказался так сладок.

Руки Минхо от коленок Феликса скользят к бёдрам, забираются под плотную ткань юбки и хозяйничают там. Феликс мычит, от чего по губам проходит вибрация и Минхо отстраняется. Но Феликс не хочет отпускать его: вплетает руки в волосы начальника и затягивает его в поцелуй, перебирая и оттягивая фиолетовые пряди. Минхо даже на секунду останавливается, но Феликс становится настойчивее, и произносит вдруг:

— Засунь свои вопросы мне в зад.

А Минхо дважды просить не надо.

Он давит на коленку Феликса, заставляя раздвинуть ноги шире, оглаживает внутреннюю сторону бедра, не спеша перейти к самому важному, дразня ласковыми и горячими прикосновениями около.

— По-моему у тебя в заднице что-то получше моих вопросов, — хрипит ему на ухо, дотрагиваясь до хвоста. — Я думал ты давно его вытащил.

Феликс мотает головой и жалобно хныкает, требуя большего.

Минхо снова проводит какие-то махинации с пробкой, от чего Феликс просто тает в его руках, норовя растечься по столу плавленным сырком.

Феликсу до жжения в лёгких мало всего этого: он пытается насадиться на пробку, но получается так себе — куда там насаживаться? Пытается потереться членом хоть о что-нибудь, но Минхо, как назло, не даёт сделать и этого. Когда на глазах уже начинают наворачиваться слёзы от переизбытка эмоций, Минхо всё же аккуратно вытаскивает хвост, и Феликсу даже дышать стало легче, вот только приятное ощущение заполненности пропало, оставляя после себя неприятный осадок.

Минхо толкает Феликса в грудь, заставляя откинуться назад, опёршись на руки. Феликс сносит стаканчик с ручками и скрепками, те ритмично ударяются о пол, раскатываются по всему кабинету — плевать.

Минхо быстро это избавляет от пустоты внутри: естественной смазки достаточно для того, чтобы без проблем загнать внутрь один палец. Минхо нащупывает простату: он тело и точки Феликса знает лучше, чем самого себя. Феликс на столе выгибается, приятно-громко стонет, прикусывает свои раскрасневшиеся губы, а Минхо не может поверить, что он их целовал. И целует ещё раз, чтобы убедиться, что не спит.

Вставляет второй палец, когда Феликс отвечает на поцелуй и тут же отстраняется, запрокидывая голову назад; Минхо целует кадык и проводит языком по шее, заставляя мурашки табунами пробегать от ног до макушки. Феликс двигает бёдрами, и Минхо добавляет последний, когда Феликс скулит:

— Я сейчас кончу.

Минхо убирает руку, оставляет поцелуй на усыпанном веснушками плече; Феликс выдыхает и тяжело дышит, будто бы всё это время задерживал дыхание. Начальник роется в тумбочке, перерывая содержимое всех ящиков, а затем медленно, на пятках, поворачивается к Феликсу, и говорит, как приговор:

— Сворачиваемся. Презервативов нет.

Феликс почти физически чувствует эту боль, как слова ударяют под дых.

— Как нет? — Феликс смотрит, как Минхо трясёт пустой бумажной упаковкой.

— Закончились. Блядство какое…

Феликс думает всего мгновение: слишком долго он сегодня ждал и терпел.

— Давай без них?

Ломается вторая стена.

— Как без них?

— Я чистый! — сразу говорит Феликс. — Имею привычку проверяться каждые пол года.

— Я тоже.

Дальше слова теряются в шуршании одежды, расстёгивании ширинки и нетерпеливых вздохов.

— Только в меня не кончай.

— Хорошо.

Благо смазка ещё осталась — Минхо щедро смазывает холодной жидкостью, пахнувшей клубникой, по отверстию, размазывая её и по своему члену. Входит быстро и на всю длину: Феликс уже достаточно растянут. Парень царапает плечи начальника через ткань тонкой рубашки (которую он всё-таки не снял), обвивает ногами талию, опирается на дрожащие руки и на честное слово: боится, что если завалится на спину, отправит компьютер начальника прямиком за стаканом с ручками. Не то чтобы Минхо будет против, но и «за» тоже не будет.

Обычно Минхо довольно тихий, но сейчас он не может сдержать непроизвольный стон, потому что он чувствует Феликса полностью, каждую клеточку его тела, его горьковатый запах и всего его на нём без защитного латекса.

Феликс из под опущенных ресниц смотрит на Минхо. Он везде: внутри, снаружи, обволакивает его, обнимает; его слова эхом отряжаются в голове, заставляя всё тело предательски дрожать.