Я ехала обратно к матери – в тихий мирок, где хотелось затеряться, но, как бы старательно ни смотрела на дорогу, видела перед собой все то, что хотела бы забыть.

Когда я затормозила у дома, меня уже почти трясло. Так и не взяв с собой вещи, за которыми ехала, я взбежала по ступенькам на шестой этаж и выдохнула, только оказавшись в квартире.

Мамы дома не было. Наверно, сейчас это было только к лучшему. Я не хотела ничего – ни вопросов, ни жалости. Я хотела перестать существовать. Или уснуть и проснуться только тогда, когда весь этот ужас закончится. Когда смогу снова свободно дышать…

Я опустилась на постель, бессмысленным взглядом обведя так хорошо знакомую обстановку. Мама не изменила здесь ничего – комната оставалась такой же, как тогда, когда я здесь жила. Казалось, что та, кажущаяся сейчас столь далекой Ника, просто вышла из нее ненадолго и вскоре вернется.

Но не было больше той Ники. Она пошла за человеком, который казался ей воплощенной мечтой, и в нем же без остатка растворилась. А Ника нынешняя пыталась собрать себя по осколкам, но они никак не складывались в единое целое.

Мимо меня текли минуты, а может, и часы, но ни сердце, ни разум, не находили ни в чем покоя. Мой беспокойный взгляд в очередной раз скользнул по старому пианино и, подчиняясь этой тяге, я подошла к инструменту. Музыка всегда помогала мне прежде – в ней можно было спрятаться ото всего, потеряться на долгое время. У музыки я искала помощи и теперь.

Пододвинув стул, я села за пианино и, прикрыв глаза, предоставила рукам возможность действовать на ощупь. Первое касание клавиш – и я отключилась ото всего, растворилась в мелодии, даже не осознавая, что именно играю.

Сколько так прошло времени – я не знала сама. Просто играла, выплескивая через музыку всю боль, всю растерянность и все непонимание, что делать дальше. Чему верить.

Остановилась я только для того, чтобы сделать глубокий вдох. И тут же услышала позади себя деликатные аплодисменты.

– Ты играешь все так же прекрасно, – сказал до боли знакомый голос.

Вздрогнув, я обернулась. Артем стоял у двери, опершись на косяк и смотрел на меня так… странно, что я впервые в жизни не могла бы сказать, что плещется в его глазах. Они мрачно, как-то лихорадочно блестели. Казалось, восторг в них боролся с чем-то темным, опасным.

Только теперь я поняла, что на моих собственных глазах проступила предательская влага. Отвернувшись, я вытерла слезы, и, не поворачиваясь к мужу обратно лицом, спросила:

– Как ты вошел?

– Мама открыла.

Я закусила губу. Это его «мама», хоть он и всегда так называл свою тещу, теперь казалось издевательским и неправильным.

Собравшись с духом, я все же посмотрела на него. Старалась делать это беспристрастно, словно впервые вижу. Изучала это давно хорошо знакомое лицо, как чужое, и задавалась вопросом – способен ли был этот человек на насилие?

И с ужасом поняла, что не знаю ответа.

– Что тебе нужно? – спросила как можно спокойнее.

И только теперь заметила увесистую сумку в его руках.

Артем подошел ближе, изучающим, ищущим взглядом заглянул мне в глаза. И было в выражении его лица что-то такое неизбывно печальное, что сердце у меня дрогнуло.

Разве мог в одном человеке таиться опасный насильник и заботливый, внимательный мужчина? Разве мог злодей смотреть вот так – с затаенной мольбой, с невысказанным отчаянием?

– Ты пальто не взяла, – сказал Артем, кивая на сумку, которую поставил у моих ног. – А скоро похолодает еще сильнее. И ты забыла свои любимые ботильоны, из которых осенью почти не вылезаешь…

И снова – эта забота, от которой веяло таким дорогим, хорошо знакомым теплом. И снова он подумал о том, о чем я сама забыла…

– Спасибо, – откликнулась коротко.

Он огляделся по сторонам, не решаясь, казалось, на следующий шаг. Все же присев в итоге на край постели, негромко сказал:

– Мне так пусто без тебя дома…

Я поджала дрогнувшие губы. Чувство самосохранения кричало, буквально сиреной вопило, что нельзя его слушать. Что надо попросить уйти.

Так было лучше для меня, так было правильно. Но многие ли из нас, зная, как правильно в теории, поступали так и в жизни?..

– Мне так хочется взять тебя сейчас на руки, – продолжал, тем временем, муж. – Закинуть, будто варвар, на плечо и унести домой. Но еще мне хочется, чтобы тебе было хорошо. Я понимаю, что сейчас только мешаюсь и это… трудно принять. Хотя я всегда хотел лишь одного – сделать тебя счастливой. И на все ради этого был готов…

– Наверно, и ребенка другой женщине ты заделал с той же мыслью, – едко заметила я, пытаясь сарказмом спастись от его слов, разъедающих душу своей проникновенностью.

Он вскочил на ноги, начав ходить кругами по маленькой комнате, в которой казался неуместным, как лев – в узкой клетке.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.