Глава 1

Сентябрь 2018

– Давай не будем больше пытаться.

Руки мужа крепко сжимают мои подрагивающие плечи, словно так он пытается донести до меня смысл своих слов, которые ускользают от рассеянного сознания.

– Ника, – повторяет он снова. – Ты меня слышишь? С этим пора заканчивать.

Слух вдруг цепляется за последнее слово, как оголодавшее животное когтями – за кусок мяса. Заканчивать?..

Я с трудом вскидываю голову, чтобы взглянуть на Артема. Она кажется такой тяжелой, такой неподъемной… Но еще тяжелее – его слова, которые словно молотом к земле прибивают.

– Нет… – бормочу отчаянно, впиваясь пальцами в проклятый тест. – Нет!

Я не сразу сознаю, что этот чудовищный звук, разрезающий стены квартиры, похожий больше на животный вой, чем на человеческий голос, исходит изнутри меня самой. Все мое существо противится тому, что слышат уши и видят глаза.

– Не верю… – я мотаю головой, трясусь всем телом, сбрасывая с себя родные ладони. – Не верю!

Пальцы нервно сжимают тест. На нем снова неумолимая, ненавистная одна полоска. Как приговор, который не подлежит обжалованию. Как бесстрастный вердикт.

Я ищу выхода своему отчаянию. Пальцы гневно сжимают тест, одно резкое, сильное движение – и с жалобным, надрывным треском он ломается напополам. Я откидываю обломки прочь от себя, тем самым не желая признавать очередное поражение.

– Ника, бога ради!

В голосе Артема звучит отчаяние – такое созвучное моему, разрывающему изнутри. И именно боль в его глазах, глухая безысходность, застывшая в черных зрачках, окончательно меня ломают. Он больше не верит. Он устал ждать. Устал надеяться.

С этим осознанием меня окончательно покидают силы. Ярость, еще недавно клокотавшая в груди вместе с пожирающим душу отчаянием, трансформируется теперь в нечто новое – смирение. Перед тем, с чем упрямо боролась последние годы. Перед собственной неспособностью зачать ребенка.

– Ника…

Муж опускается передо мной на колени, сжимает безжизненно повисшие руки, с ищущим отчаянием заглядывает в глаза.

– Я не хочу, чтобы ты мучилась дальше, – произносит он глухо. – Просто посмотри на себя! Ты стала похожа на призрака. Твое здоровье сильно подорвано… Я не хочу тебя потерять!

Он, наверно, говорит правильные вещи. Но совершенно не понимает, что именно это мучает меня больше всего. Он не понимает, а я не говорю вслух – мне кажется, что с окончанием попыток забеременеть настанет конец и нашему браку.

Я знаю, как Артем хочет иметь детей. Я боюсь, что однажды он возненавидит меня за то, что не сумела родить. Я знаю, что в конце концов потеряю его именно потому, что я бесплодна, как пересохшая земля. Пуста. Безжизненна…

Наверно, лучше бы он орал на меня и сыпал упреками, чем его молчаливое понимание и поддержка, от которых становилось только тяжелее. Потому что я знала – то, через что мы прошли за все эти годы и бесплодные попытки зачать ребенка, выдержал бы не каждый. А Артем все еще был рядом. Все еще любил меня…

Но что будет теперь, когда мы прекратим попытки? Я не представляла. Но при этом вынуждена была признать – еще одного курса лечения мне просто не выдержать. Ни эмоционально, ни физически.

Простое желание иметь ребенка превратилось постепенно в самую настоящую одержимость. Календарь сократился до заветного дня, жизнь превратилась в сплошное ожидание и надежды от теста до теста… Когда-то успешная карьера осталась в прошлом, как и более удачливые друзья, которые сумели завести детей… Я сознавала, что потребность зачать ребенка разрушала меня изнутри, пуская под откос всю мою жизнь, но иначе просто не могла. Все казалось – в этот раз обязательно получится. А потом очередной тест – и адский круг начинался заново…

От вида таблеток уже тошнило, но я упрямо впихивала в себя все, что выписывали. Тем более что врачи никогда не говорили окончательного «нет», а только «давайте попробуем еще». И я пробовала, раз за разом…

Но, видимо, теперь пришел момент, когда пора было признать – я не смогу иметь детей. И Артем не сможет бесконечно оплачивать дорогостоящие попытки лечения. Ему это скоро надоест. Уже надоело.

– Что теперь будет? – спрашиваю устало, едва узнавая собственный голос.

И боюсь услышать честный ответ – «а теперь я ухожу от тебя, к той, кто сумеет родить мне ребенка».

Но Артем этого не говорит. И мне практически хочется кричать – скажи, скажи честно, когда ты меня бросишь!

Но вместо этого он спокойно произносит:

– Будем жить, как раньше. Еще до всех этих попыток. Ты помнишь, как нам было хорошо друг с другом?

А я – почти не помню. Почти забыла, каково это – заниматься любовью ради удовольствия, а не с бесконечной целью – заиметь ребенка…

Глаза мужа светятся мольбой. Вижу – ему действительно не хватает тех беззаботных времен, когда нам было достаточно для счастья только друг друга. Но тревога подло сжимает сердце своей беспощадной рукой – разве мы сможем так жить всегда? Разве я сумею сжиться с чувством собственной неполноценности?..

– И тебе… будет этого достаточно? – задаю вопрос, на который так страшно услышать ответ.

Артем мягко улыбается:

– Я люблю тебя, Ника. Все, что мне нужно – это чтобы ты была рядом.

Даже если он лжет, я готова с благодарностью принять сейчас эту ложь. Внешняя броня, которую выстроила вокруг себя, чтобы все это выдержать, внезапно трескается и наружу, вместе с судорожным всхлипом, вырывается отчаянное:

– Не бросай меня. Только не бросай меня!

Панически прячу слезы в гладкой ткани его пиджака. Глупо, ведь он и так все чувствует и понимает.

Сильные руки крепче сжимают меня в объятиях тем властным, решительным движением, что так нравилось мне всегда. А слова звучат торжественно, словно клятва:

– Я никогда тебя не брошу. Никому не отдам мою девочку…

Глава 2

Год спустя

– Ты надолго?

Я смотрела на то, как муж складывает в сумку последние вещи. Следила за ловкими, тонкими пальцами и, к своему стыду, понимала – я впервые спрашиваю это не только потому, что буду скучать. А потому, что боюсь не успеть того, что задумала втайне от Артема.

Слово «втайне» казалось сейчас каким-то грязным и преступным. Я ведь никогда и ничего прежде от него не скрывала. Доверие в наших отношениях было не просто словом, не пустым звуком. И теперь угрызения совести шевельнулись внутри шипящей змеей, больно жаля душу. Но я знала – иного выхода у меня нет. Потому что впервые в жизни сознавала – Артем меня не поймет. Он не одобрит того, что я собиралась сделать.

А я не хотела ссор. Я боялась его осуждения. И вместе с тем – не могла иначе. Если все получится – я, конечно, все ему расскажу. Если же нет… то лучше, чтобы это осталось моим маленьким секретом. Единственным секретом от того, кого так любила.

– Дня на три, не больше, – улыбнулся муж, решительно застегивая сумку.

Он подошел ближе, заключил мое лицо в свои ладони и посмотрел в глаза – так, что сердце зашлось в бешеной скачке. И как ему удавалось смотреть на меня так, что даже после стольких лет вместе от этого взгляда мучительно-сладко ныло в груди?..

– Буду безумно скучать, – проговорил он мне в самые губы, а в следующий момент я оказалась втянута в сумасшедший, тягуче-сладкий поцелуй.

Он целовал, как в последний раз. Словно уезжал не в свою привычную командировку, а на войну, с которой мог не вернуться. От этого напора, этой страсти даже подкашивались ноги и я в поисках опоры схватилась за его плечи. Широкие, стальные плечи, всегда казавшиеся такими надежными.

– Тема… – выдохнула, когда удалось сделать глоток воздуха. – Если продолжишь в том же духе, то пропустишь свой самолет.

Он негромко рассмеялся – тем своим смехом с хрипловато-бархатными нотками, который, как мне казалось, был предназначен только мне одной.

– Может и к черту его, этот самолет? – усмехнулся муж, снова привлекая меня к себе. И тут же вздохнул – устало и обреченно: