========== Полёт первый: чёрный кот с лиловыми глазами. ==========

Энви совсем не нравилось последнее поручение. Почему всю самую тяжёлую, скучную работу выполняет именно он?! Но с Отцом разве поспоришь… Вспомнив тот взгляд, которым его одарили, гомункул остановился в густой траве и невольно поёжился, но через миг губы сложились в привычную ухмылку.

У Хоэнхайма, того самого Хоэнхайма, которому Отец был обязан жизнью, около года назад родился сын. И Отец, справедливо рассудивший, что из этого сына вырастет отличная ценная жертва, решил, что нельзя упускать его из виду. А кто лучше всех может справиться с этим? Правильно, Энви, самый непоседливый из гомункулов. Отец совместил приятное с полезным: и Энви с глаз долой убрал, и слежку за сыном Хоэнхайма установил.

Энви уже заранее питал неприязнь к мелочи, которая доставляет столько проблем. Сердито сдувая с глаз чёлку, которую постоянно сносило упрямым ветром, он щурил глаза – солнце слепило так радостно и беспощадно, что хоть вой. Он уже приближался к небольшому, по городским меркам, дому, из которого несло ароматом домашней выпечки. На крыльце сидел мужчина средних лет и любовался небом, отражавшимся в золотистых, будто янтарь на солнце, глазах. Энви с досадой зашипел: Хоэнхайм вышел из дома совсем некстати. Энви остановился, наслаждаясь щекочущим ощущением прохладной травы. Его окутали алые молнии, слепящие глаза не хуже лучиков солнца; тёмные волосы укорачивались до тех пор, пока не стали шерстью, кости утончались, изменяясь в размерах. Только глаза остались прежними, цвета аметиста.

Кокон из алых молний опал. Крупный кот взмахнул длинным хвостом и протяжно мякнул, помчавшись к дому. Как Энви и рассчитал, мимо Хоэнхайма он прошмыгнул без труда – мужчина просто не обратил внимания на какого-то незнакомого кота. Гомункул не сдержал звериного оскала, который на морде животного смотрелся ещё жутче, чем на лице в человеческом облике, но куда естественней.

Чёрный кот с лиловыми глазами пошёл в детскую, стараясь не обращать внимания на пленительный запах свежего молока. Он тряс головой и недовольно урчал: единственный минус превращения в животного – инстинкты и пристрастия определённого вида тоже передаются.

Его подопечный активно ползал по комнате, азартно сверкая золотистыми глазами. Услышав шорох, он обернулся и удивлённо выгнул брови золотистыми дугами. Крупный чёрный кот сел прямо посередине комнаты и стал демонстративно вылизываться. Ребёнок с восторгом смотрел на него, ожидая, что незваный гость будет делать дальше.

- О, Истина, за что же ты мне такой достался… - вздохнул кот, облизываясь. – Что ты уставился на меня, как вошь на таракана? – Энви поднялся, обошёл Эдварда по кругу, рассматривая со всех сторон. Кот остановился напротив него, обвернул лапы пышным полукольцом и чихнул. Мордочка забавно сморщилась, вызвав у будущего алхимика громкий смех. Энви застыл, с недоверием взглянул на человеческого детёныша, чьи глаза искрились истинной добротой и необузданным желанием попробовать на зуб всё, что плохо лежит.

Эдвард рисовал пальцем на полу те узоры, которые видел в книге отца, забытой не так давно в его комнате. Кот с хитрым прищуром наблюдал за тем, как дитё выводит кривыми пока линиями алхимический круг.

Эдвард что-то лопотал на своём языке, пытался поймать кота, тянулся к нему. Он схватил гомункула за хвост и притянул к себе, но животное оказало неожиданное сопротивление, и ребёнок его упустил.

- Убери руки, - прорычал кот, прижав уши и оскалившись. Будущий алхимик удивлённо захлопал глазами, часто моргая. – Не дорос ещё… - загадочным тоном произнёс он, мерцая лиловыми глазами. Не успел Эдвард опомниться, как удивительный гость запрыгнул на подоконник, потянулся плавно-плавно и был таков.

========== Полёт второй: небесный чудила. ==========

Дождь нещадно хлестал по окнам, высекая на них непонятные символы. Вдалеке гремела органная музыка грома, танцевали молнии, похожие на огромных змей. На кровати двое детей лет трёх-четырёх жались друг к другу. Младший смотрел на бешеный танец затесавшихся в полумрак бликов молний, с треском разрывавшихся там, за призрачной преградой прозрачного стекла.

- Он не придёт, - прошептал Альфонс, взглянув на брата. Эдвард недовольно поджал губы и фыркнул, сверкая золотистыми глазами, в темноте казавшимися смоляными.

- Придёт, - уже который раз за этот вечер возразил Эдвард. – Он всегда приходит.

- Почему я его не видел? – недоверчиво прошептал он. – Ты всё выду… - он сжался от очередного удара грома – как будто какой-то ненормальный со всей силы бил по небесным барабанам и неудержимо хохотал.

- Нет, не выдумал! – возмутился Эдвард, резко поворачиваясь к брату. – Он придёт, вот увидишь!

- Не-а… - снова шепнул Альфонс. Его старший брат разозлился, на время забыв о трескающихся молниях: как можно не верить, если он этого кота почти каждый день видит?! Может, брат ему не нравится, вот он Альфонсу и не показывается!

Разгорелся яростный спор, затмевавший электрические визги небесных стрел и глухие, но раскатистые удары грома. Они доказывали друг другу, почему только один прав. Альфонс, по природе тихий и уступчивый, здесь упёрся не хуже барана: не может существовать того, кого кроме Эдварда никто не видит!

Дело чуть не дошло до потасовки, когда из тьмы вылепился знакомый силуэт и загорелись два лиловых огонька. Навстречу детям шагнул кот, ожидавший своего часа. Альфонс замер, потирая глаза кулачками, Эдвард скатился с кровати, кинулся к коту с радостным воплем: «Я же говорил!», протянул руки, собираясь коснуться его, но Энви сделал плавный шаг в сторону, уворачиваясь от рук, и встопорщил усы.

- Что за манера: руки распускать, - фыркнул кот, усаживаясь. – Ночь на дворе, ты чего не спишь, бактерия?

Эдвард хотел возмутиться, что никакая он не бактерия, потому что он – многоклеточное существо, когда его лица коснулся пышный хвост. Он замолчал, так ничего и не сказав. Кот дёрнул хвостом, провёл им по щеке и тут же отдёрнул, опасаясь, как бы его бесцеремонно не притянули к себе за хвост. Хихикнув, Эдвард с торжеством посмотрел на брата, который спустился с кровати, с восхищением разглядывая удивительного гостя.

Кот, не обращая внимания на младшего, запрыгнул Эдварду на спину, потоптался немного, в конце-концов залез на голову и успокоился.

- Так чего ты не спишь, когда уже должен сопеть в две дырочки? – промурчал кот, щуря удивительные глаза, от которых в темноту отходили и вонзались тонкие лучики. Эдвард поднял голову, и Энви скатился на пол. Сжавшись в комок, он отскочил в сторону с обиженным шипением.

- Ой, прости, - поспешно извинился Эдвард, не желая, чтобы он уходил. – А ты… Расскажешь что-нибудь? – попросил он. Энви громко фыркнул, топорща усы: после такой-то наглости ещё что-нибудь рассказывать?

- Наглая маленькая бактерия, - прошипел он, выделяя каждый слог. Возмущённый лепет его подопечного потонул в разорвавшемся над крышей громе, окатившего их волной звуков с ног до головы. Мальчики поёжились, глядя в забрызганное вспышками молний окно. Кот смотрел на свинцовое, будто покрытое металлом, небо равнодушно – его уже давно не пугала такая ерунда, как плохая погода. Скосив глаза на испуганных детей, он не удержался и зловеще произнёс: «Это Уроборос злится».

- Не-неправда, - попытался возразить Эдвард. – Ни-икакого Уробороса т-там нет… Ты са-ам говорил, что…

- Ну да, говорил, - согласился Энви. – Но это не значит, что его не существует в природе… - вкрадчиво промурчал он. – Ладно, я так понимаю, ты не собираешься облегчать мне жизнь…

Эдвард просиял: понял, что сейчас услышит новую историю. Он залез на кровать, закутался в одеяло и приготовился слушать. Альфонс, чуть помедлив, забрался тоже и нырнул в белый кокон.

- Ляг, - короткий приказ, сказанный надменно и лениво. – А то не услышишь ничего, - пригрозил кот, сверкнув глазами-аметистами.

Слушая мягкий, как шёлк, голос, Эдвард постепенно засыпал. Тревога утихла, забравшись в самый дальний уголок сознания. Золотистые огоньки ещё пару раз мелькнули в темноте, а затем потухли. Заметив, что оба Элрика благополучно отправились в царство Морфея, Энви прервал повествование о том, как один алхимик пытался открыть Врата, сощурил лиловые огоньки и бесшумно отступил во тьму.