====== Часть 1 ======
В местечке под названием Валинор, что далеко-далеко за морем-окияном, но это не точно, на заводе ЗАО «Валармаш» работал мастер участка по имени Мирон. Только вот имя его рабоче-крестьянское считалось в Валиноре немодным. А все потому, что Король Матвей и его жена Варя подбили всех на новый тренд: назвались на западный манер Манвэ и Варда. За ними и остальные мажоры напридумывали себе моднявых кликух. Так и стали друганы называть рассово-рабочего Мирона «Майроном».
— Вот нахрена мне пафосное имя, если я с утра до ночи пашу на заводе? — спрашивал Майрон своего другана. — Тем более у меня в цеху сплошная диаспора с ближнего зарубежья. Начальник Аулэ, напарник Сарумян. Ни одной славянской морды вокруг. Валить отсюда надо. Говорят, там за морем земли ничейной полно, тысячами гектаров выдают, а на юго-востоке вообще хоть целую страну занимай и владыкой назначайся — лишь бы кто осваивал.
Про имя друган ничего сказать путного не мог — сам крестьянского не имел, зато у него было целых два мажорных: Олорин и Митрандир. А план свалить за море он прокомментировал так:
— Ну да, ну да. Только ты со смазливой майарской мордой и валинорским паспортом до Мордора не доедешь — выдерут в каждом эльфийском леске.
На что Майрон гордо отвечал:
— А я подготовился! Вот! Наклепал себе, пока начальство не видит, и в ценное рабочее время из казённой стали глухой доспех. С шипами от грязных эльфских ручонок!
Никто не ожидал, что мечты Майрона про эмиграцию очень скоро превратились в реальность. Есть несколько версий, как он очутился в Средиземье. Одни говорят, что его Ауле обижал: не давал сбывать паленый радий, из которого бешеный Феанор подпольно клеил сильмарилки, и зажимал оплату за переработки. Другие утверждают, что попал в сексуальное рабство к бандюге Мелькору. Но мы-то знаем, как было дело.
Знаете, почему только Гендальф и оказался самым нормальным? А все проще простого! У остальных-то была одна тусовка. Саурон и Саруман — работники Ауле — пересекались в кузнях, даже напарниками были. А Радагаст — майа Йаванны. А Йаванна — жена Ауле. Вот и жили вместе, ну и майар, кузнецы с флористами, с ними же. Так что после трудового дня и квасили рабочие вместе с колхозниками. Ну там, или грибы жрали, как вариант. И вот, однажды, обожравшись валинорских грибочков, будущий Саурон вприкол изрёк:
— Так. Я буду Властелином Тьмы. Ты, белый, будешь помогать, а ты, бурый, будешь не мешать.
Все бы ничего, если бы пьянку не спалил бригадир Ауле. И подумал, что поставить своего наследника во главе мрачного континента, вообще-то, отличная идейка.
Протрезвев, Майрон плакал, упирался всеми четырьмя в косяк двери родного завода и матерно орал:
— Ни в какое я мухосранское Средиземье из столицы мира не поеду! У меня здесь работа, друганы и пивас в кафехе Ульмо за три медяхи!
Однако его чемоданы уже были собраны заботливым Ауле, а рейсовый дракон прогрет.
Приперев в дремучее Средиземье, Майрон сразу же по старой майарской привычке нашёл себе властелина.
— Властелин… и снова чёрный! Да что ж за жиза такая!
Да, властелин был чёрный. Но он был единственный. Так что выбирать и выпендриваться не приходилось. Майрон натянул на всякий случай шипастые латы от всяких извращенцев и взял себе крутую погремуху: «Саурон». Так и будем его теперь называть.
====== Часть 2 ======
Долго ли коротко, после всех приключений Саурона под начальством злого Моргота, достойных отдельного эпоса…
Да хренушки ему по всей ряхе-мордахе! Нихера-то Саурон и не делал, чтобы ещё эпос про него сочинять, фонари не шатал, дерева не пилил, орков из грязи не лепил, эльфов не насиловал, государственные перевороты не устраивал и, закономерно, считал, что лезть под нольдорские ножи тоже не обязан.
Но подлая эльфятина все равно сама до него докапалась.
— Финрод, урод! Иди нахер! Нет у меня никаких сильмарилок! — орал Саурон с балкона. — Мне эти сильмарилки в жопу не сперлись! Ну красивые, да куда их девать? Вместо лампочек что ли вкручивать?
А упёртый белобрысенький эльда все равно трепал за поединок. Захотел — получил. Саурон каааак раскрыл варежку:
— Во ку! Во ку-у-у-знице!
И пока Финрод пытался разобрать слова и соображал матерная ли песня или нет, его и сожрали.
— Это тебе не розовые сопли про бантики-цветочки! В песне — душа трудового народа! — сказанул напоследок довольный майа, отрясая пылинки и брызги сладенькой кровушки со своей чёрной мантии.
Но зря Саурон прикалывался над лирическими романсами. Расплата пришла в виде молоденькой наглой эльфийки.
«Так это ж дочка Мелиан, над которой всем заводом ржали, что она с эльфом шароёбится!»
— Отдавай, Саурон, мне моего миленького! — стучала Лютиен в дверь крепости и ногами, и кулаками.
«Мдяяяя… детей всё-таки надо лупить. А то, вот итог: деградация налицо», — подумал Саурон, а вслух сказал:
— Нехер мне тут клумбы под окнами топтать! Вали-ка туда, откуда выползла. И матушке, кстати, привет!
Но дева не отступилась и завела душераздирающую композицию с рифмами: «моя любовь волнует кровь», «открою в сердце тебе дверцу» и «за окошком сатанеют соловьи».
Саурона чуть не стошнило. Однако надо было отвечать что-то про любовь. Саурон почесал башку. Больше всего на свете он любил свой родной Валармаш. Ну он и спел что-то вроде:
— Вот он, вот, наш красавец-завод!
Хорошая песня, душевная, на валинорской кухне в три часа ночи под пузырь и лютню пацанам очень нравилась. А с бабой не прокатило.
— Саурон, ты дебил! Надо же было про мужика петь! — злорадничала победившая эльфийка.
— Про какого ещё мужика? Но у меня нету никакого мужика! — лишь развёл руками майа.
— Ну и лошара. Да и нахер ты кому нужен. Отдавай пленников и остров.
Все оставшееся время правления чёрного Властелина, Саурон ныкался в лесу в будке своего любимого волка Кархарота, точа клыки на эльфов и жалуясь питомцу «какие бабы мрази». Когда же с Морготом приключилась оказия, то наш дорогой друг вообще решил под шумок вернуться на родной завод:
«Встану у станка, возьму молоток, и скажу, что так и было, а спросят, куда пропал, скажу, вышел на пять минут покурить, надеюсь, никто не заметит».
Однако план с треском провалился. Оказалось, что его место на заводе уже давно занято молодым и перспективным тем самым Сарумяном.
И остался у Саурона только один вариант. Не успел остыть чёрный трон от взрыва задницы прошлого Властелина, как хитрый майа примостил на него собственную жопу и ну давай сходу приказывать:
— Так. А ну-ка подать мне блядей, винища и корону.
На что подданые не очень учтиво зато очень искренне ответили:
— Нужна корона? Иди накуй.
Саурон и рад бы наковать, только ковать не из чего. Если обойтись без метафор, то просто оказалось, что на все это запрошенное великолепие денег нет. А куда все пропили, Моргот его знает.{?}[Конечно, знает, он лично и пропил😁]
Пришлось Саурону самому топать на заработки. И он достал из сундука свои валинорские мажорские шмотки и пошёл дружбанить с эльфами.
Но, пошатавшись по эльфячим лесам и городам он, с недовольной мордой, признался сам себе, что гадкая Лютиен оказалась права: нахер он никому не нужен. Хоть с знаниями, хоть с умениями, хоть с доспехами, хоть без.
— Если вы, блаженный, толкаете свитки на тему: «Выращивание огурцов в Мандосе» или «Лечение геморроя волшебными песнями», то спасибо, мы уже закупили, — сказал Гил-Галад, владыка самого крупного и богатого эльфийского королевства Линдона, коварно впереться в которое Саурон с наглой мордой очень надеялся.
Вообще, Саурон собирался сказануть так: «Псс… поцоны, не хотите немного могучей магии?». Но, оглядев сахарно-приторные морды остроухих, изящно поклонился, скромно опустив блистающие огоньками глазки, кокетливо улыбнулся и запел сладким голоском на одной протяжной ноте без пауз и остановок:
— Я посланник валар, майа самого валы Аулэ, великие владыки западного края ниспослали меня поделиться с избранным народом, верным, достойным, в жопку удачей поцелованным, вашим то есть, если вы, тупенькие эльдар, вдруг не поняли аллегории, ремесленным и кузнечным мастерством, ага.
