— Келебримбор? — Аулэ отложил лупу и уставился на эльфа, но в голосе его не было и ноты раздражения, только тревога. Мастер понял, что случилось что-то чрезвычайное. Иначе ни одна живая или даже не живая душа не рискнула бы завалиться к высшему духу огня без приглашения да ещё и в ночи. — Что случилось?

— Майрон! Я думаю, что он в беде!

Аулэ кинул и образец, и инструмент в сторону. Камень упал со стола, но мастер не обратил на это внимания.

— Я видел, как он улетел! Он улетел к Мелькору! Темный вала хитёр и жесток! Что он сделает с ним! Умоляю, вала, спасите его!

Келебримбор поведал о встрече в саду. Он выжидающе и с надеждой смотрел на владыку, весь на взводе, готовый бежать за любимым сейчас же очертя голову. Вала выдохнул и болезненно зажмурился. Первое его желание тоже было без слов кинуться на помощь, но это было глупо. Аулэ привык даже в критических ситуациях сначала думать, потом делать.

«Мелькор до безумия любит власть, он умеет овладевать и феа, и хроа. Это доставляет ему самое большое удовольствие. И он не гнушается никакими методами на пути к цели», — с испугом признал Аулэ.

Он подумал пару секунд. Сделал несколько быстрых и легких шагов туда-сюда по центру комнаты, оставляя за собой струйки пламени и тлеющие дырки на ковре. Потом резко развернулся, взметнув полы алой мантии, и высоко подняв строгий и красивый лик, сказал понурому возле дверей эльфу:

— Ты молодец, что не испугался и пришел ко мне. Нолдо, я знаю, что ты хочешь его. В любой другой ситуации, если бы ты рискнул обратиться ко мне за таким дозволением, я бы просто прибил тебя за острые бесстыжие уши к стенке в нашей мастерской. Но сейчас знаешь, что я скажу? — дух пламени подошёл к эльфу и проникновенно на него взглянул. — Женитесь! Я разрешаю, я отдаю его тебе! Лишь бы оттащить от Мелькора! Оставайся здесь, я полечу и заберу Майрона. Надеюсь, ещё не поздно.

— Я с вами!

Вала очень не любил бессмысленные препирания и неповиновение. Но готовый родиться спор совершенно внезапно и удивительно разрешился.

В покоях Аулэ снова открылась дверь, в зал вошёл сам Мелькор и чуть ли не за шкирку запихнул в помещение майа.

— Аулэ, твой котёночек? — Мелькор улыбнулся смешливо во весь рот и толкнул Майрона к огненному мастеру, скользнул острым взглядом по эльфийской фигурке и добавил, что прежде не собирался. — Сделай так, чтобы твои золотые котятки не таскались ночами под мои окна и не предлагали мне себя… — а потом, наслаждаясь немой сценой, посмотрел на Келебримбора уже в упор, — О, привет, нолдо! Как дедуля? Жив-здоров, к несчастью?

Аулэ фыркнул, одарил майа строгим и беспокойным взглядом «позже поговорим» и, гордо вздёрнув нос, пошёл в другой конец зала. Мелькор потащился за ним. Эльф и майа остались одни.

В глазах Келебримбора заметались тени сомнения и разочарования. Майрон смиренно, словно в ожидании казни, уронил голову на грудь, тяжелая растрепанная коса скрыла убитый печалью лик. Блеск его огненной феа тревожно замерцал, а затем и вовсе погас.

«Нет! Он не виноват! Он не может быть виноват! Это Мелькор пытался его соблазнить, сильнейший айну! Кто же перед ним устоит! Бедный мой, несчастный!»

Келебримбор с плохо скрываемой нежностью и любовью взял руку майа и прижал к своим губам. Не отрывая туманного от накатившей смеси чувств взгляда, он сказал шёпотом:

— Майрон, я верю тебе! Ты не виноват, это Мелькор завладел твоим разумом, он околдовал тебя, это был не ты, правда же? Мы справимся, мы выдержим, любовь моя! — говорил эльда робко заключив фигурку возлюбленного в объятия и сцеловывая горькие и горячие слёзы майа. — Аулэ разрешил. Уже почти рассвет. Мы обвенчаемся сегодня же!

А Майрон так и не поднял золото глаз, лишь прошептал беззвучно, так, что нолдо скорее угадал, чем расслышал:

— Но… я не могу. Все так неожиданно!

— Неожиданно? Но я ждал, я надеялся! — вспылил Тьелпэ, отпуская его из своих рук.

— Прости… я… люблю…

— Ты любишь. Но не меня. — перебил Майрона эльф и резко развернулся к выходу.

— Тьелпэ! — вопль боли не остановил уже мчавшего по лестнице озверевшего в своем горе и мертвенно-бледного нолдо.

Тем временем Аулэ отошёл к окну, и смотрел в ночную синь небес, сложив руки на груди, всем своим видом показывая гостю, что ему пора восвояси. А Мелькор, даже не обратив на эти намеки никакого внимания, поднял с ковра фиолетовый минерал, облокотился на угол стола и стал придирчиво рассматривать камень, как несколько минут назад это делал сам Аулэ.

— Какой интересный чароит, ничего себе. — сказал владыка хаоса. Однако дух огня и недр не поддержал беседу про минералы. Аулэ расстегнул верхнюю мантию и достал из-за пояса туники небольшой, но опасный ювелирный молоток.

— Ещё раз я увижу, что ты к моему мальчишке клеишься, — Он бесшумно и медленно ступая по ковру, приблизился со спины к Мелькору и с мрачной улыбкой мягко провёл по горлу темного духа острым концом адамантового инструмента. Затем ещё чуть понизил голос. — Я тебе гвоздей пооолную задницу натромбую!

Но Мелькор не смутился, лишь медленно повернул голову и бросил в ответ ту же очаровательно-кровожадную улыбку.

— Мне твой таракашка вовсе не нужен. Я хочу тебя. Но как же забавно смотреть на его романтическую влюблённость, у него в глазах голубки целуются и звёздочки пляшут. А он и не знает, что ночами в планах я таскаю его мастера за каштановую гриву.

— Это. не. весело.

Мелькор повернулся лицом к собеседнику и с не скрываемым вожделением рассматривал локон непослушных темно-рыжих волос, который выбился из-под венца.

— Давай условимся, Пламя: отдайся мне по своей воле. И я клянусь, совсе-насовсем отстану от всех твои майар.

Аулэ едва сдержался, чтобы не отвесить ему свободной от молотка рукой оплевуху и с ехидством протянул:

— Благодарю, но я, наверно, от этой сделки откажусь.

Тёмную душу Мелькора затопила волна колючей ледяной ярости и неодолимой жажды обладания. Но его облик остался холодным.

— Не выйдет. Откажешься сегодня, придётся просто предложить тебе завтра. — пожал плечами Мелькор. — Ты любишь, чтобы тебя уговаривали? Или может уже пора применить силу?

Аулэ, смелому и решительному, стало не по себе от этих слов. Он, словно под чарами, смотрел, как истинная глубокая Тьма взвилась, закружилась бешено, и затанцевала свой ледяной мёртвый танец в серебряных глазах напротив.

Комментарий к II. Чёрное. Глава 5.

Ну ё-маё! Заявил жесть, а сплошная лирика и стеклофлафф какой-то выходит… ничего, скоро будет треш)))😏

========== Глава 6. ==========

— Тьелпэ!

Вопль боли разрушил чары, чёрными дымными щупальцами подползавшими к сердцу Пламенного.

Аулэ посмотрел через плечо Мелькора и увидел — нолдо и след простыл, а Майрон замер тихим и холодным изваянием, положив руки на дверь и прислонившись к ней лбом. Огненный вала, тотчас позабыв о Темнейшем, его грязных намеках, подлых угрозах, темных вихрях в жутких очах, и всему прочему не столь сейчас и важному, и поспешил к майа. Майрон сейчас показался мастеру действительно маленьким и хрупким, готовым рассыпаться на осколки, стоит только коснуться. С необычайной осторожностью он тронул его за плечо.

— Ты хочешь говорить? — спросил вала тихо, с огромным участием и печалью, уже не допуская и мысли, чтобы его отчитывать и наказывать, как собирался ранее, как вообще-то должно бы.

— Мастер, прости меня… — глухо отозвался Майрон, не сразу, со второй попытки, но все же посмотрел на своего валу обреченными золотыми глазами без блеска.

Аулэ обвил руками его дрожащую фигурку, аккуратно привлекая к себе, крепче сжал объятия и понял, что разговаривать майа сейчас может и хочет, но вряд ли в состоянии. Майрон сильнее прижался к нему, роняя голову на грудь валы и пряча лицо в алом бархате. Аулэ коснулся подбородком золотой макушки и сказал упавшим голосом:

— Майрон, родной. Отдохни, усмири эти чувства. И когда будешь готов — приходи. Я все время буду здесь и ждать тебя.